– О-о! – пронеслось на временным лагерем. Теперь уже никто не спал.

– Клайд?

– Да…

– Ты уцелел?

Несколько лучей от фонариков зашарили по стволу платана, выискивая Клайда.

– Да здесь я…

Клайд подошел к упавшей птице и сообщил:

– Это кабатат. Ее убил яд синей змеи…

– Жаль, – сказал кто-то. – До утра она совсем растворится.

Клайд вернулся на место, фонари погасли, и бойцы стали быстро засыпать. Где-то в чаще сонно загугукали обезьяны-маргутолы, на реке обрушился подмытый берег, и снова стало тихо.

– А скажите, камрад Гектор… – прошептал Клей Фрайсгуд.

– Ну? – недовольно откликнулся Гектор.

– Почему она растворится, птица кабатат?

– Яд синей змеи… Он превратит тушу в жидкость… даже перья… – Гектор зевнул. – Ты заканчивай с вопросами, Клей, а то пойдешь спать на реку, понял?

– Извините, камрад Гектор. Я уже сплю…

Ночь прошла без происшествий. Гектор хорошо выспался и открыл глаза, когда другие еще спали. Вокруг было темно, но Гектор чувствовал, что уже раннее-прераннее утро. Он прекрасно отличал время суток по запаху, ведь в разное время растения в джунглях и пахли по-разному.

Это умение в тропическом лесу было нелишним, ведь здесь попадались районы, где полумрак царил даже в самые ясные дни.

«Утро, – подумал Гектор. – А на реке, наверное, туман…»

Рядом послышались осторожные шаги – кто-то ступал, стараясь остаться незамеченным. Гектор приоткрыл глаза и по сутулому силуэту узнал Бергера, который пробирался к трухлявому пню.

– Стой… – произнес проснувшийся Найджел.

– Чего тебе? – шепотом отозвался Бергер.

– Что ты собираешься делать?

– Нассать ему в сапоги…

– Нет.

– Что нет?

– Иди в другое место.

– В какое другое место, здесь везде лес?

– Отлей в лифте.

– В лифте?

– В лифте.

Бергер вздохнул. Спорить с Найджелом ему не сулило ничего хорошего, тот был слишком широк в плечах и имел большие, покрытые татуировками кулаки.

– Ну, в лифте так в лифте, – пробормотал он и направился к кустам.

– Отряд – подъем! – скомандовал Ловендор, и партизаны почти тотчас начали вставать, чтобы размять затекшие ноги и восстановить кровообращение.

Поднялся и Клей Фрайсгуд, хлопая ресницами и сокрушенно качая головой.

– Какой ужас…

– Ты чего? – спросил его Гектор.

– Всякий раз, когда я просыпаюсь, мне не верится, что я в джунглях… Мне ведь только что снился дом…

– Становись! Завтрак будет на первом привале!

– Эй, командир, а почему не сейчас? – спросил кто-то.

– Чтобы ты аппетит нагулял, – ответили ему.

Торопливо облегчаясь в кустах, партизаны стали собираться на небольшом пятачке примятой травы.

– Мои сапоги… Они – сухие! – сообщил обрадованный Клей Фрайсгуд.

– А чего ты удивляешься, дождя ночью не было, – с усмешкой заметил Найджел, растирая лицо «мятным лопухом». То же делали почти все бойцы группы, а некоторые его даже жевали, заменяя чистку зубов.

– Но этот… – Клей понизил голос. – Этот Бергер, он же преследовал меня…

– Ну, значит, ему надоело.

Через пять минут группа двинулась дальше, уставшие разведчики встали в середину колонны, отдав автоматы и пояса тем, кто шел рядом.

Всю ночь эти четверо путешествовали по лесу, отдыхая двойками и проверяя, нет ли поблизости врагов. Теперь до следующей ночи им предстояло путешествовать налегке, получая всеобщее уважение и самую лучшую еду.

Утренний переход был самым легким, поскольку все еще не отошли ото сна, только командиру группы и паре его помощников следовало быть начеку, чтобы не сбиться с пути и верно толковать показания навигационных приборов.

Спустившись к реке, отряд двинулся вдоль берега по тропе, проложенной дикими свиньями. Эти животные пробивали в джунглях целые дорожные сети, и партизаны ими охотно пользовались.

– Внимание – заряд!.. – послышалось впереди.

– Заряд… Заряд… – стали передавать по колонне. Но в этом не было ничего опасного, просто на тропе оказалась куча дерьма, через которую бойцы старательно перешагивали, на ходу перебрасываясь шутками по этому поводу.

Несмотря на отдельные оставленные свиньями «мины», идти по их тропе было удобно, так что группа продвигалась очень быстро, а у рубщиков впереди почти не было работы.

На завтрак встали недалеко от сливовых зарослей, откуда пришлось с боем выгонять агрессивно настроенных обезьян. Их было очень много, а стрелять партизаны не смели, опасаясь демаскировать себя, поэтому драка состоялась почти на равных, если не считать применения репеллентов.

Потом Найджел натряс самых лучших плодов, а Гектор и Клей Фрайсгуд их быстро собрали. Нагрузились так, что хватило поесть, заложить в запас и еще угостить других, в частности Бергера, который подошел взять пару слив, то и дело поглядывая на сапоги Клея.

Когда он отошел, Клей спросил:

– Вы видели, как он смотрел на мои сапоги?

– Да, он к ним неровно дышит, – согласился Найджел, задумчиво выплевывая косточки. – Эх, сейчас бы мясца…

– У меня осталось две галеты, – с готовностью сообщил Клей.

– Давай, – согласился Найджел. – Хоть и не мясо, но все же… А то меня от этой фруктовой диеты уже мутит. Скорее бы за мачете. Гектор снова змею зарубит, и мы ее съедим.

– А можно я тоже попробую, когда Гектор зарубит? – спросил Клей.

– Конечно, – согласился Найджел. – Тебе, как гостю, мы отдадим самое лучшее – змеиную голову.

– Ой, спасибо! – обрадовался Клей, а Гектор отвернулся, чтобы скрыть улыбку.

После завтрака двигаться было трудновато, так как животы у всех были набиты сливами. Путь группы теперь пролегал в сторону от реки, а значит, в гору. Солнце все сильнее нагревало верхние ярусы, и духота давала о себе знать. Найджел, как всегда, краснел и бесконечно исходил потом, хотя воды старался не пить. Гектор тоже чувствовал себя скверно, от монотонного движения в гору его всегда одолевали слабость и одышка.

Словно почувствовав состояние людей, в зарослях лиан на них набросились полчища москитов. Пришлось применять репеллент, и москиты отступили. Однако, перегруппировавшись, они преследовали группу до самого обеденного привала, время от времени совершая нападения из засад.