– И в чем мораль басни? Сравниваешь княжество с СССР?

– Да. С русской монополией на основной ресурс и переходы оно превратило жителей планеты в советских инженеров. Всеслав живет куда скромнее, чем здешние олигархи средней руки.

– Понятно. Через десять месяцев – октябрь. Предлагаешь устроить в Тайной Москве Октябрьскую революцию?

Вероника закинула ногу на ногу. Разрез тут же обнажил бедро.

– Не собираюсь. Да, от всеобщего доступа к Источнику Рода прибавится динамики. Однако тот мир отстал навсегда. Жить и стремиться к чему-либо можно здесь.

– Как именно? Просвети.

– Парадокс в том, что люди с элементарными магическими данными стремятся вниз, мечтают повелевать большими энергиями и летать на метле. Я, середнячка на родине, здесь – один из сильнейших магов. Мне подвластны управление людьми, игра на бирже, проникновение в самые охраняемые места, перемена внешности и отпечатков пальцев. Я многолика и неуловима. Против таких, как мы с тобой, в верхнем мире нет защиты.

– Чего же ты достигла?

– За год заработала больше миллиарда долларов. Имею две виллы на островах, в Эгейском и Карибском морях, небольшой самолет, яхту. Понимаешь, за год! При этом, будешь смеяться, вполне справляюсь с обязанностями резидента СБ, они не обременительны. Магии хватает на поддержание тела в нынешней форме. В ближайшие пятьдесят лет мне всегда будет двадцать пять. А случись что серьезное, никогда не поздно спуститься вниз и подлечиться.

– Да уж. Выглядишь куда лучше меня.

– Это не комплимент. С разбитым торцом, похудевший, в щетине, в страшных джинсах и посреди этой убогой квартирки ты действительно смотришься хреново.

– Ты права.

– Само собой. Короче, предложение такое. Сейчас едем ко мне, хотя бы побреешься и отмоешься. Потом дуй вниз, сворачивай дела, оставляй службу и возвращайся в Москву. Это же твоя настоящая родина, в конце концов. Тебе тридцать пять в следующем году, а ютишься в казенных меблирашках в чужом дворце.

Артем подпер кулаком подбородок.

– Складно глаголешь. Не забывай, у меня там семья. Жене и так трудно среди неверных. Здесь ей будет совсем невмоготу.

Вероника затушила вторую сигариллу.

– Ты по-прежнему серьезно относишься к браку, который тебе навязан по должности?

– Там ребенок. Это по-любому серьезно. Кстати, у тебя как? Сложилось?

Она отмахнулась:

– Ничего постоянного. Для удовольствия или производственной необходимости. Женщину сильно меняет самостоятельность. В молодости и у меня были девичьи мечты о сильном надежном мужике, за которым как за каменной стеной. Ты мне казался именно таким. А сейчас я независимая, вечно молодая, богатая, переполненная возможностями, сижу напротив побитого жизнью самца средних лет, женатого на нелюбимой женщине, героически тянущего службу, от которой у него одни неприятности. Как говорят здесь, бюджетника.

– Что же тебе нужно от… бюджетника?

– Строго говоря – ничего. Не поверишь, на мне висит моральный долг. Ты тогда вытянул меня из Варшавы полумертвую, жизнь спас, придал направление, благодаря которому я тут. Фактически дал мне шанс. И я тебе даю такой же.

– Ну, знаешь ли, я могу перемещаться наверх без твоей помощи.

– Естественно. Героически выполняя очередное задание. Но только я могу объяснить тебе, что дважды два четыре, а не восемнадцать, как тебе кажется всю жизнь, включая момент, когда ты безмозглым солдафоном впервые свалился в Тайную Москву и на радостях потрахался с эйши.

Самое поразительное, что Вероника права, понял Артем, спрятав лицо в ладонях. Не существует логического объяснения дурацкому факту, что он постоянно рискует ради блага княжества, не имея честолюбивых замыслов, а не живет в свое удовольствие.

Ощутив его колебания, женщина усилила напор:

– Можешь жену сюда перевезти. Кстати, тут мусульмане на каждом шагу, куча мечетей. Я не ревнивая. Да и у нас с тобой постельный этап отношений позади. Или… как карта ляжет. Для ее и твоего блага. Ну?

– Спасибо. Но – нет. По крайней мере, не сейчас.

Она встала, демонстрируя понимание, что дальнейший разговор бесполезен.

– Не обижайся, Вероника. Помимо прочего, внизу остались дела, которые нельзя не завершить. Они меня достанут даже здесь.

– Дела или люди, пытающиеся тебя убить?

– И то, и другое. Прости.

В свете редких уличных фонарей стремительная капля «Бугатти-Авантаж» модельного ряда 2018 года пронеслась мимо ржавых «логанов» и «Шевроле-Нива», выруливая на проспект. Артем наблюдал с двенадцатого этажа, прижавшись лицом к стеклопакету.

Still Loving You? Нет, молодая женщина, в которую он был влюблен в прошлой жизни, исчезла без следа. Новая оболочка – красивой дорогой стервы – наилучшим образом соответствует нынешней сущности, которая в зародыше имелась и раньше. Москва помогла ей развить эти черты характера.

С другой стороны… Вероника приехала на Русь агентом американской разведки. Легко согласилась на работу с нашей СБ. Покинув Тайную Москву, снова служила американцам в Полонии, практически играя против княжества. Перешла на службу в СБ окончательно лишь под страхом смерти, наглотавшись боевых отравляющих веществ. Сейчас, формально сохраняя верность, работает сама на себя. Сколько еще рокировок ей предстоит?

Аура Вероники сообщила, что сказанное – в основном правда. Вот только нюансы настораживают. Вопервых, в мотивации вытащить Артема наверх присутствуют и другие моменты, не только благодарность и дружеское участие. Ей это выгодно, почему именно – непонятно. Вовторых, она несколько подлечила уязвленное женское самолюбие. Вся из себя такая напротив бывшего любовника, переживающего не лучшие дни. Как программа максимум – отвезти к себе домой и трахнуть разок-другой, продемонстрировав женскую власть над мужскими инстинктами, а потом выгнать. Не удалось, но и программа минимум ее вполне устроила. Вероника показала, что она на коне, а граф, подполковник и племянник князя – обычный лузер, подневольная скотинка.

И, наконец, самое главное. Никогда прежде она столь тщательно не пыталась скрыть ауру, расходуя на маскировку дефицитную здесь энергию. Если бы не обострившееся после упражнений с пространственной магией зрение, Артем вряд ли бы разглядел синие сполохи неискренности, которые он отнес к проблеме мотивации. Кто-то пытается воздействовать на него через женщину? Надо было в лоб спросить, поздно спохватился.

Пытаясь отогнать непотребные мысли, навеваемые ароматом сигарилл и тончайших духов, в результате которых дешевые джинсы едва не лопнули по молнии на ширинке, он завалился на диван, не вытаскивая постельное белье, и скоро уснул.

Позднее зимнее утро, серый рассвет. Под окнами копошатся какие-то люди, которым не нужно на работу к девяти. Артему нет до них ни малейшего дела, как и им до него. Они друг для друга – пустое место.