Но мертвецам, судя по всему, в гробах было довольно уютно, и лезть куда-то, где холодно и идет снег, они вовсе не собирались. Топыряк в этом их полностью одобрял.

Пока его приятели разбирались с надгробиями, Тили-Тили уже протискивался через растущие у самого дома кусты. Они тоже были в меру зловещими, густыми, с шипами и прочными ветвями.

В их зарослях мог спрятаться какой угодно монстр.

Но. почему-то не прятался. Арсу на мгновение стало обидно.

В зловещее здание, как и положено, вело множество дверей. Одна из них, третья или четвертая по счету, оказалась не заперта. Йода толкнул ручку и та повернулась с протяжным скрипом.

Открылась темная щель, из которой пахнуло мрачным теплом.

Из глубин дома донесся полный тоски и злобы протяжный вой.

– Нас заметили! – воскликнул Арс, чувствуя, как в ногах пробуждается чудесная сила. В этот момент он легко преодолел бы кусты и сугробы, лишь бы оказаться подальше отсюда.

– Вряд ли, – ответил Рыггантропов, когда вой стих. – А то бы уже бежали сюда. Пойдем.

Сила тут же куда-то подевалась. Ноги стали ватными и трясущимися.

В темноту внутри дома Топыряк вступил последним, надежно отгородившись от возможной опасности могучей тушей Рыггантропова и маленьким, но жилистым тельцем Тили-Тили.

Темнота оказалась обыкновенной, только очень большой и зловещей кухней.

На стенах рядами висели разделочные ножи, выглядящие самыми настоящими пыточными инструментами. Громадная печь в одном из углов таращилась темной пастью, а столы на ощупь были сальными, словно их покрывала перемешанная с жиром кровь.

Место хорошо подходило, чтобы проводить какие-нибудь Человекоядные Отвратительные Оргии.

– Аууууааааа! – вой донесся еще раз, ближе.

– Оно идет к нам! – воскликнул Арс, ощущая настоятельную необходимость поддаться панике.

– Сейчас мы его встретим! – Рыггантропов решительным жестом поднял тесак. Завидев иззубренное, покрытое подозрительными пятнами лезвие, любое чудовище умерло бы от смеха.

Тили-Тили зашипел, кивнув в сторону одного из столов.

– Что? – не сразу сообразил Арс. – Спрятаться за ним? Пойдет!

Под прикрытием толстой столешницы Топыряк почувствовал себя несколько увереннее. Вой повторился, на этот раз совсем близко, в нем звучала голодная меланхолия.

Дверь в кухню скрипнула, качнулась... и прямо сквозь нее протиснулось нечто аморфное, голубовато светящееся.

– Да это призрак, в натуре, – сказал Рыггантропов, вылезая из засады. – А ну пошел отсюда! Кыш!

Лорд Кролли, умерший пятьсот лет назад и до сих пор считающий себя хозяином дома, оскорбленно взглянул на наглого студента. И так его жизнь в последнее время стала невыносимой из-за новых арендаторов, которые почтенного призрака в грош не ставили и даже не пугались его воя, а тут еще молодежь лезет искать острых ощущений...

Лорд Кролли разинул пасть пошире, готовясь издать особый звук, леденящий душу даже у тех, у кого ее отродясь не было. Но второй юноша, высунувшийся из-под стола, махнул рукой и призрака окутало багровое пламя.

Пришел в себя он спустя час на чердаке, ощущая себя изрядно обгоревшим.

– Что это было? – спросил Рыггантропов, задумчиво глядя на Арса.

– М-малый огненный экзорцизм, – ответил Топыряк дрожащим голосом. – Это я с перепугу...

– Ну-ну, типа.

Будущие демоноборцы отважно двинулись дальше. За дверью обнаружился длинный коридор. Закончился он в заполненном старой мебелью зале. Шкафы, серванты и столы громоздились во тьме, словно высохшие трупы доисторических чудовищ.

Их спины были обильно присыпаны пылью.

Именно в зале Арс услышал пение. Негромкое, на несколько голосов, оно вовсе не казалось зловещим, а доносилось откуда-то снизу.

– Поют? – удивился Рыггантропов.

– Вот будет забавно, – Арс нервно оглянулся, – если здесь всего лишь собирается какой-нибудь кружок народной песни и танца...

Тили-Тили разочарованно зашипел.

Дальше шли, ориентируясь на усиливающееся пение. Преодолели несколько заброшенных, нежилых комнат и оказались перед идущей вниз, в недра дома, лестницей.

– Ну, теперь тихо! – предупредил Арс, словно до сих пор они подкрадывались, топая, как пьяный матрос, и орали при этом похабные частушки.

Дальше пошли, притворяясь бесшумно порхающими мотыльками (Рыггантропов – очень большим и громко сопящим мотыльком). Лестница вела в обширный подвал с низким потолком.

На расставленных вдоль стен столах горело множество свечей. Десятка два людей сидели на карачках, низко согнувшись так, что лица упирались в пол, и громко пели.

– Похоже на богослужение, типа, – сказал Рыггантропов.

– Ага, – Арс кивнул. – Только кому они служат?

В дальнем конце зала, на большой подставке высилась небольшая статуя из темно-зеленого камня. Изображала она существо, никоим образом не отраженное в курсе «Сравнительная теология».

Бог был пузат, носат и не особенно благообразен. В одной руке он держал что-то, напоминающее распухший кошелек, а в другой – сеть. На лице божества красовалась загадочно-вредоносная улыбка.

Арс прислушался.

– ...Отверзающий Наши Уста, Затемняющий Помыслы Дураков, – нестройно гудели голоса, явно не предназначенные для пения. Где-то среди них прятался баритон Зараза Курлыка из компании «Авонь» и тенор Ибрыкима Начихсона из «Харюфлейм», и бас главного маниджура «Хорошей жизни», заполонившей хренолайфом весь город...

– Похоже, что поклонники сетевого мракетинга нашли себе бога, – сказал Арс, – или, скорее всего, это он их себе нашел...

От последней мысли, высказанной вслух, Топыряк похолодел. Факторов, отменяющих действие магии, немного, и главный из них – божественная сила. Волшебство не работает там, где приложил руку (или иную часть тела) кто-либо из обитателей Влимпа.

А заклинания, направленные на Шнора и Нила, не подействовали.

Так что, за эпидемией безумия в Ква-Ква стоит кто-то из богов?

Но почему тогда не вмешаются остальные?

Завывания тем временем закончились, но поклонники неведомого бога остались неподвижными. Лишь в самом первом ряду распрямилась фигура, облаченная в одеяние из звериных шкур, и на коленях поползла к зеленому идолу.

– О Великий, – прозвучал сильный, хоть и несколько хриплый голос, – прими наши скромные дары! И мы по мере сил будем служить тебе и дальше!

Откуда-то сверху пришел звук, негромкое, но назойливое жужжание, словно к подвалу приближалась большая стая шмелей. Веки статуи начали медленно приподниматься, открывая пылающие синим глаза.