— Ваши светлости! — позвал он и бросился к ним. Герцогиня уже встала на ступеньку лестницы и не сразу повернула голову, но герцог остановился и коротко поприветствовал его.

— Леди Троубридж нужно ваше присутствие, — сказал Финеас, переводя дух.

Рука герцога лежала на талии герцогини, и молодой человек слегка растерялся: вдруг герцог действительно взял эту проблему на себя? Но затем он представил апоплексическую физиономию мистера Раунтона. Нет, он не мог положиться на герцога. А кроме того, это ему же на пользу, в конце концов!

— Леди Троубридж хотела бы видеть вас немедленно, — прибавил он, делая ударение на последнем слове.

Герцогиня наконец обернулась и с улыбкой положила руку на рукав герцога.

— Почему бы вам не поприветствовать леди Троубридж за меня? А я немного отдохну.

Возможно, Финеас все же ошибся.

Герцог улыбнулся жене:

— Нет-нет. Я не могу вам этого позволить. Без первоначальных усилий с вашей стороны.

Финеас был совершенно уверен, что их беседа имела двойной смысл. Но герцог и герцогиня уже быстро шли по коридору, и он фактически бежал за ними, чтобы показать направление. К счастью, оба не замечали, куда идут, даже не взглянув на него, они приняли его торопливое объяснение, что леди Троубридж находится внизу. Герцог что-то шептал на ухо герцогине, и Финеас увидел, как она покраснела.

Он без лишних колебаний захлопнул за ними дверь, повернул ключ и сразу почувствовал неимоверное облегчение. Он сделал то, что должен был сделать.

Через три часа он вернется со свидетелями. В конце вечера люди наверняка заметят отсутствие герцогини во время танцев. Он улыбнулся с вновь обретенной уверенностью.

Он, Финеас Финкботл, человек действия. Человек, который разработал, а главное, осуществил план, к удовольствию своего хозяина. И он в великолепном настроении зашагал к дверям бального зала.

Кэму с Джиной потребовалось не более двух минут, чтобы понять, что здесь нет леди Троубридж, и Финеас Финкботл по каким-то известным лишь ему причинам запер их в бассейне.

— Какого дьявола? — закричал Кэм, барабаня в дверь. Но она была сделана из массивного дуба, поэтому издавала в ответ только глухой звук.

— Что он задумал? — спросила Джина.

— Когда я выйду из этой темницы, ему больше не придется думать, — проворчал Кэм.

— Это не темница. — Она спустилась по лестнице. — И конечно, он не собирался нас убивать, поскольку леди Троубридж сама говорила мне, что каждое утро ходит в бассейн. В худшем случае мы просидим тут всю ночь.

— Возможно, Финкботл не знает, что леди Троубридж ходит сюда по утрам.

— Он не похож на убийцу.

Спустившись по лестнице следом за женой, Кэм остановился.

— Он собирается украсть «Афродиту»!

— Утром я отдала ее на хранение Эсме, — улыбнулась Джина. — Решила, что ты, видимо, прав и вор может вернуться.

— Черт бы его побрал. Мне приходило в голову, что он может оказаться твоим братом, но я проигнорировал эту мысль. Дурак! — Кэм был преисполнен гневом человека, не способного защитить свою даму, пусть эта опасность и мнимая.

— Ты думаешь, мистер Финкботл — мой брат? — удивилась Джина.

— Он рыжий. Учился на континенте. И собирается украсть «Афродиту». Лишь твой брат может знать о статуэтке.

Джина замерла, обдумывая слова мужа.

— Мистер Финкботл — мой брат?

— Это единственное объяснение, которое имеет смысл. Боюсь, в данный момент он уже переворачивает твой матрас в поисках статуэтки.

— Почему он не попросил ее у меня?

— Потому что он преступник, — ответил Кэм, размышляя, как им выбраться из заточения.

— Не важно, если бы он попросил, я бы все равно отдала. — В ее глазах было столько печали, что досада Кэма начала испаряться.

— Дураки, оба дураки. Твоя мать не отвечала тебе на письма, а брат даже не мог нормально представиться.

Подбородок у нее задрожал, и Кэм обнял жену:

— Ради Бога, не надо. Почему ты хочешь, чтобы он должным образом представился? Зачем тебе это?

Закусив губу, Джина промолчала. Герцогини не плачут в присутствии других людей. Но ей было так приятно находиться в объятиях мужа, что это почти компенсировало нежелание ее матери и брата встретиться с ней. Нежелание поговорить, или написать, или вообще подумать о ней. Джина прогнала эту мысль, три раза повторив себе: «Герцогиня должна поступать как герцогиня».

— Ну и что это за бассейн? — спросил Кэм, оглядывая кирпичный потолок.

— Их делают по последней моде, — ответила Джина. — Это ванна. — Она высвободилась из его объятий и показала на выложенное плиткой углубление. — Туда спускаются по ступеням. Действительно здорово придумано. Вода идет по трубе вдоль раскаленной стены кухни и попадает в бассейн уже теплая. Но ее можно подогреть, повернув тот вентиль.

— Значит, Финкботл не собирался заморозить нас до смерти. — Кэм изучил трубы. — Да, совсем неглупо. Надо сделать такую же ванну в Гертоне.

— Я думала об этом. Можно без труда провести воду через кухню, поскольку она расположена с восточной стороны.

— Весьма оптимистичный взгляд на расположение кухни. Отец всегда ругался, что она находится далеко от столовой, но по мне теплый бассейн лучше остывшей пищи.

— Все равно мы едим блюда холодными, — прибавила Джина. — Так почему бы не иметь теплую ванну.

Кэм опять спустился в бассейн, чтобы внимательнее осмотреть заинтересовавшее его сооружение, но в этот момент из трубы вырвалась тугая струя воды.

— Проклятие! — взревел Кэм, отпрыгивая назад. Поздно: он уже вымок от колен до сапог.

Джина хихикнула.

— Какой же ты глупый. Что, ты думал, пойдет оттуда? Воздух?

Он проигнорировал ее замечание.

— Леди Троубридж права, вода довольно теплая. — Он направился к лестнице, шумно разбрызгивая воду. — Пожалуй, я сниму мокрую одежду. Не хочу, чтобы Финкботл преуспел в своем желании убить меня с помощью холода.

— Ты не можешь раздеться в моем присутствии! — испугалась Джина.

— Помилосердствуй, — жалобно произнес Кэм. — Я замерзну, если останусь в мокрой одежде. И кстати, — добавил он, указывая на заполнявшийся бассейн, — после всего пережитого неплохо бы опробовать устройство леди Троубридж.

— Купаться в бассейне с тобой? Ванну принимают в одиночестве.

— Не всегда, — многообещающе улыбнулся герцог и, присев на верхнюю ступеньку, начал стаскивать сапоги.

— Ты правда собираешься раздеться? А вдруг кто-нибудь придет выпустить нас?