взгляды я умел ловить на раз. Если не был уверен, что это часть какой-то хитрой операции — то в таких случаях лучше сразу нападать и задавать вопрос, меньше шанс, что человек сбежит.

Я поднялся со столика, направился сначала к стойке администратора, но потом резко развернулся и оказался прямо над ним.

— Вы наблюдали за мной, месье. Что вам нужно? Лучше задайте вопрос сразу.

Ответили неожиданно спокойно — незнакомец отложил газету, пригладил волосы.

— Хм. Присаживайтесь. Привет вам от Светозара Михайловича. Да, признаюсь, следил. Меня зовут Иннокентий. Кстати, в прошлом ваш коллега, в юности работал в курьерской службе. В отделе государственных поручений.

— Мы с ними не очень ладим, — зачем-то сказал я, но присел. — Так вы не ответили на вопрос.

— Я думаю, мой коллега вам вполне чётко сообщил, что будет наблюдать за вами. Да, с вашей с ним встречей очень многое прошло, многое изменилось. Как в настоящем… так и в прошлом нашего с вами мира. Вы понимаете, о чём я говорю?

Он посмотрел на меня очень выразительно. Пожалуй, я всего во второй или в третий раз в этом мире почувствовал себя настолько дискомфортно. Но виду я не подал.

— Нет, не понимаю. Как я понял, вы представляете тайную полицию? Нет? Значит, некое тайное сообщество, интересующееся сенсами и природой нашей силы. Признаться, я никогда не был силён в структуре таких сообществ.

Иннокентий улыбнулся.

— Да, вы очень убедительны. Я почти поверил вам. В том, что вы меня не поняли. Но то, что не сильны — бросьте, вы уже неплохо разобрались. Давайте я попробую зайти с другой стороны. О, ваш ужин — он стынет…

Он поймал взгляд официантки, небрежно показал пальцем на мои остывающие пельмени, и она тут же принесла их на его стол. Я принялся их весьма неучтиво, нарушая всяческий этикет светской беседы наворачивать, пробормотав с набитым ртом:

— Продолжайте. С другой стороны.

— Да. Да, тайная полиция. Я работаю в тайной полиции, ну, по крайней мере, это моё официальное место работы. И я так понял, вам угрожает опасность. Нет, не от местных бандитов вроде “Единорогов”. А от… существ куда более серьёзных и опасных. Мы не до конца понимаем их природу, для нас они загадка. Погиб Альберт Эльдарович, мой давний друг — не подумайте, так вышло, для меня это было шоком. Я прибыл на его похороны. Эльдар Матвеевич, пожалуйста, скажите нам… Кто такая Ольга?

Снова холодок по спине.

— Это женщина. Я вызвал проститутку. Пришла она. Попыталась меня задушить, сказала, что уже расправилась с дедом и расправится с моей семьёй.

— Это не совсем то, что вы говорили моему коллеге, Павлу Ксенофонтовичу. Понимаете, мы не знаем, кто они. И не вполне понимает, кто вы. Но мы очень хотим видеть в вас друга. Не врага. И мы хотим помочь.

Он отпил чай из кружки. Пока что я не верил своим ушам. Мне явно говорили между строк: мы поняли, кто ты, мы знаем о мире и вселенной куда больше не то что простого человека — больше любого сенса и члена тайных обществ. Всплыли слова Светозара Михайловича: “Удачной жизни”. И то, что он назвал Общество “фанатиками”.

Получается, это была рыба даже покрупнее обществ. Некто, кто действительно знает о природе сенса и владеет куда большими знаниями, чем простые смертные.

Неужели это… конкуренты Бункера?

Глава 30

Я плохо считывал эмоции у этого незнакомца. Но пока всё говорило о том, что он не пытается меня убить, а идёт на контакт. А значит, следует воспользоваться этой возможностью и получить больше информации.

— Хорошо. Действительно, мне может угрожать опасность, и вы, похоже, знаете обо мне чуть больше, чем я думал. Что вы можете сделать, чтобы я вам доверял?

— Мы можем поделиться информацией. Не всей, конечно, потому что мы не до конца пока доверяем вам и не до конца понимаем вашу роль во всём происходящем.

— Хорошо. То есть, если я спрошу, кто вы, вы мне ответите?

Иннокентий прищурился.

— Это как раз тот случай, когда мы не можем ответить на ваш вопрос. По крайней мере, пока. Вы же тоже не станете отвечать, кто был сообщником той… Ольги?

Я кивнул.

— Не стану. Просто потому, что сам не знаю — можете хоть сейчас залезть ко мне в голову, чтобы убедиться в этом.

Собеседник внимательно посмотрел мне в глаза. Только сейчас я подумал о том, что не чувствую ни малейших признаков сенса. Следовательно, он либо простой связной, посыльный, лицо низших должностей в их иерархии, либо умеет это тщательно скрывать и носит соответствующие артефакты.

— Прошу, задайте другой вопрос.

— Хорошо, зайдём с другой стороны, — передразнил его я. — Вы поняли, что я знаком с людьми из Общества. Скажите, почему Кастелло сказал, что они — фанатики?

— Светозар Михайлович бывает достаточно резок в своих оценках. Да, есть Мировой Треугольник. Да, все оставшиеся в живых тайные ордена — Евразийское Общество, Северная Лига, Восточная Клика — так или иначе имеют проекцию силы на мировые политические блоки. Их влияние на цивилизацию огромно. Однако это не меняет их сути. Судьба всех этих уважаемых сообществ — бесконечно блуждать вокруг да около реальной сути сенситивности, пытаться разгадать природу Первичных Источников. Они фанатичны в этом. И, всё равно, они вынуждены использовать сенс как “чёрный ящик”, вам понятна эта концепция?

— Более чем. То есть, вы хотите мне сказать, что ваше сообщество продвинулось куда дальше?

— Ну… пожалуй, я ничего вам не скажу.

— Тогда какого рода помощь вы мне можете предложить? И, я так понимаю, помощь ваша вряд ли будет безвозмездной?

— Мы готовы взять под защиту некоторых из ваших близких. В ответ — нам хотелось бы получить гарантии, что вы не будете совершать никаких… злонаменных действий. Хотя бы ближайшее десятилетие. И ещё — хотелось бы узнать… классификацию ваших коллег. У нас есть соображения, составленные по отчётам из древних посещений, но из первых уст — сами понимаете, куда интереснее.

— Не понимаю, о чём вы говорите.

Иннокентий вдруг сбросил маску вежливости, поднялся, отсчитал деньги за чай и бросил несколько грубо:

— Не прикидывайтесь. Всё понимаете. Мы прекрасно догадываемся, зачем демоны вроде вас приходят в этот мир. Предложение в силе. Угрожать мы можем, но не будем. До свидания, увидимся завтра, на похоронах.