Профессор сняла майку и окинула взглядом свое отражение в зеркале. Перетянутая бельем из кожаных клепаных ремней обрюзгшая целлюлитная фигура была, конечно, уже не та, что лет двадцать пять назад, но это ничего не значит. Неважно, как выглядит женщина, важно, как она к себе относится! Если ты любишь и уважаешь себя такой, какая есть, то и другие будут любить и уважать тебя такой же! В том числе мужчины. Ее Ибрагим – самое что ни на есть типичное этому подтверждение. Ему нет дела до тупых кукол с глянцевых обложек, не все мужчины бросаются на кости! Но главное – его возбуждает ее высокий интеллект и мощный женский магнетизм!

Гольдберг удовлетворенно кивнула своему отражению и направилась к унитазу. Открыв крышку, профессор уселась на сиденье и снова прислушалась. Невнятный шум, доносящийся из соседнего номера, кажется, стих. Эта полоумная идиотка, одержимая манией величия, похоже, успокоилась. Жаль. Лучше бы поорала на кого-нибудь еще полчаса, этого времени им с Ибрагимом хватило бы. Гольдберг утопила кнопку слива, и прямую кишку пронзило жуткой вспарывающей болью. Хрипящая от жестокой муки профессор выпученными от ужаса глазами смотрела на окровавленный зазубренный железный лом, точащий у нее из живота. Ее ноги конвульсивно забились, тело завалилось в сторону, но не смогло упасть на пол. Вошедший изнутри унитаза в прямую кишку лом уперся в фаянсовую стенку и не давал телу рухнуть.

– Любишь БДСМ? – Посреди ванной комнаты возникло пятно мрака, быстро разросшееся в черное облако. Внутри облака возникли очертания человеческой фигуры, и на свет вышел Ибрагим.

– По… мо… ги… – прохрипела Гольдберг, дерганым движением пытаясь протянуть к нему руку.

– Легко! – заявил Ибрагим. Он схватил профессора за протянутую кисть и рывком сдернул с унитаза. Пронзенное окровавленным ломом тело Гольдберг рухнуло на бок, гремя металлом клепаных ремней, и ассистент уточнил: – Так лучше?

От падения тело Гольдберг вновь прорезало жуткой болью, и профессор взвыла, закатывая глаза.

– Что-то мало страсти! – Ибрагим озадаченно нахмурился. – Что я делаю не так?

Он схватился за лом неподалеку от профессорского ануса и принялся двигать им туда-сюда. Крик Гольдберг перешел в вопль и сорвался на сипение сорванных голосовых связок.

– Другое дело! – обрадовался Ибрагим. – А я-то уже испугался, что воткнул тебе свою любовь под неправильным углом! Правильный угол – это наше все! Если правильный угол есть – то мгновенная смерть тебе не грозит! И мы сможем от души пошалить!

Ибрагим наклонился к хрипящей Гольдберг и двумя пальцами деликатно остановил ее содрогающуюся в судорожном сипении голову.

– Больше страсти, дорогая! – с сексуальным придыханием попросил он. – Больше экспрессии! Где твой женский магнетизм? Или я тебе уже не нравлюсь? – Он заглянул ей в глаза: – Нет? А так?

Внезапно его лицо и фигура стали вытягиваться, теряя человеческие очертания и превращаясь в жуткого скрюченного монстра, покрытого струпьями серой кожи, густо кишащими трупными червями. Лишенные зрачков глаза, разделенные длинным глубоким шрамом, сверкнули ненавистью, и выпяченная верхняя челюсть шевельнулась, создавая издевательскую улыбку. Глаза надсадно хрипящей Гольдберг расширились от животного ужаса, и профессор забилась еще сильнее.

– Я знал, что тебе понравится! – злобно прошипел монстр, показывая ей длинные узловатые пальцы, заканчивающиеся мощными когтями. – И это только начало!

Он издевательски захохотал, схватился за лом, словно за вертел, и потащил Гольдберг в спальню.

