Она опустила дубинку и усмехнулась.

– Тогда мы нашли себе не того хозяина. – По ее уху на плечо капала кровь. – Пошел отсюда. Но если я снова тебя увижу, второй раз пощады не будет.

– Эй! – вмешалась я. – Нельзя его отпускать, он побежит за подмогой. Ты хочешь отсюда выбраться или нет?

Солдат отступил назад, глядя то на меня в обличье императрицы, то на нее в теле Касиуса.

– Конечно, я хочу выбраться, – тем же низким голосом ответила императрица. – Но в людях я разбираюсь лучше, чем ты, и буду признательна, если ты не станешь перебивать. – И, обращаясь к трясущемуся солдату, добавила: – Твои друзья мертвы. Иди, пока тоже не умер.

Тот развернулся и убежал.

– Мы за это поплатимся, – сказала я, а императрица уже зашагала к двери. Я поплелась за ней, испытывая острую боль в каждом суставе. – Он всем расскажет, что видел, а иеромонах ни на миг не поверит, что я уже удрала.

Императрица Хана оглянулась через плечо, выражение ее лица казалось еще более устрашающим из-за разбитого глаза Касиуса.

– Он просто сбежит, – сказала она. – Я таких знаю. Забудь его, нужно найти другой выход.

– Но другого здесь нет, – я едва успевала за ней по пятам под разносившийся топот солдатских шагов. – И Лечати говорил, что дом окружен.

– Дом большой, – отрезала императрица. – Так что, если иеромонах не привел с собой намного больше людей, чем обычно, их цепочка ужасно тонкая. Я знаю это место. Именно тут последний Ларот прятал меня от Кина. – Она издала странный сдавленный смешок. – И при этом был его военачальником. Под конец я его ненавидела, но нуждалась в его советах больше, чем могла бы признать. – Она резко остановилась, и я чуть не врезалась в потную спину. – Сюда, – она указала на узкий коридор, освещенный фонарями. – Возле длинной галереи есть выход в сад.

– Но ведь там солда…

Императрица Хана подняла руку, и я, не договорив, остановилась и прислушалась. Узкий проход заполнили далекие голоса, доносившиеся из разграбляемых комнат. Впереди раздался восторженный крик, а за ним – металлический лязг украшений.

– Погляди на это!

– Это не похоже ни на одну из сук, которых мы ищем.

– Да пошел ты.

Человек с горящим фонарем метнулся по коридору.

– Касиус! – он едва не выронил свою ношу. – Твое лицо!

– Просто капля крови, – сказала императрица. – Но зато я нашел императрицу.

В коридоре появился второй солдат, за ним третий.

– Молодец, – похвалил один. – Отведем ее лучше к его святейшеству, пока снова не разорался.

– Да уж, конечно, отведем, – согласился второй, пялясь на меня из-за плеча Касиуса. – А чего ж вы не удираете, а, ваше величество? Небось счастливы спастись от этих уродов?

Я нахмурилась, и один из солдат шагнул ко мне:

– Я ее буду держать, чтобы не слиняла.

– Руки прочь, – сказала императрица устами Касиуса. – Хочешь примазаться к моей добыче? Иди поищи другую.

В мерцающем свете фонаря три солдата переглянулись.

– Ну ладно, – сказал один, шагая за дверь. – Ты тоже лучше иди.

Другие двое что-то согласно пробормотали, а я закричала в тиши своей головы. Она себя выдала, шагала вперед в шкуре Касиуса, но с гордостью императрицы, которая неспособна прислушаться к моим предупреждениям.

Я двинулась вслед за ней, но чьи-то пальцы вцепились мне в руку, когда я поравнялась с солдатами. Я резко обернулась, схватила запястье врага и вывернула приемом, прекрасно отлаженным на множестве пьяных глумящихся лордов. Запястье сломалось. Вернее, должно было. У императрицы руки гораздо слабее моих, и этот человек лишь попятился, сжимая руку. Рычание разорвало тишину коридора. В спину Касиуса вонзились два ножа, но вместо того, чтобы упасть, императрица развернулась и снесла обоих нападавших солдат одним мощным ударом дубинки. Те рухнули на пол с треском дерева, рвущихся бумажных экранов и хрустом костей. Остался последний, с поврежденным запястьем. Мне не хотелось, чтобы уцелел свидетель, и, выдернув из широкой спины Касиуса нож, я бесцеремонно пронзила горло этого человека прежде, чем он начал лепетать о пощаде.

