– Что такое? – спросила Меган, скрестив руки на груди, когда все мы собрались за главным столом. – В чем дело?

– Абрахаму не нравится, как распространяются слухи, – ответил Проф.

– Похоже, общественность не восприняла всерьез нашу сказку про Зеленого Луча, – сказал Абрахам. – Все напуганы, и наша атака на энергостанцию возымела действие – по всему городу идут отключения электричества. Однако я не вижу никаких подтверждений, что Стальное Сердце поверил. Охранка обшаривает нижние улицы. Властитель Ночи прочесывает город. Все, что я слышу от осведомителей, – Стальное Сердце ищет группу мятежников, а не соперника-эпика.

– Значит, нужно нанести жесткий ответный удар, – сказал Коди, скрестив руки и прислонившись к стене возле туннеля. – Убить еще несколько эпиков.

– Нет, – возразил я, вспомнив свой разговор с Профом. – Нужно сосредоточить усилия. Мы не можем просто убивать случайных эпиков. Мы должны вести себя как некто, пытающийся захватить город.

Проф кивнул:

– Каждая наша атака, при которой не появится Зеленый Луч, лишь вызовет у Стального Сердца все большие подозрения.

– Так мы сдаемся? – спросила Меган, с трудом пытаясь подавить прозвучавшую в ее голосе страсть.

– Ни в коей мере, – ответил Проф. – Возможно, я еще решу, что нам стоит отступить, – скорее всего, так и придется сделать, если мы не будем точно уверены, в чем состоит слабость Стального Сердца. Мы пока что не достигли цели. Будем и дальше действовать по плану, но нам нужно совершить нечто крупное, при этом выведя Зеленого Луча на сцену. Нужно загнать Стальное Сердце в угол и заставить его выйти из своего логова.

– И каким же образом? – спросила Тиа.

– Пришло время убить Конденсатора, – ответил Проф. – И развалить охранку.

Конденсатор.

Во многом он являлся становым хребтом правления Стального Сердца. Таинственная фигура даже по сравнению с Огнеметом и Властителем Ночи.

У меня не было хороших фотографий Конденсатора. Те немногие, за которые я дорого заплатил, были размытыми и не в фокусе. Я даже не знал, существует ли он на самом деле.

Фургон с грохотом двигался по темным улицам Ньюкаго. Внутри было тесно. Я сидел на месте пассажира, Меган была за рулем, Коди и Абрахам – сзади. Проф ехал в другой машине, наводя нас на цель, а Тиа обеспечивала поддержку с тыла, наблюдая за шпионскими видео городских улиц. День был холодный, но обогреватель в фургоне не работал – у Абрахама так и не дошли руки его починить.

Я вспомнил слова Профа: «У нас уже была мысль атаковать Конденсатора, но мы от нее отказались, считая, что это слишком опасно. Сейчас опасность не меньше, но теперь отступать некуда и нет никаких причин не двигаться дальше».

Был ли Конденсатор настоящим? Чутье подсказывало мне, что да, был. Примерно так же, как ряд намеков указывал на поддельную сущность Огнемета, многое указывало на то, что Конденсатор – могущественный, но уязвимый эпик.

«Стальное Сердце постоянно перемещает Конденсатора туда-сюда, – говорил Проф, – не позволяя ему долго оставаться в одном и том же месте. Однако все его передвижения подчинены определенной схеме. Он часто использует бронированный лимузин с шестью охранниками и эскорт из двух мотоциклистов. Если поймать момент его очередного переезда, можно атаковать его прямо на улице».

Намеков хватало. Даже при наличии энергостанций Стальному Сердцу недоставало электричества, чтобы поддерживать жизнь города, и тем не менее он каким-то образом производил те самые энергобатареи. В бронемодулях охранки не было источников питания, как и на многих вертолетах. То, что их напрямую обеспечивают энергией высокопоставленные члены охранки, ни для кого не являлось тайной. Все об этом знали.

Он был где-то там – даритель, способный создавать энергию в виде, пригодном для питания машин, заряда энергобатарей, даже освещения большей части города. С одной стороны, чудовищное могущество, а с другой – не большее, чем у Властителя Ночи или Стального Сердца. Самые могущественные эпики устанавливали свои собственные масштабы силы.

Фургон подпрыгнул, и я крепче сжал винтовку, которую держал направленной вниз в сторону дверцы, поставив на предохранитель. Незаметно, но удобно. Просто на всякий случай.

Тиа сегодня заметила нужный нам кортеж, и мы сразу же вышли на дело. Меган везла нас к точке, где наш путь пересекался с путем лимузина Конденсатора. Взгляд ее был, как обычно, напряжен, но что-то ее явно беспокоило.

– Что, считаешь, нам не стоит этого делать? – спросил я.

– Кажется, я ясно объяснила, – бесстрастно ответила Меган, глядя прямо перед собой. – Стальное Сердце незачем убивать.

– Вообще-то, я про Конденсатора, – заметил я. – Я же вижу, ты нервничаешь. Хотя обычно с тобой такого не бывает.

– Я просто сомневаюсь, что мы достаточно о нем знаем, – сказала она. – У нас даже нет его фотографий.

– Но ты точно нервничаешь.

Она продолжала ехать, глядя вперед и сжав руки на руле.

– Все в порядке, – сказал я. – Я сам себя чувствую словно кирпич из овсянки.

Меган посмотрела на меня, удивленно подняв брови. На мгновение в кабине наступила тишина, а затем Меган рассмеялась.

– Нет-нет, – быстро проговорил я. – Все правильно! Только послушай. Кирпич ведь, по идее, должен быть крепким. Но если его тайно сделали из овсянки, а другие кирпичи про это не знают, он будет все время волноваться из-за того, что он слабый, а все остальные крепкие. Что его раздавит, когда его положат в стену, а овсянка, из которой он сделан, смешается с тем раствором, что кладут между кирпичами.

Меган еще больше расхохоталась, с трудом переводя дыхание. Я попытался объяснять дальше, но обнаружил, что и сам улыбаюсь. Я никогда прежде не слышал, чтобы она смеялась по-настоящему – не усмехалась, не раздвигала губы в едкой ухмылке, но действительно смеялась. Когда она наконец взяла себя в руки, по ее щекам чуть ли не текли слезы. Пожалуй, нам повезло, что она не врезалась в столб или еще во что-нибудь.

– Дэвид, – проговорила она, тяжело дыша, – я ни от кого еще не слышала подобной чуши. И впрямь со смеху помереть можно.

– Гм…

– Треск, – выдохнула она. – А ведь мне действительно не хватало чего-то такого.

– Правда?

Она кивнула.

– Может… будем тогда считать, что я специально это придумал?

Меган посмотрела на меня, все так же улыбаясь, и в глазах ее мелькнули веселые искорки.

– Конечно. Дурные каламбуры – в своем роде искусство, так что почему бы не быть и дурным метафорам?

– Именно.

– А если это искусство, то ты выдающийся художник.

– Нет, так не пойдет, – сказал я с легкой усмешкой, – в хорошей метафоре гораздо больше смысла, чем в хорошей картине. Скорее уж я летчик-ас или что-нибудь в этом роде.