– Мне очень жаль, – повторила я, на этот раз обращаясь только к матери. – Аван хочет отомстить. Он годами готовился к войне против Лунарии. Он знает, что я сбежала, чтобы тебя предупредить. Если он умен, – а он показался мне очень умным, – то не даст нам возможности как следует подготовиться к схватке. У нас очень мало времени. И когда придет время, мы проиграем эту войну.

Я, возможно, ничего не смыслю в политике, но разбираюсь в военных делах. Армия Авана более чем в два раза многочисленнее нашей, и на его стороне будут воевать чудовища: два великана, целая свора псов-кровопийц, туманный тролль и неизвестно кто еще! Без поддержки извне нам эту войну не выиграть.

Я даже повысила голос, чтобы мои слова прозвучали весомее.

– Похоже, у тебя уже есть план, – заметила мать. – Что же ты предлагаешь?

Это был первый раз в жизни, когда она прямо поинтересовалась моим мнением, а возможно, даже спросила моего совета. Эту уникальную возможность я упускать не собиралась.

– Объедини силы с Сатандрой, – прямо сказала я.

Озадаченность в глазах матери быстро уступила место отвращению:

– Ни за что!

Именно такое категоричное отрицание, сказанное ледяным тоном, обычно удерживает детей от дальнейших споров со своими матерями. Но я уже не была ребенком, и речь сейчас шла не только обо мне, но и о благополучии всей нашей страны! Я отнюдь не собиралась так легко сдаваться.

– Без Сатандры у нас нет шансов! – горячо возразила я. – У Фрейи мощная армия. Если ты убедишь ее сражаться бок о бок с нами, на твоей стороне в начале войны будет не только эффект внезапности, но и множество храбрых бойцов. Тогда у нас появится шанс победить. Не без потерь, конечно, но война так или иначе неизбежна. Я немного изучила Авана. Он не примет мирного предложения, тем более что нам нечего ему предложить.

Выражение лица матери было твердым, как камень. Разве она не понимала, что другого выхода нет?

– Пожалуйста, мама! – сказала я умоляющим тоном.

Ради Леандера, ради Тессы, ради всей нашей страны я готова была встать перед ней на колени. Меня не волновало, что это заставит меня выглядеть слабой. Лишь в союзе с Сатандрой было наше спасение.

До коленопреклонения, однако, дело не дошло. Мать задумчиво склонила голову, словно рассматривая различные варианты:

– Возможно, ты даже права. Но с какой стати Фрейе добровольно выступать на нашей стороне?

– Потому что, если мы выиграем, ты передашь ей Трансаки. Это станет для нее дополнительным побуждением серьезно отнестись к этой войне и помочь нам добиться победы.

– Что-о? – возмутилась мать. – Трансаки – это страна, по поводу которой мы десятилетиями ведем споры с Сатандрой, а теперь я должна просто так передать ее Фрейе? Нет, об этом не может быть и речи.

Теперь в ее сияющих глазах заполыхал гнев, а идеальные брови сурово насупились.

– У тебя нет другого выбора, мама, – вмешался Леандер.

Это было первое, что он произнес после моего длинного рассказа. Несмотря на то, как я с ним поступила, он все еще был на моей стороне. Как я могла когда-либо в нем сомневаться?

– Поверь, мне неприятно это признавать, – усмехнулась теперь и Тесса, – но, возможно, Тамара права и у нас действительно нет другого выхода, кроме как объединить усилия с Фрейей.

То, что даже сестра была на моей стороне, меня несказанно удивило. Я благодарно улыбнулась ей. Она тактично сделала вид, что этого не заметила.

– Объединиться с такой ведьмой, как Фрейя, – очень трудное решение, – вздохнула мать. – Мне нужно подумать.

Я с облегчением кивнула. Это было лучше, чем ничего.

После того, как Тесса и Леандер вышли из трапезной, мать жестом попросила меня остаться, намереваясь переговорить со мною с глазу на глаз.

– Я удивлена и разочарована, Тамара, – строго начала она. – То, что ты злоупотребляла доверием семьи на протяжении многих лет, я никак не могу оставить безнаказанным. Надеюсь, тебе это понятно?