– Да, ты права, – сказала императрица и тронула тела мыском туфли – удостовериться, что они мертвы. – Конечно, они знают, кто такая Ходячая смерть. – Смеясь, она ткнула в меня пальцем. – И никаких «я же тебе говорила», ясно? Так странно – отчитывать саму себя. Надеюсь, обычно я не так сильно похожа на оглушенного зайца.

– Нет времени удивляться, – ответила я тихим шепотом. – До сада мы не дойдем, не столкнувшись с другими. Но у меня есть идея получше.

– Тогда будь любезна, госпожа Мариус, веди нас.

Я покачала головой.

– Я понятия не имею, где мы, этот уродский дом – лабиринт. Где зал с деревом? Нам нужно подняться наверх.

– Ближе к западному внутреннему двору есть узкая лестница для прислуги, это подойдет?

– Правда? Лестница для прислуги?

– Ну нельзя же допускать, чтобы слуги ходили там, где их могут видеть, – сказала она. По разбитому лицу Касиуса невозможно было понять, шутка это или же нет. Так или иначе, но теперь она пошла впереди, останавливаясь у каждого нового коридора, чего не делала раньше. Ножи в спину, кажется, напомнили ей, что и мертвое тело можно изувечить.

Зная дом, она провела нас к лестнице для прислуги, не столкнувшись ни с кем из тех, кто хотел нас убить. А когда мы оставили позади Двор глициний, все звуки утихли.

Когда с лестницы мы выбрались в верхние коридоры, в свете, льющемся из главного зала, на полу появились три контура. Три фигуры, освещенные сзади: одна шаркающая, чуть сгорбленная, другая будто скользящая, третья следовала за ними как тень, позади.

– Кочо! Лечати! – позвала я, спеша к ним на усталых больных ногах. – Саки!

Вероятно, они меня услышали, но не остановились – просто бросились в другой коридор и скрылись из вида.

– Эй! Постойте! – Императрица в обличье Касиуса поспешила за ними. – Какого…

Не успела она дойти до угла, как хлопнула дверь.

– Я тебе говорила, – усмехнулась она, поворачивая назад. – Нас продали ради безопасности Саки. Что там у тебя за гениальный план побега?

– Значит, «я тебе говорила» тебе позволено, а мне нет?

– Да, госпожа Мариус, потому что в каком бы теле я сейчас ни была, я императрица. А ты нет.

– Ты хотела сказать «бывшая императрица»?

Она встала передо мной, скрестив руки Касиуса на груди.

– Ты считаешь, у нас есть на это время?

Я выдерживала ее вызывающий взгляд дольше, чем следовало бы, теряя драгоценные секунды. А она не двигалась, и, наверное, не отступая, простояла бы до утра, но я закатила ее собственные глаза, повернулась и пошла в сторону своей комнаты. Там было все так же темно и пусто, как и меньше часа назад, когда я выходила искать Ее.

– Если мы сумеем разбить эту раму, можно будет выбраться через дыру, – я указала вверх, на узкое, закрытое ставней окно. – Это тело намного меньше моего, и дубинка у тебя подходящая.

Она ухмыльнулась – жесткая, кривая улыбка на разбитом мужском лице.

Грохот удара и хруст дерева получились достаточно громкими, но при помощи силы мертвеца она быстро расправилась с рамой.

– Заберу тебя, как только вылезу, – пообещала я, и она подсадила меня наверх сложенными ладонями. – Чтобы снова вернуть Ее, всегда было достаточно прикосновения.

– Но в этом теле я могла просто выйти, – возразила императрица. – Он же из солдат иеромонаха.

– Со здоровенной дыркой в черепе и весь в крови.

– Мне не важно! Это тело просто потрясающее. Оно не устает, и оно сильнее, чем я когда-либо была…

– Оно мертвое, – проворчала я, оборачиваясь и глядя на нее. – Оно мертвое, и станет еще мертвее. Если вы не знали, ваше величество, трупы теплыми и гибкими остаются недолго. Коченеют, остывают и теряют способность двигаться. Вы не помните того человека, которого приняли за Лео Виллиуса? В нем была моя вторая душа… Кайса. И когда я до него добралась, ей, заключенной в нем, оставалась лишь возможность открыть глаза, и она была в ужасе.

Единственный