— Почему такое мрачное лицо? — спросил Белл.

— Сегодня утром я уплатил Хоку двадцать тысяч фунтов — из ее приданого.

— Ты бы получил ее деньги по брачному договору даже в том случае, если бы женился на ней при обычных обстоятельствах, — заметил Белл.

— Я солгу, если скажу, что меня не обрадовало наличие у нее пятидесяти тысяч приданого. Эми не знает, что почти половина ее денег ушла на уплату моего карточного долга.

— Ты не первый, кто женится на богатой наследнице.

— То, что произошло в винном погребе, было чистой случайностью, — сказал Уилл сердито. — Но если Эми узнает про долг, то решит, будто я скомпрометировал ее нарочно.

— Долг уплачен по-тихому, — возразил Белл. — Откуда ей узнать?

— Разумеется, ты прав.

— Она твоя жена, и ты чувствуешь себя немного виноватым, — продолжал Белл.

— Но в глубине души я знаю, что мне следовало бы ей сказать.

Белл многозначительно кашлянул.

— Расскажу тебе одну историю. Вдруг она поможет тебе принять решение? Пять лет назад мы отправились в игорный притон. Помнишь? Мы были зелеными юнцами, но самоуверенными — дальше некуда.

— Я помню. Меня полночи рвало — слишком много выпил бренди.

— Ты заигрывал со шлюхой из ближайшей таверны, а я наблюдал за игрой — ставки были очень высокими. Игра продолжалась долгие часы, прежде чем я заметил, что один из джентльменов мошенничает. Он уже выиграл кругленькую сумму.

— И что было дальше? — спросил Уилл.

— Джентльмен, чьего имени я не назову, был другом моего покойного отца. — Белл покачал головой. — Никто, кроме меня, не заметил его плутовства. Я чувствовал, что молчать неправильно, но ведь я знал этого человека! И не мог набраться смелости, чтобы встать и обвинить его. В ту ночь я не спал. Не знал, что делать. Вот уж была дилемма! На следующее утро я пошел к отцу и рассказал о случившемся накануне, не назвав имени джентльмена. Отец объяснил, что в подобных обстоятельствах есть три ключевых вопроса, которые следует задать, прежде чем выступать с разоблачением. Правда ли это? Будет ли это добрым поступком? Есть ли в том необходимость?

— И что сделал ты? — спросил Уилл.

— Я знал, что это правда. Если насчет доброты, то парень этого не заслуживал. С другой стороны, мне показалось необходимым открыть его имя отцу. Отец сказал, что я поступил правильно, и прекратил знаться с этим человеком.

Уилл обдумал эти три вопроса.

— Что ж, это правда — я проиграл, но было бы жестоко говорить об этом Эми. Думаю, в признании нет необходимости. Более того, оно принесет больше вреда, чем пользы.

— Ты принял решение, — подвел итог Белл. — А теперь пусть все идет своим чередом.

Эми немного волновалась, когда они с Джулианой вошли в мастерскую мадам Дюпон.

Модистка приветствовала их элегантным реверансом.

— Добро пожаловать в мое заведение.

— Я знаю, что тебе хочется переговорить с мадам Дюпон, — сказала Джулиана. — А мне хотелось бы взглянуть на шляпки и отделку.

Модистка кивнула. Потом взглянула на Эми:

— Итак, вы привезли новые рисунки?

— Привезла.

Эми последовала за модисткой к рабочему столу и разложила наброски новых платьев.

— Для этого я рекомендую красный атлас, а в качестве отделки — красный бархат поверх ряда кружевных оборок.

— Одну минуту, — сказала мадам Дюпон. — Думаю, у меня найдется шелк, который отлично подойдет для этого платья.

Модистка вернулась с лоскутами красного и синего атласа. Эми рассмотрела ткани.

— Мне больше нравится красный с подходящим бархатом для отделки.

— Отлично, — сказала мадам. — Согласна.

Эми показала ей следующий рисунок.

— Мне видится светлый шелковый газ, шелковые ленты и тюль. — Она взяла третий набросок. — А это бальное платье цвета слоновой кости с отделкой из золотой тесьмы. Прошу заметить, оборки здесь не столь широкие, как обычно. — Она показала мадам следующие несколько рисунков. — И, наконец, нечто особенное. Шелковая тафта с длинными рукавами и кружевной отделкой на запястьях. К нему я предлагаю шаль из гладкого шелка с вышивкой, черного цвета, и черную сеточку-вуаль.

— Последняя модель — это просто поразительно, — сказала мадам. — Могу я предложить черную шелковую ленту, чтобы подчеркнуть завышенную линию талии?

— Превосходная мысль, — одобрила Эми. — Я знала, это платье вам понравится. Вы возьмете что-нибудь из остальных?

— Я беру их все. — Покосившись на Джулиану, она бросила многозначительный взгляд на Эми. — Держите сумочку наготове. А я прикрою кошелек шалью. Сейчас вернусь.

Модистка исчезла за портьерой. Волнение Эми достигло предела. Она сделала вид, что рассматривает рисунки, как будто дело еще не было улажено. Несколько минут спустя вернулась мадам; поверх ее руки была переброшена шаль. Эми обернулась через плечо. Джулиана внимательно рассматривала шляпку.

Захлопнув альбом с рисунками, Эми взяла сумочку и потянула шнурок. Мадам бросила в сумочку кошелек. Монеты зазвенели — слишком громко для ушей Эми. Но, разумеется, это просто нервы. Эми стянула шнурками горловину сумочки и подняла глаза. Стоя перед зеркалом, Джулиана прекрасно могла видеть Эми!

У бедняжки сердце ушло в пятки. Она заставила себя подойти к подруге — теперь еще и сестре.

— Эта шляпка тебе очень идет.

Джулиана посмотрела на себя в зеркало и вздохнула.

— Нет, наверное, пока придется оставить ее здесь. — Она обернулась к Эми. — Закончила свои дела с мадам Дюпон?

— Да.

Мадам присела в реверансе, когда они покидали ее мастерскую. Звякнул колокольчик над дверью. От дурного предчувствия у Эми защемило сердце.

— Теперь нужно подозвать наш экипаж, — сказала Джулиана, поднимая руку в перчатке.

Подъехала карета, и они забрались внутрь.

— Эми, будь осторожна. Монеты звенят, — сказала Джулиана.

Разумеется, они звенели. Эми сидела, отвернувшись к окну. Как она не подумала об отражении в зеркале?

— Я знаю, что твои родители богаты, — сказала Джулиана, — и тебе выделили щедрое приданое, поэтому не могу понять, зачем ты берешь деньги за свои модели, если в них не нуждаешься.

— Мой дедушка был купцом. Не думаю, что это дурно — брать деньги за честно выполненную работу.

Джулиана повернулась к Эми.

— Тогда почему ты принимаешь их тайком?

— Потому что знаю, как бомонд относится к тем, кто зарабатывает деньги.

— Уилл знает?

Эми поморщилась и прошептала: