мексиканском кафе. По выходным и днем оно переполнено семьями с детьми, а по вечерам здесь ужинают влюбленные пары и компании подростков.

– Я родилась в Мексике. У меня шестнадцать братьев и сестер. Здесь это звучит странно, но там, откуда я родом, это в порядке вещей. Представляешь? Целых шестнадцать. Даже все имена не смогу сейчас вспомнить. – Произнеся эти слова, я вдруг замечаю одноклассников за соседним столиком. Мимо проходит один из членов школьной бейсбольной команды и панибратски треплет меня по плечу. Я недовольно морщусь, а потом продолжаю: – Два года назад меня отправили сюда к родственникам, чтобы я окончила школу в Штатах.

– А почему только тебя послали учиться в Америку? – спрашивает мой спутник, и в его интонации сквозит уважение.

– Наверное, потому, что у себя в школе я была круглой отличницей, а здесь еле-еле сдаю все на средний балл. Воображаю, как бы здесь учились мои непутевые родственники, – отвечаю я.

Фред только усмехается полуулыбкой взрослого человека, а потом прижимает мою ладонь к губам. Это настолько интимный жест, что на нас начинают недовольно посматривать посетители кафе, а компания одноклассников взрывается хохотом. От этого хочется провалиться под землю. Ненавижу, когда кто-то смеется, всегда создается впечатление, что потешаются над тобой. 

* * *

Фред – порядочный парень. По крайней мере, ему хочется о себе так думать. Он понимает, что мне нужно закрепиться в городе, а мои родственники в этом не смогут помочь, поэтому предлагает выйти за него. Конечно, я соглашаюсь, и вскоре мы начинаем жить вместе, переехав в небольшой соседний городок Риверсайд, где Фред находит работу. Он занимается перевозками, поэтому его часто нет дома. Всякий раз, когда муж возвращается, мы устраиваем праздник, а когда он уезжает, я снова предоставлена самой себе. Иногда я заезжаю в придорожный бар для моряков и дальнобойщиков и знакомлюсь с кем-нибудь из случайных людей, какими полна Калифорния. Вскоре я беременею, но Фред не верит, что это его ребенок, и устраивает один скандал за другим. Я действительно не знаю, кто отец малыша. Но какая разница? Какое дело Фреду до этого? Мы ведь семья, а значит, нужно заводить детей.

Знакомые убеждают меня в том, что Фред полюбит ребенка, как только увидит, но этого не происходит. Новорожденный орет круглые сутки и требует к себе слишком много внимания, а я пока не готова его дать.

– Либо этот чертов ребенок, либо я. Выбирай, – заявляет мне однажды Фред.

Скрепя сердце я договариваюсь с тетей о том, что она усыновит мальчика. Это даст ей дополнительный доход, а младенец будет в хороших руках. Ее дом не похож на те места, где мне пришлось побывать, пока я в течение нескольких лет переходила от одних приемных родителей к другим.

Когда тетя забирает сына, мы с Фредом можем зажить как прежде, но этого не происходит. Есть вещи, которые не могут сберечь отношения. Всякий раз, когда Фред начинает злиться, он называет меня бесчувственной кукушкой и припоминает брошенного малыша. Каждый раз я плачу и говорю, что он не дал мне стать матерью, а значит, полноценной женщиной.

Через полгода после того, как мы отдали сына на воспитание, Фред все же соглашается завести ребенка. Только теперь это будет его плоть и кровь. Наверное, будь мне побольше лет, я бы выгнала мужа после первого же скандала, но в тот миг это кажется прекрасной затеей. Я снова беременею, а Фред бросает меня за месяц до рождения дочери.

Мне не оставляют выбора. Девочка появляется на свет в окружной больнице, и я просто ухожу оттуда, ни разу не взглянув на нее. Так будет лучше. Восемнадцатилетняя мать, которой нечем платить по счетам, – это не то, что нужно ребенку. Какое-то время я просто гуляю с подругами. Мы пьем чай, веселимся и ходим по кафе. Они платят за приятное общение со мной, выкладывая пару долларов на столик, а я добавляю несколько монет в качестве чаевых.

Фред несколько раз пытается помириться. Нам даже удается это ненадолго, но он постоянно в разъездах, а я дни напролет жду его возвращения. У меня совсем нет денег, не на что купить новое платье, чтобы прилично выглядеть. На дворе конец 1940-х, когда женщины еще остаются женщинами, а мужчины – мужчинами. На работу устраиваются только те, кому не повезло с мужем, а мне не хочется, чтобы люди в городе плохо думали о Фреде. Ведь он этого не заслужил. Я говорю всем, что ребенок умер при родах, а Фред впал из-за этого в депрессию. Ну а я…

– …держусь пока. Главное, улыбку по утрам надевать, – грустно сообщаю я подругам, когда заходит речь обо мне.

– Тебе нужно как-нибудь развлечься. Завтра же пойдем и купим тебе пару нарядов, – заявляет подруга.

Эта толстушка недавно вышла замуж и наивно полагает, что может скрыть полноту трикотажными кофточками с забавными пуговицами. По-моему, она считает, что новая одежда способна решить любые проблемы.

Конечно, я соглашаюсь, и на следующий день мы буквально опустошаем близлежащий магазин. На кассе продавец долго возится с моим чеком. Я начинаю нервничать и злиться, а подруга уже предлагает мне выписать новый чек, но тут перед зданием останавливается полицейская машина.

– Простите, мисс, но эти чеки поддельные. Я вынужден был сообщить об этом в полицию. Уверен, там во всем разберутся, но если бы я принял их, то лишился бы работы, – говорит продавец.

Все это выглядит возмутительно. Подруга тут же испаряется, а потом, едва заприметив меня на улице, переходит на другую сторону, делая вид, что мы незнакомы. В полиции настроены серьезно, поэтому за такую ерунду, как поддельные чеки, мне дают несколько месяцев тюрьмы и огромный условный срок.

Риверсайд подобного не прощает. Теперь каждый в этом городе знает, что я мошенница, отсидевшая за решеткой. Масла в огонь подливает офицер полиции, который приезжает ко мне чуть ли не каждый вечер, чтобы проверить, «все ли в порядке». Это лишний раз убеждает соседей в том, что я ужасный и опасный человек. Миниатюрную и хрупкую двадцатилетнюю девушку начинают считать кем-то вроде Аль-Капоне. Мне отказывают в обслуживании в лавках, не хотят сдавать в аренду апартаменты, а в кафе просят заранее оплатить заказ. Остается только одно: уехать и начать все с чистого листа в большом городе.

Лос-Анджелес кажется слишком опасным местом для молодой женщины, а вот Сан-Франциско нравится мне с первого взгляда. Город ветров, переменчивой погоды и красивых особняков в викторианском стиле похож на пирожное с кремом. Кажется, что жизнь здесь легкая