– А вот о чем. Если этот кит действительно выбросился на берег и сдох, мы умрем от вони раньше, чем найдем хоть что-то ценное.

– Скоро мы будем знать это точно, – философски заметил Виан. – А может, – добавил он, принюхавшись, – это сдох другой кит, не наш вовсе?

– Учитывая ситуацию, – наставительно сказал конек, – лично тебе было бы выгоднее, чтобы кит оказался именно «нашим».

Виан был, разумеется, прав – все стало ясно, едва они перевалили седловину.

Берег внизу, образованный тысячелетиями совместных усилий реки и прибоя, действительно служил местом упокоения для многих морских чудовищ. Об этом наглядно свидетельствовали разно размерные скелеты – от небольших, с остов весельной лодки, до не уступавших величиной «Тени чайки». Иные скелеты еще скрепляли иссохшие остатки плоти, другие успели распасться, и в груде костей, смешанных с галькой, лишь с трудом можно было угадать очертания погибшего животного.

Однако сколько бы китов ни выстроилось сейчас очередь на сведение счетов с жизнью, утомленные долгим веком либо гонимые на берег тайными для людей страстями, они, надо полагать, спешно передумали или искали для реализации своих намерений иное место. Потому что сейчас на берегу лежала Туща. Именно так, с большой буквы. Даже конек присвистнул в изумлении.

– Вот это да! – проговорил он. – Это не кит, а какое-то хтоническое чудовище. Левиафан просто!

– Я читал, – сказал Виан, украдкой прикрывая ос ладонью, – что, когда кит спит, к нему порой причаливают корабли, люди высаживаются на его cпину и даже разводят костры.

– До сих пор я полагал это враками, – признался Лазаро, – а вот теперь думаю, что всякое может быть. На спящем ките – вряд ли, а вот на издохшем и плавающем по поверхности…

– Для этого у них должен быть изрядный насморк, – заметил парень.

– Знаешь, – сказал Лазаро, – иногда после долгого плавания на корабле пахнет немногим лучше.

И одновременно обречено вздохнув, они стали спускаться к морю и громадному киту.

Вблизи китовая туша казалась еще больше, выглядела еще отвратительнее, а смердело от нее так, что и Виан, и Лазаро вскоре просто утратили обоняние.

– Смотри-ка, – поделился Виан своим открытием, – у него изо рта торчат бивни, как на той картинке в книжке.

– Это не бивни, – Лазаро бегло оглядел то, что когда-то было пастью животного, – это обломки челюстей, обгрызенные каким-то другим морским чудищем. Он издох не меньше двух, а то и трех седмиц назад, – добавил конек, с сомнением рассматривая раздутое китовое брюхо.

Надо полагать, кит, после того как почил, какое-то время плавал брюхом кверху, пока прилив и волны не вынесли его на эту отмель. Так он и остался здесь лежать – на спине, раскинув в стороны огромные черные плавники.

– И как мы будем проверять, есть ли там ларец? – с беспокойством поинтересовался Виан.

– А вариантов особых нет, – пожал плечами Лазаро. – Будь он посвежее, можно было бы попробовать через глотку пробраться, а так – только вскрывать.

– Это чем же его вскрывать?! – ужаснулся Виан. – Корову-то не всякий нож возьмет, а тут вообще двуручный меч нужен. И то вряд ли справимся.

– А у тебя есть другие предложения? Это не мне, между прочим, в Тищу с камнем на шее нырять.

– После этой вони они меня в Тище топить не рискнут, – мрачно заметил Виан. – Побоятся воду испортить.

– Да, кат к тебе даже подойти не сможет, – согласился Лазаро, – хоть какая-то польза.

Оба уставились на громадного кита в ожидании новых идей.

Большая чернокрылая чайка, охочая до мертвечины, уселась на китовое брюхо. Покосилась на Виана и Лазаро злым желтым глазом, прошлась по громадной туше и, наконец, выбрав место, ткнула в кита клювом.

– Лазаро, – спросил Виан, – он шевельнулся.

– Кто?

– Кит этот. Я видел, как он шевельнулся. Может, он еще живой?

– Если бы ты хоть раз видел живого кита, то знал бы, что они выглядят совершенно иначе. А уж пахнут – вообще не сравнить!

Чайка отщипнула кусочек китовой кожи и проглотила. Затем клюнула тушу вновь.

– Ты тоже слышал этот звук? – поинтересовался конек.

Виан молча кивнул. Чайка озадаченно посмотрела себе на лапы, затем – с подозрением – на Виана и вновь вниз.

– У меня есть предложение, – нарочито спокойным тоном проговорил Лазаро. – Бежим отсюда, потому что интуиция подсказывает, что скоро здесь будет очень грязно.

– Почему? – не понял Виан.

– Отойдем на безопасное расстояние – объясню, – честно пообещал конек, поворачиваясь к киту задом и быстрым шагом двигаясь по галечнику.

Виан последовал за ним, больше не задавая вопросов – он тоже успел услышать подозрительный звук. Где-то шагов через тридцать оба не выдержали напряжения и побежали, скользя на мокрой гальке и спотыкаясь. Отбежать они, впрочем, успели недалеко, когда у них за спиной раздался оглушительный хлопок. Словно не меньше тысячи мальчишек одновременно надули бычьи пузыри, а потом разом, по команде, хлопнули эти пузыри об гвозди. А затем накатила волна совсем уж невыносимой вони, сбивая с ног и в переносном, и в самом прямом смысле.

Первым, что увидел Виан, когда сознание его несколько прояснилось, была морда Лазаро.

– Ну? – спросил конек. Виан потряс головой.

– Что? – переспросил он. Собственный голос звучал как-то странно и приглушенно; так бывает, когда вода во время купания наливается в уши.

– Я спрашиваю, как тебе это удалось? – донесся откуда-то издалека голос Лазаро.

– Это? Что это? – Виан обвел взглядом местность и тут обнаружил, что весь галечный пляж завален, закидан и забрызган… чем-то. Видимо, это что-то в прежние времена составляло весьма обширный внутренний мир громадного кита. Из всех элементов пейзажа не изляпаны в полуразложившихся потрохах были только конек, сам Виан и галька вокруг того места, где стояли искатели ларца.

Слух, видимо, потихоньку возвращался, потому что конек сказал уже почти нормальным голосом:

– Это заклинание на профессиональном жаргоне называется «зонтиком», и, посмотрев под ноги, ты поймешь – почему.

Что такое «зонтик», Виан не знал, но вниз взглянул. Участок чистой гальки не только имел форму правильного круга, но и был отделен от остальной отмели валиком нечистот, словно мало аппетитные

«гостинцы», падая, натыкались на невидимый колпак и соскальзывали по его стенкам. До парня дошло наконец, что произошло.

– В книжке одной прочел, – сказал он.

– Запретной? – уточнил конек. – В отличие от всего предыдущего, это – настоящая магия. Приличный чародей учится ставить такой купол не меньше седмицы, так что даже немного завидно.

– Не знаю, как и получилось, – проговорил парень. – Я раньше-то всего один раз пробовал – и ничего не вышло.