Сегодня ныряние интересует многих. Имеются в виду погружения без специальных дыхательных аппаратов, а исключительно за счет задержки дыхания. Считается достоверной более чем двухтысячелетняя практика японских ныряльщиц за жемчугом, работающих без дыхательных аппаратов на глубинах до 25 м. Искатели жемчуга на Окинаве опускаются до 45 м, а греческие охотники за губками аж до 60 м. Есть официальный документ, подтверждающий факт погружения в 1913 г. одного греческого ныряльщика на 100 м! На это у него ушло 3 минуты.

Первым рекордсменом по свободному нырянию, зарегистрированным Всемирной конфедерацией подводной деятельности, был итальянец Р. Букер, спустившийся в 1949 г. в Неаполитанском заливе на 30 м. С тех пор между собой соревновались «свободные ныряльщики» ряда стран, в том числе сицилиец Энцо Майорка и француз Жак Майоль. В 46 лет он побил рекорд Энцо Майорки в 87 м. С тех пор он далеко оторвался от конкурентов, а одно время его результат даже казался недостижимым! В самом деле, в 1976 г. Жаку покорилась фантастическая глубина —101 м! А в 1984 г., когда ныряльщику исполнилось 56 лет, – 105 м!

В 1932 г. в Южном Камеруне пост официального резидента британского правительства занимал Н.Х. Клеверли. Однажды сержант полиции доложил Н.Х. Клеверли об отказе жителей некоторых деревень платить налоги. Резидент поручил провести расследование. Начальство направило в деревни-бунтовщики специального чиновника. Сержант полиции и чиновник отплыли на лодочке в самую глубь болотистой местности, где обосновались те самые деревеньки. Наконец, выбрались на сушу и вышли прямо к одной из них. К удивлению приехавших, на улицах да и в домах абсолютно никого не оказалось! Не было даже собак и вездесущих домашних обезьянок.

Сержант с чиновником двинулись к другой деревне, но и она, по их впечатлению, совершенно вымерла! Та же невероятная картина предстала «контролерам» еще в двух деревнях. Ситуация абсолютно противоречила здравому смыслу, поскольку все эти населенные пункты располагались на острове! А у берегов и причалов покачивалось на волнах несметное количество лодчонок! Куда же все подевались?

Сержант наконец догадался сбросить полицейскую форму и надеть набедренную повязку. В таком виде он ушел далеко за деревню, где повстречал возвращавшихся откуда-то аборигенов. Сначала они отнекивались, говоря, что ничего не знают о судьбе своих односельчан, но сержант «поднажал». И те позвали его с собой. Вышли на крутой берег, нависавший над водой. Сказали сержанту, чтобы он лег над обрывом и посмотрел вниз. То, что увидел страж порядка, не поддается спокойному описанию… В воде на глубине 2–2,5 м сидели «спящие» люди. Мужчины, женщины, дети прислонились к крутому берегу, опустив головы. Рядом в лукошках «спали» собаки и домашние обезьяны. Сержант сломя голову бросился к своему спутнику и привел его на берег. Увидев «спящих» под водой людей, чиновник приказал помощнику спуститься в воду и разбудить их.

Сержант безуспешно тряс «спящих» за плечи – никто из них не проснулся.

Потом, вынырнув, набрал полные легкие воздуха и – снова на дно. Подхватил одного «спящего» под руки, потянул наверх и вдруг увидел: все «спяшие» люди были прикручены лианами к корням деревьев, торчащих из берегового склона. Чиновник оставил своего помощника на берегу, сам прыгнул в лодку и устремился с невероятным известием к начальству.

В сохранившихся об этом странном деле документах, с которыми в свое время познакомился писатель и ученый А. Сандерсон, говорится, что чиновник вернулся в деревню в сопровождении ряда должностных лиц.

Однако к этому моменту все «спящие» вместе с собаками и обезьянами «проснулись», вылезли из воды и заплатили приехавшим все затребованные налоги.

Один из расследователей этого происшествия, социолог Джеффри Горер, познакомился с иной разновидностью «народного подводного обычая». Однажды он поехал в Сенегал, на западе Африки, с одним из тамошних жителей. Там они взяли лодочку и вышли в море. За поворотом увидели множество туземных лодочек. В каждой сидел добытчик и поднимал из воды одну за другой корзины, заполненные устрицами, крабами и другими дарами моря. А внизу, на дне, бродили… его соплеменники! Они время от времени наклонялись, подбирали что-то с грунта и укладывали в корзины, свисавшие с лодок. А к лодыжке у каждого был привязан камень, удерживающий сборщика на глубине. Спутник социолога Джеффри Горера рассказал, что ныряльщики принимали перед входом в воду какое-то снадобье из трав и могли оставаться под водой до получаса!

В 1960 г. в журнале «Нью сайентист» появилась статья с интригующим названием «Жили ли наши предки в воде?». Ее автор, известный биолог и океанограф Aлистер Харди, 30 лет не решался поведать миру о своей, прямо скажем, парадоксальной теории, опасаясь, что она может повредить его научной карьере. Харди считал, что борьба за выживание заставила один из отрядов приматов – далеких предков людей – спуститься с деревьев и переселиться на побережья морей, озер и рек. По его мнению, наши предки были наполовину водными, наполовину сухопутными существами, что и объясняет разницу между людьми и другими приматами.

Косвенных доказательств столь революционной по тем временам теории оказалось на удивление много. Это и поразительная способность человека к плаванию, и умение новорожденных держаться на воде, и многое другое.

Жизнь в воде заставила наших предков раньше сородичей начать ходить вертикально – нужно было держать голову над водой. Переход к вертикальной походке освободил руки и позволил пользоваться различными орудиями труда. Вполне вероятно, что сначала они просто разбивали камнями раковины, как это делают сейчас морские выдры.

Не говорит ли о водном происхождении человека поразительное умение новорожденных держаться на воде?

От внимания Алистера Харди не укрылось и то странное обстоятельство, что среди приматов только у человека нет шерсти, а это типично для морских млекопитающих. От остальных приматов нас также отличает наличие подкожного слоя жира. Жировую прослойку уравновешивают потовые железы, позволяющие сохранять нужную температуру тела вне воды.

Теорию водных обезьян, или водной эволюции, ученые тогда не приняли. Столкнувшись с непониманием и нежеланием ничего обсуждать, Алистер Харди замолчал. Однако совершенно неожиданно его теория нашла сторонников, причем там, где он меньше всего ожидал.

На защиту взглядов Алистера Харди встала Илейн Морган, драматург из Уэльса. Сравнивая человека и современных животных, Илейн Морган сумела развить теорию Харди. К примеру, она обнаружила, что люди – самые жирные среди приматов. Наши дети рождаются с жировой прослойкой, которая формируется у ребенка в последний месяц беременности и утолщается в первые месяцы его жизни. И вот что любопытно: это белый жир, далеко не самый нужный для теплоизоляции, но служащий незаменимым подспорьем для того, чтобы… держаться на воде. В отличие от большинства млекопитающих, наш жир словно прикреплен к коже, как у дельфинов, котиков и гиппопотамов. Илейн Морган выяснила также, что среди сухопутных млекопитающих мы единственные, кто контролирует дыхание, зато это отличительная черта всех ныряющих млекопитающих.