— Так и сказали?

— Меня ваша прямота прям восхитила — как вы за мальчика свово заступились перед этим грязным фараоном, а особо — если у вас с ним дома нелады. Тут мужество надобно.

— Я уж жалела, что не дала Анджело его забрать. Ничего б больше тогда б и не было. Игнациуса бы накрепко в каталажку заперли.

— А Анджело — это кто?

— Ну вот! И надо было мне варежку разевать. А что я сказала, Клод?

— Что-то про какого-то Анджело.

— Боже-Сусе, дайте-ка я схожу посмотрю, как там Санта. Беньдяшка. Может, о плиту обожглась. Санта постоянно себе обжигается. Неосторожно она с огнем, знаете ли.

— Если б обожглась, так закричала бы.

— Санта уж не закричит. У ней много мужества, вот же ж девочка. Из нее и слова не вытянешь. Крепкая порода итальянская.

— Господи Иисусе Всемогущий! — взвыл вдруг мистер Робишо, вскакивая на ноги. — Это ж он!

— Что такое? — панически вскрикнула миссис Райлли, а оглядевшись, увидела, что в дверях гостиной стоят Санта и Анджело. — Вот вишь, Санта. Я так и знала же ж. Хосподи, невры у меня и так расходились. Надо было дома сидеть.

— Не будь ты грязным фараоном, я б тебе прямо по носу съездил, — орал Анджело мистер Робишо.

— Ай, не берите в голову, Клод, — спокойно сказала Санта. — Анджело тут плохого не хотел.

— Да он меня погубил, комуняс этот.

Патрульный Манкузо свирепо закашлялся — выглядел он подавленным. Он не очень ясно понимал, что ужасного может с ним приключиться дальше.

— Ох, Боже-Сусе, я лучше пойду, — в отчаяньи произнесла миссис Райлли. — Только драки мне тут и не хватало. Мы ж во все газеты попадем. Вот Игнациус тогда уж довольный будет.

— Вы зачем меня сюда приволокли? — неистово спросил мистер Робишо у Санты. — Что это такое?

— Санта, лапуся, ты мне славненькое такси не вызовешь?

— Ай, заткнись, Ирэна, — ответила Санта. — Теперь послушайте суда, Клод, Анджело говорит, что извиняется за то, что вас привлек.

— Это ничего не значит. Поздно уже извиняться. Меня перед внучками опозорили.

— Да не злитесь вы на Анджело, — взмолилась миссис Райлли. — Это все Игнациус виноват. Плоть и кровь моя, но что есть, то есть — когда на улицу выходит, смешно выглядит. Анджело надо было его в каталажку запереть.

— И поделом, — добавила Санта. — Вы послушайте, Клод, послушайте, что вам Ирэна говорит. Да смотрите на фоногрыф моей племяшки бедненькой не наступите.

— Если б Игнациус повежливей с Анджело был, ничо б и не случилось, — объяснила миссис Райлли публике. — Поглядите тока, как бедный Анджело простыл. Тяжкая у него дорожка, Клод.

— Ты скажи, скажи ему, девонька, — понукала ее Санта. — Анжело насмор себе заработал тока потому, что вас привлек. Клод. — Санта слегка обвиняюще погрозила мистеру Робишо узловатым пальцем. — И теперь вот в тувалете застрял запертый. А дальше его и вообще выпнуть из сил могут.

Патрульный Манкузо печально закашлялся.

— Ну, может, я чутка погорячился, — уступил мистер Робишо.

— Бде де сдедобадо баз пдибдегать, — выдохнул Анджело. — Я дербдиджал.

— Это я во всем виновата, — сказала миссис Райлли, — потому что хотела Игнациуса выгородить. Надо было дать тебе его запереть, Анджело. — Миссис Райлли повернула белое напудренное лицо к мистеру Робишо. — Мистер Робишо, вы мово Игнациуса еще не знаете. Куда б ни пришел — от него везде неприятность.

— Кому-то пора уже этому Игнациусу по мордасам надавать, — рьяно высказалась Санта.

— Кому-то пора уже ему по зубам съездить, — подтвердила миссис Райлли.

— Кому-то давно пора этого Игнациуса отмутузить хорошенько, — сказала Санта. — А теперь давайте, все помиримся.

— Ладно, — согласился мистер Робишо. Он взял Анджело за иссиня-белую руку и вяло ее потряс.

— Ну как же ж это мило, — восхитилась миссис Райлли. — Пошли сядем на диван, Клод, а Санта пускай поиграет на этой штукенции своей ненаглядной племяшки.

Пока Санта ставила на фонограф пластинку Фэтса Домино, заметно сбитый с толку Анджело, хлюпая носом, уселся на кухонную табуретку напротив миссис Райлли и мистера Робишо.

— Ай как славно, — завопила миссис Райлли, перекрикивая оглушительные бас и пианино. — Санта, голубушка, ты это не хочешь потише прикрутить?

Раскаты ритма слегка сократились в громкости.

— Ладно, — закричала Санта своим гостям. — А теперь все тут подружитесь, пока я за тарелками схожу для моего картошного салатца. Эй, ну же ж давайте, Ирэна с Клодом. Порастрясите косточки, детишечки.

Два крохотных угольно-черных глаза злобно зыркали на нее с каминной полки, когда она весело топотала прочь из комнаты. Трое гостей, утопшие в громыхающем бите фонографа, молча созерцали розоватые стены и цветочные узоры линолеума. Затем миссис Райлли неожиданно завопила двум джентльменам:

— А знаете что? Когда я уходила, Игнациус пустил воду в ванную, и я уверена — забыл ее выключить. — А когда никто ей не ответил, добавила: — Ох, и тяжкая же дорожка у матерей.

— У нас на тебя жалоба из Департамента Здравоохранения, Райлли.

— О, и это все? По выражению вашего лица я бы решил, что у вас нечто вроде эпилептического припадка, — сказал Игнациус мистеру Клайду, с трудом проталкивая слова сквозь рот, набитый «горячей собакой» и булочкой, и тараня тележкой стены гаража. — Я опасаюсь догадываться, какой может оказаться природа этой кляузы или каково ее возможное происхождение. Уверяю вас — я сама душа опрятности. Мои интимные привычки безукоризненны. Не служа переносчиком ни одного социального заболевания, я не понимаю, каким образом мог бы заразить ваши сосиски тем, что у них и без того уже есть. Вы только посмотрите на эти ногти.

— Хватит мне тут баки заколачивать, жирный оборванец. — Мистер Клайд проигнорировал лапы, протянутые Игнациусом для инспекции. — Ты на работу всего несколько дней ходишь. А у меня парни по многу лет работают, и ни один в катавасию с Департаментом еще не попадал.

— Вне всякого сомнения, они пронырливее меня.

— Там этот ихний человек тебя проверял.

— О, — спокойно ответил Игнациус и сделал паузу, чтобы прожевать кончик сосиски, свисавший у него с нижней губы сигарным окурком. — Так вот кем был тот очевидный аппендикс чиновничества. Он и походил на руку бюрократии. Правительственных наймитов всегда можно отличить по тотальной пустоте, заполняющей то пространство, где у большинства прочих людей располагаются лица.

— Закрой пасть, неряха. Ты заплатил за ту сосиску, которую жрешь?

— Ну, косвенным образом. Вы можете вычесть ее стоимость из моего жалкого содержания. — Игнациус видел, как мистер Клайд занес какие-то цифры в блокнотик. — Скажите же мне, какое архаическое санитарное табу я нарушил. Я подозреваю, что со стороны инспектора имела место некая фальсификация.