Тем временем, разбив неприятеля, объединенная армия Ягайло и Витовта стала подкатывать свои пушки на позицию, удобную для бомбардировки беглецов и пехоты, прятавшихся в вагенбурге[104]. Вскоре передвижное укрепление было разнесено в щепки, и уже к потемкам там скопилось трупов еще больше, чем на поле. Не дожидаясь окончательной развязки, Джаспер и Гектор спрыгнули с вяза и побежали к деревне, поскольку их лошадь от усталости не могла сдвинуться с места.

– Христиане, дайте убежище, – запыхавшийся прусс ломился в первую попавшуюся дверь скособоченной крестьянской хижины. – За нами нет погони!

– Заходите, – дверь распахнул босой худощавый старик в длинной грязной тунике. – Говорил же я Магде, что не к добру эта сеча. Скорее внутрь, добрые люди.

Прусс и англичанин наспех втиснулись в лачугу напуганного землепашца. Сквозь многочисленные дыры, зиявшие в соломенной крыше, виднелись тускло мерцавшие звезды. Кроме старой ободранной двери, уложенной на два стоячих полена и заменяющей обеденный стол, да еще небольшого деревянного ларя в хижине из предметов домашнего обихода ничего больше не было, разве что на земляном полу валялись две камышовые циновки.

Из короткого рассказа старика следовало, что он, некогда зажиточный крестьянин, сегодня остался почти без земли и пропитания и живет с внучкой Магдой. Дед также добавил, что очень устал и сам бы уже давно отдал Богу душу, да только внучку жалко, пропадет без него. Затем он попросил нечаянных гостей рассказать о бое, а главное – чем все закончилось.

То и дело выглядывая в оконце, зарешеченное плетением из ивовых веток, с видом на единственную разбитую дорогу в деревню, Пес бегло поведал беднякам о полном разгроме тевтонских войск. Магда, веснушчатая и рыжеволосая девчушка, ехидно заметила, что никакой разницы нет, ибо ни дня не прошло, чтобы они с дедом не тряслись за свою жизнь. Ничего, мол, не изменится. Не успела девушка договорить, как Гектор махнул рукой, чтобы все немедленно замолчали: в направлении деревни двигались три горящие точки – три факела.

Сомневаться не приходилось – это были татары. Они всегда первыми шли на разведку и заходили в селения. Великой удачей считалось, если кто-нибудь выживал после их вторжения. Ничего, кроме ужаса, не внушавшие, бесчеловечные ордынцы резали стариков, мужчин угоняли в плен, женщин насиловали. И на сей раз, как только затихла битва, они направились в очередную вылазку. Натренированное ночное зрение позволило Псу без особого труда разглядеть рожи безжалостных кочевников.

В круглых остроконечных шапках, отороченных лисьими хвостами, в зеленых узорчатых жилетах и сафьяновых сапогах, страшные татары, чьи носы были приплюснутыми, а губы черными, шли пешком, предвкушая легкую добычу. Перетянутые кожаными поясами, на которых болтались изогнутые сабли в черных ножнах, они криво ухмылялись.

На въезде в Людвигсдорф тройка разделилась: двое пошли дальше, а один степной воин направился к жилищу старика. Когда ордынец ногой высадил хлипкую дверь, то увидел в свете догорающего огня в очаге симпатичную девушку и дрожащего от страха деда. Рука татарина, в силу старой привычки, потянулась к поясу с саблей, но достать оружие ему было не суждено. Пес, стоявший у стены слева от входа, резким движением до упора загнал низкорослому кривоногому разбойнику сбоку в шею кинжал.

Обмякнув, тот повалился в тотчас протянутые руки Джаспера, после чего стрелок оттащил тело подальше в угол. Два друга, не совещаясь, приняли решение об устранении остальных татар. Они велели Магде и старику, чтобы те, когда будут убиты незваные ночные гости, безотлагательно собрали всех жителей и бежали в безопасное место. Найти кочевников было несложно: уже полыхали два дома по обе стороны улицы. Гектор бросился к одному, Джаспер к другому.

Через несколько минут все крестьяне, похватав свой нехитрый скарб, плотной вереницей потянулись вон из селения. В то же самое время лучник набивал колчан до отказа легкими татарскими стрелами, а тевтонский серый брат стягивал с убитого им врага одежду. Причем делал это он больше с удовольствием, чем с отвращением. Сразу после того, как один кочевник упал ничком со стрелой в глазу, а второй рухнул наземь с кинжалом под лопаткой, у друзей состоялся один интересный разговор.

– Посмотри, Гектор, жив ли кто из моих, помоги им, Галифакс, – Джаспер, прижав труп татарина ногой, вытаскивал из его головы стрелу.

– Что? Как же я посмотрю? – просьба стрелка застала Пса врасплох.

– Я знаю, ты не такой, как все. Я видел, как ты дрался. Тебя два раза били молотом по голове, бедный Галифакс, и четыре рубили наотмашь топором – и хоть бы хны.

– Ну, мне просто повезло, Джаспер. Тебя вон тоже который бой не свалят.

– Да нет, Гектор, это мне везло, а тебя заговорили. Возможно, я бы поверил, если б не встретил такого же человека раньше, Галифакс не даст соврать.

– Кого? Какого еще человека?

– Он немного был похож на тебя, – наблюдая за тем, как догорает крестьянский дом, вольный стрелок, нахмурился, будто стараясь что-то вспомнить. – Только у него была борода, волосы до плеч и взгляд загнанного зверя, да простит его Галифакс. Не так давно, пожалуй, в прошлом году, мы шли на корабле в Средиземном море на Крит – там потребовались наши услуги. С нами плыли всякие купцы, торговцы, пройдохи, мошенники и плуты, возьми их Галифакс. И еще два странных человека.

– А что в них было странного? – Пес не мог понять, почему его так взволновал рассказ Уортингтона.

– Мне показалось, что человек с бородой словно чего-то боялся.

А тот, кто его сопровождал, имел необычную внешность. Раскосые глаза, жуткий до ужаса взгляд, прокляни его Галифакс. Буду помирать, не забуду. А второй ничего такого, только вот…

– Что только?

– Да я заметил у него на спине, когда он переодевался, ожог в форме креста.

– Повтори это, Джаспер! – тонкий слух прусса отказывался воспринимать утверждение капитана лучников.

– Ожог у него был, говорю, – англичанин поднял рубаху и показал Гектору лопатку. – Вот здесь, Галифакс свидетель!

– А как его звали? Ты не слышал?

– Нет, они и не разговаривали почти. Но я понял, что они дальше пойдут. За море. В Святую землю, кажется, собирались. Не знаю, проклятый Галифакс. Качало. Волны. Народ шумел – попробуй разбери. Не хотел бы я снова с ними встретиться.

– А почему ты сказал, что они особенные были, как я?

– Потому что тот бородатый, когда нужду за борт справлял, со мной поравнялся. И сказал мне: «Стрелок, ты скоро сложишь голову в Пруссии. Но сначала встретишь одного человека, которого нельзя убить. И твоя кровь окропит его руки». Мы с малышом Галифаксом тогда сбились с толку. Но сейчас я понял, что это ты, Гектор.