— Здорово, да? — говорит Мелисса. — Не помню, когда я последний раз была в театре.

— Восхитительно. — Я благодарно улыбаюсь ей.

Саймон смотрит в окно. Я прижимаюсь к нему коленом, но он не обращает на меня внимания и даже немного отодвигается.

Он не хотел, чтобы Мэтт заезжал за нами.

— Мы могли бы поехать в метро, — сказал он, когда я рассказала ему о предложении Мэтта.

— Не глупи. Он нам помогает. Ты должен уже как-то привыкнуть, Саймон.

— А как бы ты себя вела, если бы все было наоборот? Если бы моя бывшая хотела покатать нас в такси по городу…

— Мне было бы плевать.

— Ну и езжай в такси. А я встречу тебя там.

— Чтобы все остальные увидели, как ты глупишь? И знали, что мы поссорились?

Саймон ненавидит, когда о нем сплетничают.

— Рупер-стрит, да? — Мэтт оглядывается на меня через плечо.

— Да. Вроде бы там рядом какой-то паб.

— Мост Ватерлоо, потом мимо Сомерсет-хауса и налево к Друри-Лейн. — Саймон поворачивается на сиденье, на лицо ему падает свет мобильного.

— В субботу? — смеется Мэтт. — Без шансов, приятель. Надо ехать через Воксхолльский мост, мимо Миллбанк до конца улицы Уайтхолл, а потом попробовать проскочить у вокзала Чаринг-Кросс.

— По навигатору через мост Ватерлоо будет быстрее на десять минут.

— Мне навигатор не нужен, приятель. У меня навигатор во-от тут. — Мэтт стучит пальцем по голове.

Саймон напрягается. Когда Мэтт получал лицензию таксиста, он объездил весь город на велосипеде, запоминая проулочки и тупики. Нет в мире навигатора, который позволил бы сориентироваться в столице лучше, чем мой бывший муж.

Но дело вовсе не в этом. Я смотрю на Саймона. Он отвернулся к окну, и только барабанящие по колену пальцы выдают его раздражение.

— Я тоже думаю, что через Ватерлоо будет быстрее, Мэтт.

Он смотрит на меня в зеркало заднего вида, и я заглядываю ему в глаза, всем своим видом умоляя пойти на это ради меня. Я знаю, что, как бы ему ни хотелось попререкаться с Саймоном, Мэтт не станет меня расстраивать.

— Ладно, Ватерлоо так Ватерлоо. Через Друри-Лейн, говоришь?

Саймон сверяется с телефоном.

— Точно. Если заблудишься, говори. — На его лице нет ни триумфа, ни облегчения, но он больше не барабанит пальцами, и я вижу, как он расслабился.

Мэтт опять смотрит на меня, и я одними губами произношу: «Спасибо». Он качает головой, и я не знаю, то ли он не принимает мою благодарность, то ли возмущен тем, что я вообще сочла этот разговор необходимым. Саймон поворачивается к нам, и я чувствую, как он прижимается к моему бедру коленом.

Через пятнадцать минут мы застреваем в пробке перед мостом Ватерлоо. Все молчат. Я думаю, что бы сказать, но Мелисса меня опережает.

— Полиция тебе пока ничего не сказала?

— Ничего нового. — Я говорю тихо, надеясь замять эту тему, но Саймон подается вперед.

— Нового? О фотографии в «Лондон газетт»?

Я смотрю на Мелиссу, и та смущенно пожимает плечами:

— Я думала, ты ему рассказала.

Окна в такси запотели, и я натягиваю рукав, чтобы протереть стекло. В пелене дождя огни машин сливаются в красные и белые полосы, поток автомобилей едва движется.

— Рассказала мне о чем?

Мэтт, медленно продвигаясь вперед, смотрит на меня в зеркало. Даже Нейл повернулся ко мне, ожидая ответа.

— Ох, да бога ради, чушь все это!

— Никакая это не чушь, — возражает Мелисса.

— Ладно, не чушь. — Я вздыхаю. — Те объявления в «Лондон газетт» рекламируют сайт под названием «Найдите Ту Самую». Это что-то вроде службы знакомств.

— И ты там зарегистрировалась? — Мэтт посмеивается, но я вижу потрясение на его лице.

Я рассказываю о случившемся — чтобы занять остальных, но не только. Всякий раз, когда я говорю об этом, я чувствую себя сильнее. Тайны опасны. Если бы все знали, что за ними следят, то ни с кем бы ничего плохого не случилось, верно?

— На этом сайте подробно описано, как женщины добираются в общественном транспорте до работы: по какой ветке метро, в каком вагоне, все такое. Полиция связала профили на этом сайте с двумя убийствами и еще несколькими преступлениями. — Я не рассказываю им о Люке Фридланде, не хочу, чтобы Саймон волновался за меня.

Все начинают говорить наперебой:

— Почему ты мне ничего не сказала?

— Господи, Зоуи!

— Мам, ты как?

— Полиция знает, кто стоит за этим веб-сайтом?

Я закрываю лицо ладонями, прячась от всех этих вопросов.

— Со мной все в порядке. Нет, они не знают. — Я смотрю на Саймона. — Я не рассказала тебе, потому что подумала, что у тебя и так забот хватает.

Я не упоминаю о его увольнении, не при всех, но Саймон кивает, показывая, что он понял.

— Тебе нужно было рассказать мне.

— Так что делает полиция? — повторяет Мелисса.

— Судя по всему, отследить этот сайт нельзя. Они мне объясняли, это называется как-то… прокси… что-то.

— Прокси-сервер, — кивает Нейл. — Логично. Он заходит на сайт с какого-то другого сервера, чтобы его не нашли. Я удивлюсь, если у полиции что-то получится в проработке этого направления расследования. Прости, ты, наверное, не это хотела услышать.

Не это, но я уже привыкла к такому. Мы наконец-то пересекаем мост, и я смотрю в окно, позволяя остальным обсуждать веб-сайт, будто меня тут нет. Они задают вопросы, которые мы уже обсуждали с полицией, проговаривают вслух мысли, уже не раз приходившие мне в голову. Они будто изучают мои страхи под микроскопом, обсуждают эту историю, как сюжет мыльной оперы, обсасывая все косточки.

— Как вы думаете, откуда у владельца сайта информация о том, как и кто ездит на работу?

— Наверное, все дело в слежке.

— Ну, не могут же они следить за всеми, верно?

— Мы можем сменить тему? — прошу я, и все замолкают.

Саймон смотрит на меня, чтобы убедиться, что я в порядке, и я киваю. Джастин отворачивается, но я вижу, как сжимаются и разжимаются его кулаки, и сержусь на себя за то, что упомянула о случившемся вот так, будто невзначай. Нужно было сесть с детьми и объяснить им, что происходит, дать им возможность рассказать мне, что они чувствуют. Я протягиваю руку к Джастину, но он напряженно отстраняется. Придется поговорить с ним наедине — в спокойной обстановке, уже после пьесы. По улицам ходят люди — группками или в одиночестве, они прячутся под зонтиками и поправляют головные уборы, которые так и норовит сорвать ветер. Никто не приглядывает за ними, никто не смотрит, не следят ли за ними, поэтому я оберегаю их — как могу.