Депутату Каин не нравился стиль, которому следовали большинство её коллег, украшавших приёмные саморекламой. Флорентина попросила Джанет обустроить приёмную так, чтобы она выглядела достойно и приветливо, и категорически запретила развешивать там свои портреты.

За день до первой сессии Палаты Флорентина Каин устроила приём для своей семьи и тех, кто помогал ей во время избирательной кампании. С Кэтрин и детьми прилетел Ричард, а Эдвард привёз из Чикаго мать Флорентины и отца О’Рейли. Флорентина разослала около сотни приглашений, и, к её удивлению, на приём пришли семьдесят человек.

Во время вечеринки она отвела Эдварда в сторону и пригласила его занять место в совете директоров группы «Барон». Он согласился.

Когда Ричард и Флорентина добрались в тот вечер до постели, он сказал, что гордится её успехом.

— Я не смогла бы добиться его без твоей помощи, мистер Каин.

— А разве я чем-то помог тебе, дорогая? Хотя я с неохотой признаю, что твоя победа доставила мне большое удовольствие. А теперь я должен ознакомиться с последними отчётами европейской группы…

— Я всё-таки настаиваю на том, чтобы ты сбавил обороты, Ричард.

— Не могу, моя дорогая. Ни ты, ни я не можем себе этого позволить. Вот почему мы так хорошо подходим друг другу.

* * *

На следующий день после открытия первой сессии Палаты представителей 94-го созыва в почте Флорентины оказалось сто шестьдесят одно послание, включая письма от коллег-депутатов, с которыми предстояло встретиться, и от лоббистских групп, приглашения на приёмы от производственных ассоциаций, а также предложения выступить на митингах, — причём некоторые проводились не в Вашингтоне и не в Чикаго. Тут было также несколько десятков писем от избирателей, пятнадцать резюме желающих получить работу и письмо от спикера, в котором её информировали о том, что она вошла в состав Комитета по ассигнованиям и проблемам малого бизнеса.

Но если с почтой ещё как-то можно было справиться, то наплыва бесчисленных телефонных звонков, когда звонившие требовали всего — от официальных фотографий Флорентины до просьбы дать интервью, — её помощники не выдерживали. Регулярно звонили вашингтонские корреспонденты чикагских газет, контакта с депутатом Каин искали и столичные репортёры. Все были заинтригованы появлением ещё одной женщины в Палате представителей, тем более такой, которая непохожа на чемпиона по боксу в тяжёлом весе. До конца марта Флорентина появилась на обложке «Стайл», дала интервью «Пост» и стала героиней статьи в «Вашингтон Мэгэзин» под заголовком «Новая звезда на Холме». Она постоянно искала баланс между мельканием на виду, что было бы полезным для решения важных вопросов, и выделением достаточного времени на повседневную работу.

Пожилой коллега-демократ из Чикаго сказал Флорентине, что она поступит мудро, если каждые два месяца будет направлять своим избирателям отчёт о проделанной работе.

— Помните, моя дорогая, — добавил он, — чтобы добиться переизбрания, вам нужны три вещи: откровенность, откровенность и откровенность.

Он также посоветовал Флорентине поручить двум своим сотрудникам собирать любую информацию о каждом её избирателе. И скоро все они стали получать поздравления по случаю свадеб, дней рождения, успехов в работе и даже — побед их любимых баскетбольных команд. Там, где это было уместно, Флорентина всегда добавляла пару собственноручно написанных слов.

С помощью Джанет, которая приходила в офис раньше неё, а уходила позже, Флорентина постепенно разобралась с бумагами и вскоре смогла управлять всем сама.

Когда первоначальный интерес к Флорентине как к новичку на политической арене пошёл на спад, а её почта с тысяч писем в день сократилась до обычных трёхсот, она занялась укреплением своей репутации. В Чикаго, куда Флорентина ездила раз в две недели, избиратели начинали верить в её способность влиять на ход событий. Ведь на местном уровне она могла помочь людям, которым зачастую просто мешали бюрократические препоны. Флорентина решила ввести в штат своей конторы в Чикаго ещё одного человека, чтобы справляться с местными проблемами.

Ричард с радостью наблюдал, с каким энтузиазмом его жена относится к своей работе, и пытался оградить её от остальных проблем, занимаясь повседневным бизнесом группы «Барон». Очень помог Эдвард Винчестер — и в Нью-Йорке, и в Чикаго, — без него заботы о тамошних отелях легли бы на плечи Флорентины. Ричард Каин высоко ценил вклад Эдварда в общее дело группы «Барон» и уже подумывал о том, не пригласить ли его и в совет директоров банка «Лестер».

Отработав первый год в Конгрессе, Флорентина пожаловалась Ричарду, что скоро надо начинать новую избирательную кампанию.

— Что за глупая система — выбирать людей в Палату только на два года! Не успеваешь не только освоиться в кабинете, но даже сдать в макулатуру свои рекламные плакаты. Вот у сенаторов позиция прочнее, они избираются на шесть лет, так что я думаю, конгрессмены должны избираться на четыре года…

* * *

Борьба за выживание в этом мире не была в новинку Флорентине, и второй год работы в Палате представителей она начала уверенней, чем первый, к тому же он оказался богат на события. В феврале Флорентина успешно продвинула законопроект, освобождающий от налогообложения научные издания тиражом менее десяти тысяч экземпляров. В апреле она вела активную борьбу за поправки в президентский проект бюджета, в мае её и Ричарда пригласили в Белый дом на приём в честь английской королевы Елизаветы II. Но самым главным за весь год было ощущение её реального влияния на дела, которые касались её избирателей.

В общем, тот год запомнился Флорентине, но он был омрачён печальным обстоятельством — смертью матери, которая многие месяцы страдала заболеванием лёгких.

* * *

В течение последних недель перед президентскими выборами Флорентина стала проводить всё больше времени в своём офисе в Чикаго, оставив вашингтонский офис на попечение Джанет.

Праймериз в девятом округе стали пустой формальностью, поскольку у Флорентины как кандидата от демократов не было серьёзной оппозиции. Стюарт Лайл, вновь выдвинутый от республиканцев, признавался ей в частной порядке, что у него нет шансов на победу. Наклейки «Переизберём Каин!» были видны повсюду.

Теперь, когда в Белом доме оказался демократ, Флорентина с нетерпением ждала начала новой сессии Палаты представителей. Республиканцы выдвинули Джерри Форда, который победил в жёсткой борьбе с губернатором Рейганом, а демократы выдвинули Джимми Картера, о котором Флорентина почти ничего не слышала до праймериз в Нью-Гемпшире.

В Палате представителей 95-го созыва Флорентина на два шага продвинулась в своём комитете после того, как один депутат, входивший в его состав, ушёл на пенсию, а ещё один — проиграл. Теперь она лучше разбиралась в том, как работает комитет, но понимала, что потребуется много лет и не одни выборы до того, как ей представится возможность предпринять шаги в том направлении, которое она себе наметила. Ричард предложил ей сконцентрироваться в областях, где можно завоевать внимание общественности, и она долго колебалась между проблемой абортов и налоговой реформой.