Да, ей все было ясно. Убийца не остановится на полпути, рано или поздно доберется и до нее. Если Сергей его не остановит...

Больше они не разговаривали, прислушивались к собственным мыслям да нудному бормотанию приемника. Когда ставшую уже почти привычной тишину вытеснил голос Джона Леннона, Сергей сделал звук погромче. Ливерпульская четверка пела о Мишель...

– Я укладывала Мишку спать под эту песню, – улыбнулась Полина. – Она думала, что «Мишель» – это колыбельная специально для нее...

...Это было похоже на лавину. В мозг неудержимым потоком хлынули воспоминания.

Рассеянно улыбающаяся мама...

Белый пони, жующий морковку, – ее первая лошадь...

Дом, утопающий в цветущей сирени...

Запах крепкого кофе и табака...

Ядвига, раскладывающая карты таро...

Тетя Тося, генералиссимус, Света, Петрович, Генриетта, Балконовна...

Ледяная вода, пылающий камин, запах мокрой шерсти, холодные пальцы, сбивающееся дыхание...

Сергей...

Золотой медальон на тонкой цепочке...

Взвивающийся на дыбы конь...

Ненавидящий взгляд...

Я не хочу тебя больше видеть. Никогда...

Мокрый перрон вокзала...

Залитый солнцем аэропорт Шарля де Голля...

Улыбающийся пожилой мужчина – Поль Жорден...

Маленькая Мишель, делающая свои первые шаги...

Пятилетняя Мишель на велосипеде...

Восьмилетняя Мишель на роликах...

Десятилетняя Мишель, вертящаяся перед зеркалом...

Мадам Мари, домоправительница, распекающая за что-то садовника Пьера...

Письмо из России...

Недовольное лицо Мишки, не желающей ехать в летний лагерь...

Перелет...

Шереметьево...

Гостиница...

Улыбающийся Щирый...

Осиротевший дом...

Радостно повизгивающий Джаспер...

Черный ангел, парящий над могилой Ядвиги...

Боль...

Темнота...

...Полина сделал глубокий вдох.

– Ты сейчас о чем? – спросил мужчина, сказавший тринадцать лет назад «я не хочу тебя больше видеть», сказавший день назад «мне противно об этом вспоминать»...

– Ни о чем, – она отвернулась к окну.

– Ты говорила про какого-то Мишку. Ты что-то вспомнила?

– Нет, – она мотнула головой. – Это, наверное, от усталости...

– С тобой все в порядке?

– Да, я просто пытаюсь вспомнить.

– Ты вспомнишь, когда-нибудь, – в его взгляде была жалость. А ей не нужна жалость, потому что она уже вспомнила...

* * *

Полина думала, что воспоминания не дадут ей уснуть, но она ошибалась. Стоило лишь на секунду закрыть глаза, как на нее навалилось тяжелое, без сновидений, забытье.

Новорожденное утро было ярким и солнечным, наверное, это хороший знак. Полине хотелось так думать. В том, что она замыслила, удача ей не помешает.

Несмотря на ранний час, Сергей не спал, из-за закрытой двери ванной слышался звук льющейся воды. Ей хватило всего нескольких минут, чтобы одеться и выскользнуть в коридор. Бумажник нашелся во внутреннем кармане пиджака. Она не возьмет много, ровно столько, чтобы продержаться первое время.

Вчера вечером Полина приняла сразу два важных решения. Первое было простым и логичным: она не останется с Сергеем. Он хороший человек. Он повзрослел, стал настоящим мужчиной. Он готов брать на себя бремя чужой ответственности. Он сильный и надежный. Он тот единственный мужчина, которого она хотела бы видеть рядом с собой. Он подарил ей Мишку. Больно, что он так и не смог ее простить...

Второе решение далось тяжелее. Полина знала, что является ключом. Знала в тот самый первый раз, но пожалела Джаспера. Она сделает второй ход. Вот прямо сегодня и сделает. И не потому, что ей нужны деньги, а потому, что нельзя допустить, чтобы все, что было дорого Ядвиге, попало в руки негодяя и убийцы. Бедная Ядвига, если бы она знала, чем закончится эта ее игра, невинная посмертная забава, она не стала бы так поступать. Наверное, не стала бы...

Все, осталась самая малость: положить на кровать еще вчера написанную прощальную записку, аккуратно прикрыть за собой входную дверь...

По случаю раннего утра на почтамте было малолюдно, Полина заказала телефонный разговор с Парижем.

– ...О мой бог! Мадам, куда же вы пропали?! – Голос домоправительницы Мари срывался от волнения. – Я звонила в эту вашу Россию. В отеле мне сказали, что вы ушли и не вернулись. Мадам, я сообщила в полицию...

– Успокойся, Мари. – От привычного, чуть сварливого голоса домработницы по щекам покатились слезы. – Я попала в аварию, лежала в больнице, но сейчас уже все хорошо.

– И в этой русской больнице не было телефона?! – Мари всхлипнула.

– Телефон был, но я только сейчас смогла до него добраться. – Все, прочь сантименты, времени не так много. – Мари, как там Мишка?

– Мишель не знает, что вы пропали, мадам. Я решила ее не расстраивать раньше времени, я надеялась, что вы найдетесь.

– Спасибо, Мари. Ей нравится в лагере?

– О да! Она не хочет возвращаться в Париж. Кажется, – домработница перешла на заговорщицкий шепот, – у нашей девочки появился приятель. Но вы не волнуйтесь, мадам, – добавила она поспешно, – я навещала ее на прошлой неделе. Мальчик показался мне вполне благоразумным.

– Она не спрашивала, почему я не звоню?

– К счастью, Мишель потеряла свой мобильный телефон, и я взяла на себя смелость соврать, что вы звоните.

Полина улыбнулась сквозь слезы.

– Мари, вы чудо! Передавайте ей привет, скажите, что я скоро вернусь.

– Как скоро?

– Осталась маленькая формальность. Это не займет много времени. До свидания, Мари, я еще позвоню.

Полина повесила трубку, вытерла заплаканное лицо. От мысли, что с ее близкими все хорошо, на душе полегчало. Правда, ее немного беспокоил новый кавалер Мишки, но она надеялась на рассудительность дочери. Оставалось позвонить Щирому, договориться о встрече.

Уже выходя из почтамта, Полина вдруг осознала, что взяла с собой слишком мало денег. Той суммы, которой она располагала после оплаты переговоров с Францией, наверняка не хватит на такси. Придется добираться до места общественным транспортом.

Спустя два часа Полина вышла из душного, воняющего бензином автобуса, с наслаждением вдохнула сладкий деревенский воздух. Пять минут быстрым шагом – и она у дома Ядвиги.