– Встречайте всех и размещайте в гостиной! – Марина стояла в дверях между двумя комнатами семнадцатого номера и давала указания Саиде. – Я сейчас вернусь. Не ходите за мной! Если понадобится, я сама вас позову!

Девушка направилась в ванную и остановилась на пороге, с подозрением разглядывая помещение. На вид все спокойно, освещение хорошее, темных углов нет. Она не стала закрывать дверь и оставила ее широко распахнутой. Может, подпереть чем-нибудь, чтобы не захлопнулась? Марина схватила с полочки для банных принадлежностей стеклянный бутылек с шампунем и поставила его под дверь, между торцом и дверным проемом, рядом с петлями. Так надежнее. Она вообще бы не подходила к ванной даже близко, но организму требуется посетить санузел. Марина покосилась на душевую кабину. В прошлый раз попытка отмыть Гайшалову закончилась потоком крови, в котором она чуть не захлебнулась. Правда, все происходило в другом номере, но рисковать Марина не собиралась. Ей нужно сходить в туалет и все. Остальные неудобства вполне можно стерпеть. Это лучше, чем попасть в гнилые руки монстра.

Партнеры Златы из ФСБ пусть строят какие угодно версии, но она абсолютно уверена, что отель в долине был. Она перемещалась из коттеджа в коттедж по снегу, поднималась по лестницам, выпрыгивала из окна в сугроб, каталась на борде – все это уместилось здесь, на одном этаже? Да здесь даже номеров меньше, чем она осмотрела, когда искала, где остановиться. Все это действие наркотиков, которые ей вкололи психопаты? А Смирнов был с ними заодно и не убил ее только потому, что рассчитывал «спасти» и жениться на богатой невесте? Тогда зачем ему страдать глюками, как ей? Он из-за этого попал в самую настоящую психушку, без шуток. Проще было сделать вид, что у него галлюцинации прошли быстро, и он всячески стремится ей помочь. Или он понял, что Марина никогда не выйдет за колхозника, разъярился и решил ее убить за это? Поэтому он пытался заманить ее сюда, в долину? Теория достаточно логична, но есть один нюанс: после побега из психушки Макс не стал никого предупреждать, а сразу бросился за заколкой. Марина добралась сюда по своей инициативе, и проявившиеся экстрасенсорные способности подсказали ей, что она на верном пути.

Поэтому ей плевать, как там ФСБ-шники и все остальные видят себе местные реалии. Главное получить заколку! Заколка рядом, она близко, Марина чувствует это! Не исключено, что заколка спрятана здесь, в ракетной шахте. Надо заставить наемников обыскать тут все! Особенно Командный Пункт, после того, как они его вскроют. А пока она не станет рисковать! Девушка уселась на унитаз и настороженно прислушалась. Ей кажется или из-за стены доносятся какие-то неясные звуки? Может, это вода в трубах шумит? Или кровь?! На всякий случай она не стала нажимать на кнопку слива и просто закрыла крышку унитаза.

– Марина? – за дверьми раздался голос Златы. – С вами все в порядке?

– Абсолютно! – зло воскликнула Марина, торопливо заправляя одежду. – Я пытаюсь сходить в туалет! Хотела бы сделать это в одиночку!

– Простите. – Злата отшагнула и тактичным тоном добавила: – Дверь была открыта.

– Шесть лет назад, в отеле, я видела, как двери захлопываются сами по себе! – нервно заявила Марина, покидая санузел. – И как душевые кабины становятся ловушкой, быстро наполняющейся кровью! Мне не нужны неожиданности! Вы собрали всех, как я сказала?

– Кроме профессора Гольдберг и ее ассистента. – Злата сделала недовольное лицо. – Они в номере напротив. Полчаса назад я приглашала их сюда, мне открыл Ибрагим и сообщил, что профессор в ванной. Обещал передать ей ваше требование. Но прошло полчаса, они так и не пришли. Я стучалась к ним, не открывают. Думаю, профессор встала в позу. Она явно понимает, что вы разочаровались в дальнейшем сотрудничестве.