Я грустно кивнула. Конечно, меня накажут за мое поведение – но это было справедливо. К какому бы наказанию она меня ни приговорила, я никогда не смогу искупить содеянное.

И все же я не очень раскаивалась. Я лгала ради Люсифера, а не ради самой себя.

– Поскольку ты сознательно отправлялась в Сатандру много раз, не получив на то королевского разрешения, тебя следовало бы приговорить к смертной казни – но в сложившихся обстоятельствах в этом, вероятно, не будет необходимости, – продолжила она. – Конечно, тебе придется понести наказание за свое безответственное поведение, но с этим придется немного подождать. Пока же я ожидаю, что вы с Леандером научите Тессу сражаться, насколько это возможно. Если дело действительно дойдет до битвы, на счету будет каждый солдат. Я также ожидаю, что и ты сама будешь биться наряду с остальными. Кроме того, прежде чем я отправлюсь в Сатандру на переговоры с Фрейей, мне хотелось бы познакомиться с Люсифером, поэтому завтра утром привези его во дворец. И еще одно…

Теперь она смотрела прямо на меня. Взгляд ее сияющих глаз был столь ослепляющим, что его невозможно было выдержать – но я не отвела взора.

– Я разочарована, – повторила мать, – но в то же время очень горжусь тобой. Тебе пришлось пройти через ад, а я этого и не заметила. Мне очень жаль. А еще я хочу, чтобы ты знала, что я прогнала Авана не из-за тебя. Это решение было исключительно моим, и ты в нем никоим образом не виновата.

Я с облегчением кивнула. До сих пор я не осознавала, насколько эта тема для меня важна – но теперь, когда мама откровенно поговорила со мною, мне показалось, что с плеч моих свалилась тяжелая, почти непосильная ноша. А то, что она открыто похвалила меня и сказала, что гордится мной… Да я о таком и мечтать не смела!

Отвернувшись, мать направилась к выходу, но остановилась прямо перед дверью:

– Придется опросить всех слуг и охранников. Если они действительно шпионы Авана… Мы не можем так рисковать.

Я ожидала этого. Мать не упомянула о том, что сама будет допрашивать и мужчин, и женщин – и что, возможно, совершенно невиновные люди потеряют работу.

– Только не Мадлен, – просто сказала я. – И не Грету. За них я ручаюсь.

Сухо кивнув мне, королева покинула трапезную.

* * *

Было около полуночи, когда я наконец легла в постель. Весь вечер мне пришлось рассказывать Мадлен несколько более безобидную, но и куда более захватывающую историю нашей с Люсифером любви. Лишь после того, как я ответила на все ее бесчисленные вопросы, она наконец оставила меня в покое.

Строго говоря, я была принцессой и могла бы отослать Мадлен прочь когда вздумается – но мне не хотелось показаться грубой. Кроме того, было хорошо снова открыто поговорить с кем-то о своих чувствах, не испытывая чувства вины и предубеждений. В отличие от моей семьи, Мадлен не была разочарована или обижена, а просто романтично восторгалась тем, насколько мы с Люсифером хорошо подходим друг другу.

Подумав о ее восторгах, я не смогла сдержать улыбки. Мадлен ведь его даже не знала!

Когда я уже собиралась наконец задуть свечу на прикроватной тумбочке, натянуть одеяло на голову и закрыть глаза, в дверь постучали.

– Войдите! – уныло проворчала я. У меня не осталось никаких сил выслушивать ни какие-либо обвинения со стороны Тессы, ни очередные любезности кого-либо из слуг. Голову в дверь, однако, просунул Леандер – и сонливость мою как рукой сняло.

– Можно с тобой поговорить? – спросил он.

– Конечно!

Я села в кровати и хлопнула по ней ладонью – садись, мол, рядом.

Брат, чуть кряхтя, опустился на кровать. Уже давно стемнело, и единственным источником света, помимо свечи, была светившая в окно полная луна. Леандер принял ванну, и его светлые волосы больше не были жирными. И все же он был слишком худ; его лицо казалось более угловатым, нежели обычно, а в тусклом свете круги под глазами выглядели еще темнее.

– Мне очень жаль, – выдавила я, хотя эти три слова не шли ни в какое сравнение с тяжестью моей вины