– Я видел его в деле, – согласился Станислав. – Но зря вы, Вадим Александрович, про себя так. Викинг, то есть вы, можно сказать, легенда...

– Ага, точно сказка, – улыбнулся Веклемишев. – Сейчас не обо мне речь. Хотя и обо мне тоже... Так вот, именно Василий Васильевич разглядел в зеленом курсанте определенные способности к нашей профессии. Он был моим наставником и учителем на протяжении нескольких лет. У Александра Грина в одном из его рассказов есть такие слова: из шершавого щенка вырастил матерого волка. Так вот это определение в полной мере относится к Василию Васильевичу и ко мне.

– Но каким образом Маша стала его приемной дочерью?

– Произошла трагедия. Виновником ее стал дед девушки, отец Валерия. Николай Владимирович затеял крупную аферу, в которую втянул сына. Не могу поведать тебе всего, что тогда произошло, это уже не семейный секрет. Скажу только, что результатом действий старшего Осколова явилась гибель его самого, сына и снохи. Маша осталась круглой сиротой. Она тогда жила и училась в Англии, в престижной частной школе. Обучение было оплачено на несколько лет вперед. Руководство нашей службы решило взять Машу под свою опеку. А в качестве опекуна выбрали Василия Васильевича, который к тому моменту оказался не у дел. По возрасту и состоянию здоровья его отправили на пенсию, выправили соответствующие документы и приставили под видом дальнего родственника к Маше.

– А при чем здесь служба безопасности и девочка, трагически потерявшая семью? – недоуменно спросил Станислав.

– А при том, что Николай Владимирович, ее дед, был не просто высокопоставленным чиновником, а одним из руководителей нашей службы.

– Но афера, которую он затеял...

– Не будем об этом. Я уже сказал, что ты должен забыть все, что услышишь от меня, – жестко сказал, как отрезал, Веклемишев. – Очень неприятным в этой истории явилось то, что забота о маленькой девочке-сироте не была столь бескорыстной, как кажется на первый взгляд. Альтруизмом здесь не пахло. В чьей-то безумной голове возникла идея воспитать из Маши агента высшей квалификации. Чтобы она с малых лет готовилась к работе нелегала и диверсанта. Возможно, это была изощренная форма мести за преступление ее деда Николая Владимировича Осколова. Внедрять девочку в инородную среду и дополнительно учить ее не требовалось. Маша и без этого жила и училась в чужой стране, вникала, так сказать, в реалии западного мира. Это уже не говоря о совершенном знании английского языка, а также французского, который был обязательным в школе, где она училась. К тому же за обучение и содержание Маши не надо было платить, ее покойные родители позаботились об этом, внеся плату за несколько лет вперед. Трудно сказать, чем бы все окончилось, если бы ту идиотскую затею довели до конца. Но со временем или забыли о том, что в далекой Англии растет будущий суперагент, или просто не захотели тратить деньги на ее легальное обучение. Средства, внесенные ее родителями, закончились, когда девочке исполнилось пятнадцать лет. К тому же Василий Васильевич настолько привязался к Маше, что испытывал к ней отеческие чувства. И она отвечала ему взаимностью, проявляя поистине дочернюю любовь. Когда деньги закончились, они вместе вернулись из Англии в Россию. Поселились в Димитровграде. Пенсии Василия Васильевича для нормальной жизни не хватало, и он на старости лет, как сам определил, пустился во все тяжкие. Под этим подразумевается небольшой магазин, который он открыл на свои сбережения. Маша окончила школу, поступила в Москве в институт, закончила его и была зачислена в аспирантуру.

– А потом подвернулся я, – со вздохом сказал Станислав и пытливо взглянул на Веклемишева. – Или же эта встреча была не совсем случайной. Может, и вправду Василий Васильевич вас сводником...

– Заткнись, мальчишка! – грубо оборвал его генерал. – Я бы многое отдал, чтобы ваши дорожки не пересеклись. Но судьба распорядилась иначе. Как говорится, неисповедимы пути господни. Мне сообщили, что ты встречаешься с какой-то девушкой, но я не придал этому большого значения. На всякий случай приказал прокачать, кто она такая и не является ли подставой. Прокачали. Данные на девушку Машу мне поступили за считанные часы до похищения. Честно говоря, я был в шоке, не знал, что делать. Славич подсказал... Я не мог не сообщить о случившемся Василию Васильевичу. Можешь себе представить, что я выслушал о себе, о тебе, о международной обстановке... Василий Васильевич настоял, чтобы я подключил его к операции по освобождению Маши. Что было дальше, ты уже знаешь.

– Вадим Александрович, у меня есть нескромный вопрос, – замялся Станислав.

– На любой нескромный вопрос – любой нескромный ответ, – грустно пошутил Веклемишев. – Задавай.

– Когда мы работали там, в особняке, на втором этаже, у меня сложилось впечатление, что Маша... Ну, в общем, она взаимодействовала с Василием Васильевичем как настоящий профессионал. Поняла его даже не с полуслова, а с какого-то полусвиста...

– Я же говорил, что ее с малых лет готовили к иной стезе. Василий Васильевич вложил в Машу не только душу, но и свой боевой опыт, – усмехнулся генерал. – Так что девушка она не простая, обижать ее опасно для здоровья молодых людей.

– Наше знакомство состоялось... Ну, в общем, у нее вырвали сумку, а я этого воришку... остановил. Разве она тогда не могла за себя постоять?

– Наверное, это случилось неожиданно, – пожал плечами Вадим Александрович. – И Маша все-таки женщина при всех своих скрытых талантах. Растерялась от неожиданности.

– Вообще-то, припоминаю, Маша бежала за воришкой. Правда, она была на каблуках, и я ее опередил.

– Вот с этого и надо было начинать. Если бы не твоя поспешная инициатива, думаю, она бы догнала того мерзавца, несмотря на каблуки, и покарала его со всей пролетарской непримиримостью. Ну, все, вроде мы обо всем переговорили. Давай спать. Утро вечера мудренее, нам завтра еще нужно думать, как Славича достать.

– Вадим Александрович!.. – неуверенно, совсем стушевавшись, обратился к Веклемишеву Станислав. – Как вы думаете, я смогу еще увидеть Машу?

– Я ему о деле, а он... – нахмурил брови генерал. – Вот ведь молодежь пошла! Мы-то в былые времена, как в песне: «Раньше думай о Родине, а потом о себе» А у вас на уме одно баловство. Да ладно, не тушуйся. Это у меня старческое брюзжание. А что касается Маши, то, думаю, все зависит от тебя... и от нее, естественно. Не радуйся, не радуйся, милок. Тебе сначала со Славичем надо разобраться, а потом к девушке лезть.

– Разберемся! – бодро выдал Стас, но опять не удержался на деловой волне. – А Василий Васильевич не воспротивится нашим с Машей встречам? А то ведь он, как я понял, пленных не берет.

– Думаю, будет категорически против, – ухмыльнулся Вадим Александрович. – Считай, ты развяжешь третью мировую войну с массированным применением термоядерного оружия. В роли критической массы – дядя Вася. Не расстраивайся, Станислав, больно тебе не будет. Чик – и ты на небесах, на облаке сидишь, ножки свесив. Да не унывай, шучу я, шучу. Ничего Василий Васильевич тебе не сделает. Позудит малость, да и оттает. Тем более ты, я вижу, ему по душе пришелся. Не радуйся сильно. Я сказал: сначала Славич... Все, спим! Разбередил ты меня воспоминаниями.