Это был первый случай, чтобы Таню отправляли вместе с дворовыми девушками на общую работу. Молодая девушка до крови закусила губу. Слезы готовы были брызнуть из ее глаз, но она употребила все усилие воли, чтобы сдержаться. Она поняла: «Удалить хотят, от княжеских глаз схоронить».

Она не показала и виду, что это распоряжение княгини ее удивило, а, напротив, с неподдельной, казалось, радостью пошла вместе с остальными дворовыми девушками в дальний лес. Под этой наружной веселостью скрывался целый вулкан злобы, бушевавшей в ее груди.

«Поплатитесь вы мне, поплатитесь, — мысленно грозила она. — А я, дура, только что жалела их. У, кровопийцы!..»

Князь Сергей Сергеевич Луговой между тем действительно приехал. Он был встречен княгиней Вассой Семеновной в гостиной, с видом приема неожиданного гостя.

— Моя девочка в саду, — сказала княгиня. — Она, вероятно, сейчас прибежит. Такая егоза, не посидит на месте.

— Молодость! — глубокомысленно умозаключил князь.

Минут через десять появилась и княжна Людмила. Она тоже как бы вспыхнула от неожиданности, вбежав в гостиную, но это не помешало ей грациозно присесть князю. Княжна пригласила князя Сергея Сергеевича на террасу, куда были поданы прохладительные напитки.

День был действительно жаркий, и терраса, вся увитая вьющимися растениями и уставленная цветами, представляла из себя в доме самый прохладный уголок, тем более что построена была в северной части дома. Разговор завязался. Князь, впрочем, говорил больше один.

Он рассказывал о петербургском житье-бытье и, видимо, старался увлечь своих слушательниц и поселить в них желание самим видеть невскую столицу. В особенности он живо описывал как придворные праздники, так и праздники, даваемые обоими братьями Разумовскими.

— Празднества гетмана Кирилла Григорьевича в особенности бывают оживленны, так как на них являются и званые и незваные…

— Как, все, кто хочет? — удивилась княгиня.

— То есть, конечно, не подлый народ, а из благородных…

— Все-таки… Это должно стоить громадных денег…

— Разве есть для Разумовских громадные деньги, — усмехнулся Сергей Сергеевич.

— Да, говорят, они страшные богачи…

— Еще бы…

— И делают много добра, как слышно…

— Кирилл Григорьевич в особенности добр… Когда я уезжал из Петербурга, то весь город только и говорил о двух случаях, бывших с гетманом. У Кирилла Григорьевича, как я вам говорил, всегда и для всех был открыт стол, куда могли являться и званые и незваные. Правом этим воспользовался прошлую зиму бедный офицер, живший по тяжебным делам в Петербурге. Каждый день обедывал он у гетмана и, привыкнув наконец к дому, взошел однажды после обеда в одну из внутренних комнат, где граф играл, по обыкновению, в шахматы. Разумовский сделал ошибку в игре, офицер не мог удержаться от восклицания. Гетман остановился и спросил у бедняка, в чем состоит ошибка. Сконфуженный офицер указал на промах графа. С тех пор Разумовский, садясь играть, всегда спрашивал: «Где мой учитель?» Но недавно учитель не пришел к обеду, гетман велел навести справки, почему его не было. С трудом дознались, кто был незваный гость графа. Несчастный был болен и в крайности. Кирилл Григорьевич отправил к нему своего доктора, снабжая его лекарствами и кушаньями, и после выздоровления помог ему выиграть тяжбу и наградил деньгами.

— Ах, какой он хороший!.. — наивно воскликнула княжна Людмила.

— А ведь из простых… — заметила княгиня.

— Простой казак… — отвечал князь Сергей Сергеевич. — Другой случай еще интереснее… Прошлую зиму у Кирилла Григорьевича обедал однажды австрийский посол граф Эстергази и показывал за столом богатую табакерку, подаренную ему государыней. Все ею любовались, и табакерка обошла вокруг стола. Под конец обеда посол захотел понюхать табаку; он стал искать табакерку, но не находил ее. Все присутствующие, из которых многие были вовсе неизвестны хозяину, поставлены были этим в самое неприятное положение. Посол стал намекать на то, что табакерка украдена. Гетман тогда встал, вывернул свои карманы и громко сказал: «Господа, я подаю добрый пример, надеюсь, что все ему последуют и таким образом успокоят господина посла». Все бросились подражать графу, один только бедно одетый старичок, сидевший на отдаленном конце стола, отказался от этого и со слезами на глазах объявил, что желает наедине объясниться с гетманом. Разумовский вышел в соседнюю комнату, за ним последовал его гость, на которого со всех сторон устремились косые взгляды. Когда хозяин и старик очутились наедине, последний сказал: «Ваше сиятельство, я в крайней бедности и единственно прокармливаю себя и свое семейство вашими обедами, мне стыдно было в этом признаться перед вашими гостями, не взыщите с меня; я честный человек и живу праведным трудом». При этом он стал вынимать разную провизию из карманов. В эту минуту пришли сказать, что табакерка нашлась у посла: она провалилась между кафтаном и подкладкой. Бедняку гетман назначил пожизненный пенсион.

— Бедняжка… — протянула княжна.

— Как это благородно и великодушно… — заметила княгиня.

В разговорах время летело незаметно. Князь просидел на террасе около двух часов и, наконец, поднялся с места и начал прощаться. Княгиня пригласила его бывать запросто. Князь Сергей Сергеевич обещал воспользоваться этим любезным приглашением и уехал.

Княгиня Васса Семеновна была очень довольна его визитом. Она заметила, что молодой человек во время разговора не спускал глаз с княжны.

Победа была одержана. Оставалось только ловко повести дело, и цель будет достигнута. Ее Люда станет княгиней Луговой.

Княжна Людмила, ничего не знавшая об отправке Тани княгиней «по ягоды», тотчас побежала разыскивать свою любимицу, чтобы, во-первых, передать ей впечатление визита князя, а во-вторых, узнать, понравился ли он Тане.

«Она, наверное, подсмотрела и видела его…» — думала княжна.

Каково же было ее удивление, когда она узнала, что Таня, по распоряжению княгини, послана с остальными девушками в дальний лес.

— Мама! — вбежала она снова на террасу. — Зачем ты услала Таню в лес?.. Ведь она никогда не ходила ни по грибы, ни по ягоды с остальными девушками.

— Так просто, душечка… Я думала, что это доставит ей удовольствие… Пусть погуляет, погода такая хорошая, — сконфуженно стала оправдываться княгиня Васса Семеновна.

Княжна Людмила заметила, что поставила этим вопросом свою мать в неловкое положение, пристально поглядела на нее и замолчала. Она сообразила.

— Таня на меня так похожа… Мама не хотела, чтобы князь видел ее… Но почему же она на меня так похожа?..

Этот вопрос несколько раз уже возникал в уме княжны, но оставался без ответа и забывался. Она хотела не раз задать его матери, но какое-то странное чувство робости, не бывшее в натуре княжны, останавливало ее. И теперь вопрос этот лишь на мгновенье возник в уме молодой девушки.