— А ведь мастер С’Муга подох, место наместника Флориды вакантно. Почему бы мне не завоевать его и не сесть здесь полновластным хозяином? А со временем кое-кому придется потесниться, и я смогу претендовать на место среди высших адептов Круга!

Довольный этой мыслью, командор не обращал внимания на Юлла, который радовался всему происшедшему не меньше, чем он. Пират тоже целил на должность наместника.

Во Внутреннем Море у Нечистого хватало и более именитых подручных из числа пиратов, в Лантическом Океане плавать весьма опасно, а вот стать хозяином всего полуострова, с целой сетью рек и двумя крепостями — в Мертвой Балке и в Бухте!..

«Этот крашенный петух, беглый дворянин Д’Алви из мелкопоместных, уже изрядно подмочил свою репутацию. Как только он еще раз ошибется, можно будет возглавить экспедицию».

Как это ни смешно, но и третий руководитель карательного корпуса, дрессировщик лемутов, лелеял точно такие же планы. В сущности, подобное положение дел было характерным для воинства Нечистого — всякий старался выслужиться перед кругом колдунов, чтобы войти впоследствии в их число, обрести земную власть и физическое бессмертие. Но обычно над сворой подсиживающих друг друга пешек стоял обличенный верховной властью адепт, не подверженный пустым и суетным страстям. Таковую роль должен был сыграть мастер С’Муга, но он погиб. И в армии, посланной С’Лорном на юг, началась самая банальная борьба за власть. И первые отрицательные плоды не замедлили проявиться: дрессировщик, не желая признавать своей ошибки, не указал на отсутствие у одной из норок защитного ошейника. Он посчитал, что доклад главе Круга будет выглядеть более значительным и повысит статус рядовой карательной экспедиции, если С’Лорн узнает о том, что в дело вмешался вездесущий орден эливенеров. Да, дрессировщик был слишком опытным человеком, чтобы не определить по поведению хищника, что его мозгом владеет чужая воля. Никто, кроме эливенера не смог бы контролировать норку. Командору обладатель шепелявого голоса ничего не сказал, сберегая информацию для доклада в Круг.

Тем временем командор остановился возле пустой бочки, из которой жадные губы пиратов выпили все вино до последней капли перед вчерашним побоищем.

— Эй ты, переверни ее, — властный голос и сильный пинок в мохнатый зад дремлющей росомахи заставил ее подчиниться. Отогнав воняющего прокисшим потом и тухлой солониной лемута, командор принялся расставлять на днище бочки крашенные ракушки из кожаного кошеля, служившие заменителем денег на берегах Внутреннего Моря.

— У меня чуть больше шести десятков бойцов. Этого мало для штурма, особенно в сложившихся условиях, но достаточно, чтобы заставить врага считаться со мной. На баржах, севших на мель, осталось… — командор достал из кармана клочок кожи, на который были нанесены корявые письмена, и подозвал лемута с факелом. При неверном свете огня он стал читать вслух: — В плавучем загоне основная часть Псов Скорби — двадцать пять штук, вместе с наездниками. Они не так хорошо подготовлены, как те, что на борту, но вполне сгодятся. Ага, десять солдат во главе с придурком, сбежавшим из уничтоженной флотом метсов Нианы… организовать починку судов и буксировку их к Мертвой Балке он сможет, но в бой его вояк посылать не стоит. Это шайка трусов. Страх перед дикарями из Тайга нескоро в них выветрится. Охраняют баржи тридцать Людей-Крыс. Этих муштровали на совесть. И самое главное — десять глитов. Правда, без мастера С’Муги управлять ими будет весьма сложно, наш дрессировщик этому не обучен. Ничего, думаю, если бросить их в бой, они не дадут себя убить. В конце концов, мне приказали опробовать их в полевом сражении или при штурме крепости. Вот и опробую. Без всякого колдовства. Что ж, при сложившихся обстоятельствах — силы немалые. А если напугать С’Лорна и потребовать дополнительных войск, можно не только отбить опорную крепость и взять Бухту. Можно организовать свое собственное государство. Кто мешает Зеленому Кругу освоить Внутреннюю Флориду? Кажется, туда никто и не совался, разве что — С’Муга, но его уже сожрали крабы.

Дрессировщик в это время с интересом наблюдал за чайкой, которая сидела на вантах и косилась через плечо командора на клочок бумаги.

«Эге-ге, кажется, эливенер действительно здесь. Впрочем, если бы его не было, то стоило его придумать, как говорили древние».

У каждого из командиров Нечистого имелось переговорное устройство, с помощью которого они могли в любое время связаться с Кругом. Подобный прибор, экспериментальную его версию, удалось в свое время похитить Иеро. Сейчас одновременно в трех местах баржи три человека воззвали к мастеру С’Лорну.

Главный колдун, носивший одежды цвета, являющегося жуткой пародией на зеленый, несколько удивился такому повороту. На экране, что сиял на стене мрачного подземелья, где находился старейший некромант континента, практически одновременно вспыхнули три лампы. Но лысый чернокнижник уже давно перестал быть обычным человеком. Не отвечая на сигнал, он созвал своих помощников и велел им организовать магический круг.

Полтора десятка тощих фигур в длинных балахонах сомкнули холодные ладони вокруг круглого экрана. В подземелье пронеслись невидимые и почти неосязаемые вихри сгустившихся энергий. С’Лорн закрыл глаза, и его мозг, разделенный на три различных и полностью автономных сектора, открылся для сеанса телепатической связи.

— Чрезвычайные обстоятельства, Великая Цель на юге под угрозой! — вскричали три взволнованных голоса. Из великой пустоты, омывающей мир, раздался безжизненный, но мощный голос:

— Зеленый Круг ждет отчета!

Наступало утро, когда три командира армии Нечистого, сердца которых прыгали от радости и переполнявших их обладателей надежд, сняли наушники и спрятали в складках своих одежд переговорные устройства.

— Я пришел к решению, и теперь не прочь выпить! — провозгласил командор, знаками указывая лемуту-часовому на последний оставшийся бочонок с вином. В другое время его подчиненные заподозрили бы неладное, при виде такой щедрости, но розданные каждому из них обещания кружили головы. Юлл, с позволения командора пригласил к распитию парочку своих собутыльников-пиратов, а дрессировщик выпустил из клетки и уложил на палубу огромную суку, которая принялась вылизывать его потную ладонь и шумно принюхиваться к падающим на палубу винным каплям. Началась пирушка, за которой внимательно наблюдала чайка, примостившаяся возле намертво закрепленного штурвала.

В подземелье зеленого Круга мастер С’Лорн немигающими глазами смотрел на клубящийся над жаровней зловонный пар. Его рука, похожая на птичью лапу, время от времени подбрасывала в огонь какой-то порошок, в частичках которого попадались перетертые кости мелких животных, щетина и какие-то микроскопические водоросли, выращенные без света в подземных лабораториях. Дым, вместо того, чтобы подниматься к потолку, собирался над жаровней в густое облако, в котором появлялись отвратительные рогатые хари, раззявленные рты с вывалившимися языками, какие-то клешни и жвала. Рассеянно глядя в спонтанно возникающие миражи, С’Лорн размышлял о Флориде.

— Великая Пустота! Почти две сотни наших верных псов изрублены в капусту, потеряна крепость, сожжены баркасы, под угрозой секретные машины С’Муги! Это неслыханно!