В Казань прилетел вечером субботы, учитывая неторопливость местных самолётов и разницу в часовых поясах. В аэропорту встречали мать, наш дворецкий, Фёдор Илларионович, а также камердинер деда, Раис Радикович, перешедший теперь по наследству матери и взявший роль водителя. Мать держалась молодцом, хоть и была гораздо более молчалива, чем ранее. То ли потому, что отношения с дедом были не самые хорошие, то ли просто из-за крепости характера. Спросила, виделись ли с дедом — я коротко рассказал про покерный клуб и про то, что он хотел со мной увидеться. Про разговор в тайной полиции, учитывая двух крепостных в салоне, распространяться не стал.

— Искандер где? — спросил я.

— В деревне, Эльдар Матвеевич.

Меня поселили в старинном особняке деда на берегу Булака, центрального городского канала, совсем рядом от центра. Мать с Фёдором Илларионовичем распрощались и уехали — договариваться о похоронах, а затем в гостиницы. Раис Радикович сообщил, что тоже скоро отбывает, что кухарка в отгуле до завтрашнего дня и предложил разогреть готовое, но я отказался. На улице было плюс пятнадцать, я, наконец-то, скинул пуховик и прошёлся под тёплым весенним ветром до ближайшей забегаловки. В Казани за все свои “командировки” по мирам я был сотни раз. Здешняя Казань из всех увиденных городов показалась более всех похожей на своих двойников в Основном Пучке — та же архитектура, тот же белокаменный Кремль с наклонной башней, правда, стоящей не на том месте, те же вывески на двух языках. Правда, на клумбах то и дело росла средиземноморская флора, набережную украшали низенькие, но пальмы, а народ на улицах попадался несколько иной. Если в других реальностях из толпы особо выделялись люди в национальной арабской одежде, то здесь было неожиданно много африканцев в цветастых пончо, а также маленьких худых азиатов, вероятно, филиппинского происхождения.

Но более всего поразила парочка людей совершенно незнакомой внешности. Разного возраста, вероятно, отец и сын либо близкие родственники. Неприлично-высокие, под два метра, в обычных дешёвых футболках, с лицами, похожими на лица папуасов или австралийских аборигенов — с широченными носам и мощными густыми бровями, отличающими их от негров. Но более странным было не это. Самым странным был их цвет кожи — она отливала тёмно-бирюзовым, с оттенками полыни. До этого я встречал такое только у разных косплееров, моделей боди-арта и персонажей фантастических фильмов. Не было никаких сомнений, что это их настоящий цвет кожи, как и то, что подобная раса является большой редкостью — народ оборачивался, провожая заинтересованным взглядом, а дети тыкали пальцем.

— Это тонмаори, — услышал я голос молодой мамы, объясняющей ребёнку ответ на тот же вопрос, что возник у меня. — Они живут далеко-далеко на юге…

Откуда появилась такая мутация, где возникла эта раса — оставалось неясным. Если предположить, что развилка этого мира с основным пучком была двенадцать тысяч лет назад — произойти могло что угодно. На часах было десять часов, кафе уже закрывались, но я нашел неплохую пельменную и взял две порции — после утренних мероприятий есть хотелось изрядно.

Позвонил Сид, сообщил, что только что прибыл домой, что все хорошо, только Софья ругается, что оставили дикий беспорядок и пришлось прибирать.

— Денег просит, что ли?

— Намекает, барь. Но это я на себя возьму.

— Хорошо прибралась?

— Сверкает всё. Только абрикосы подзавяли, один раз всего полила, говорит. И сорняков наросло. Завтра Ростик приедет, в саду приберёмся.

— Хорошо. Дам тебе десятку — сводишь Софью в ресторацию. От меня или от себя, как хочешь.

— Много, Матвеич. Давай ограничимся пятеркой. Нечего баловать, она мне потом на шею сядет. К тому же и так — за командировку должны прилично начислить.

После разговора заглянул в кошелёк.

“Платёжный счётъ: 52 руб. 82 коп.

Накопительный счётъ: 16282 руб.”

На платежном счету денег стало меньше, а на накопительном больше на целую сотню с лишним. Поразбиравшись, понял, что пришли проценты по накопительному вкладу и по акциям. Отправив пять рублей Сиду, зашёл на ресурс Курьерской службы. Там все было привычно, только добавилась графа про зарплату.

“Циммеръ Эльдаръ Матвеевичъ. Подпоручикъ. Рангъ: стажёръ-отличник. Рейтингъ: 4,9 балловъ. Выполненныхъ поручений: 15. Заработано премиальных: 411 руб., к выдаче: 657 руб. Характеристики: учтивый (8), скоростной (4), приятный собеседникъ (5), отличникъ (6), удачный выборъ места (1), устранитель препятствий (1)”.

Отработал ровно половину месяца, плюс за прохождение курсов, плюс премиальные. Учитывая, что у Сида был доход раз в шесть меньше моего — выходила приличная московская зарплата, хотя, конечно, львиную долю составили премии и щедрые “чаевые” от двух богатых клиентов.

Только принесли поесть — пришёл звонок от Аллы.

— Как ты? Ты не дома?

— Да, не дома, Ал. Откуда знаешь?

— Да я тут… честно говоря, пришла, в общем. А твой дворецкий говорит, что ты в Казани. И про деда рассказал. Соболезную, Даря.

— Спасибо. Блин. Печально, что ты пришла, а меня нет. Я соскучился. И мы не закончили тогда.

В ответ в трубку вздохнули.

— Вот я про это же пришла. Поговорить. Пузырь принесла даже.

Очень знакомое — вздох и фраза “нужно поговорить”. Конечно, внутри меня сначала вскипела буря возмущения — хуже нет, когда девушка идёт на попятную, но я тут же успокоил себя. Неуверенность и сомнения в плане отношений — вполне нормальное поведение для двадцатилетней особы, что парня, что девушки, и если хочешь добиться успеха, то нужно гасить все сомнения второй половины позитивом и собственной уверенностью.

Хотя, конечно, сомнения были. Что если Нинель Кирилловна ещё жива?

— Поговорим. Я кусаться не буду. Или буду, как сама захочешь. Ты переживаешь из-за чего-то?

— Переживаю, ага. Надо рассказать кое-что.

— Расскажешь. А я выслушаю. Не грусти. Будь уверена, ты для меня особенный человек. И, прошу, не хватайся за бутылку — нас за это начальник не похвалит.

— Да не хватаюсь я, ты чего! Очень редко. Ладно… Пойду домой.

— Такси вызови, там всё же полтора километра идти. Или давай я Сида попрошу?

— Да ладно, я уже половину дороги прошла, пока общалась. Да, у Корнея день рождения же. Ты успеваешь в понедельник вернуться?

— Пока не знаю.

— Давай там тоже, держись.

— Целую, Ал. Ты клёвая.

— Ага… И я тебя. Спасибо. Ты тоже.

Она положила трубку.

Положив трубку, я заметил, как через пару столиков сидит одинокий джентльмен средних лет, прикрывающийся газетой и подглядывающий за мной. Подобные