Ринарин заколебался.

Шут наклонился к Адолину.

— И я могу рассказать тебе, что две ночи назад князь Ринарин и я шли по улицам военлагеря. И наткнулись на двух сестер, одна голубоглазая, а вторая…

— Это ложь! — не выдержал Ринарин и покраснел.

— Очень хорошо, — подхватил Шут, не задумываясь ни на секунду. — Признаюсь, на самом деле было три сестры, но князь Ринарин достаточно нечестно уволок за собой сразу двух, и я, не желая умалить свою репутацию…

— Шут, — жестко сказал Далинар, вмешиваясь в разговор.

Одетый в черное человек посмотрел на него.

— Возможно, тебе стоит приберечь свои насмешки для тех, кто их заслужил.

— Светлорд Далинар, именно этим я и занимаюсь.

Далинар нахмурился еще больше. Шут никогда ему не нравился, и насмешка над Ринарином была надежным способом вызвать его гнев. Адолин всегда знал это, но обычно Шут не издевался над Ринарином.

Шут повернулся и поскакал вслед за королем, проехав мимо Далинара. Адолин с трудом расслышал то, что он прошептал, наклонившись к Далинару.

— Моих насмешек «заслуживают» те, кто может извлечь из них выгоду, светлорд Далинар. Этот парень значительно менее хрупок, чем вы думаете.

Он подмигнул, повернул лошадь и поехал по мосту.

— Клянусь всеми штормовыми ветрами, но он мне нравится, — сказал Адолин. — Лучший шут за много лет!

— Мне он действует на нервы, — сказал Ринарин.

— Так это уже половина удовольствия!

Далинар не сказал ничего. Они пересекли мост и проехали мимо Шута, мучившего группу светлоглазых офицеров настолько низкого ранга, что они вынуждены были служить в армии за жалованье. Некоторые из них смеялись, когда Шут высмеивал других.

Все трое присоединились к королю, и к ним немедленно подошел главный егерь.

Башин, невысокий человек с немаленьким брюхом, носил грубую прочную одежду, кожаную куртку и широкополую шляпу. Он был темноглазым первого, самого престижного нана, и даже имел право жениться на девушке из светлоглазой семьи.

Башин поклонился королю.

— Ваше Величество! Вы прибыли как раз вовремя. Мы только что закинули приманку.

— Великолепно, — сказал Элокар, спрыгивая на землю.

Адолин и Далинар последовали его примеру. Доспехи тихо звякнули.

Далинар отвязал шлем от седла.

— Сколько понадобится времени?

— Скорее всего, часа два-три, — сказал Башин, беря поводья королевской лошади.

Конюхи взяли поводья обоих ришадиумов.

— Мы поставили ее вон там.

Башин указал на плато поменьше, где должно было развернуться настоящее сражение, подальше от слуг и солдат. Группа егерей вела вдоль периметра неуклюжую чуллу, тащившую за собой веревку, перекинутую через край утеса. На конце веревки была привязана наживка.

— Мы используем свиные туши, — объяснил Башин. — И вылили в расщелину свиную кровь. Патрули видели в этом месте скального демона добрую дюжину раз. Где-то здесь у него гнездо — и он будет окукливаться не здесь. Он слишком большой и слишком долго остается в этом районе. Так что охота будет замечательной! Как только он появится, мы сразу освободим группу диких свиней, для его отвлечения, а вы достанете его стрелами.

Егеря привезли с собой сверхлуки: огромные стальные луки с толстыми тетивами, такие тугие, что только человек в Доспехах Осколков мог стрелять из них стрелами толщиной в три пальца. Инженеры алети создали их сравнительно недавно, используя науку о фабриалах, и каждый требовал небольшого заряженного камня, который не давал силе натяжения деформировать металл. Навани, тетя Адолина — вдова короля Гавилара и мать Элокара и Джаснах, — возглавляла группу исследователей, разработавших эти луки.

Было бы намного веселее, если бы она не уехала, рассеянно подумал Адолин. Навани интересная женщина. С ней никогда не скучно.

Некоторые называли эти луки Луками Осколков, но Адолин не любил этот термин. Клинки Осколков и Доспехи Осколков были чем-то особым. Реликвиями из другого времени, времени, когда по Рошару ходили Сияющие. Никогда наука о фабриалах даже не приблизится к воссозданию их.

Башин привел короля и кронпринцев к павильону в середине наблюдательного плато. Адолин подошел к отцу, собираясь отдать рапорт о переходе. Примерно половина солдат уже заняли свое место, но остальные еще переходили большой постоянный мост, ведущий на наблюдательное плато. Над павильоном трепетал королевский флаг, рядом был раскинут стол с закусками и питьем. За ним стоял солдат, охранявший стеллаж с четырьмя сверкающими сверхлуками. Рядом с каждым находился колчан с толстыми черными стрелами.

— Прекрасный день для охоты, — сказал Башин Далинару. — Судя по донесениям, зверь очень большой. Больше любого из тех, которых убили вы, светлорд.

— Гавилар всегда мечтал убить одного, — с тоской сказал Далинар. — Он очень любил охотиться на большепанцирников, хотя так ни разу и не добыл скального демона. Странно, что я убил так много.

Издали послышалось блеяние чуллы.

— Вы должны будете прорваться к ногам этого монстра, светлорд, — сказал Башин. Советы перед охотой были одной из его обязанностей, и он относился к ним очень серьезно. — Вы привыкли иметь с ними дело, когда они уже окуклились. Но, не забудьте, этот еще нет. С таким большим надо использовать отвлечение и… — Он замолчал, потом тихо выругался. — Шторм побери эту тварь. Клянусь, ее обучал какой-то глупец.

Его взгляд был прикован к соседнему плато. Адолин невольно посмотрел туда же. Похожая на краба чулла, которую должны были использовать в качестве приманки, медленно и неуклюже, но решительно уходила от пропасти. Ее погонщики, крича, бежали за ней.

— Прошу прошения, светлорд, — сказал Башин. — Сегодня весь день так.

Чулла хрипло блеяла.

Что-то не так, подумал Адолин.

— Мы можем послать за другой, — сказал Элокар. — Это не займет много времени…

— Башин! — прервал его Далинар встревоженным голосом. — Разве не должно быть приманки на конце веревки?

Главный егерь застыл на месте. Веревка, которую тащила чулла, была изъедена на конце.

Что-то темное — и поразительно огромное — поднималось из пропасти на толстых хитиновых ногах. Оно выбралось на плато — но не на охотничье, где, как предполагалось, должна была происходить охота, а на наблюдательное, где находились Далинар и Адолин. Плато со свитой, невооруженными гостями, женщинами-писцами и неготовыми солдатами.

— О, клянусь Бездной! — закричал Башин.

Я осознал, что ты все еще сердишься. Очень приятно сознавать. Я привык скорей опираться не на твое вечное здоровье, а на недовольство мною. Я склонен считать, что это одна из основных постоянных космера.