— Дорога новая, и машина тоже, — охотно похвастался Джеймс. — Домчимся до Оксфорда за день. Когда я впервые ехал в Ассам, нужно было идти по реке на корабле до Тезпура или скакать верхом. То были ужасные поездки. Однажды ко мне подкрался тигр.

— Правда? — ахнула Тилли, пугливо озираясь.

— Не волнуйся, этот автомобиль быстрее тигра. По крайней мере на прямых отрезках дороги.

Джеймс вдруг расхохотался.

— Видела бы ты себя, Тилли! Я же пошутил. На открытой местности тигров не бывает. Они прячутся в джунглях. А вот дикие слоны — другое дело. Если они сильно разозлятся, то смахнут нас с дороги и раздавят, как мух.

— Джеймс, прекрати!

Он снова хохотнул и сжал ее колено. Рован взволнованно затявкал и попытался пролезть вперед.

— Сидеть! — приказал Джеймс. — Раньше он сидел на твоем месте, но теперь пусть привыкает к новому порядку.

После трех часов тряски по ухабистой дороге Тилли начало тошнить. Ей давно уже надоело смотреть на пышную растительность цвета горохового супа. Часто дорога проходила по насыпи с крутыми откосами, возвышавшейся над окружающей равниной. От пыли, взвивающейся с грунтовой дороги, у Тилли щипало глаза и першило в горле. Они сделали остановку посреди бескрайней равнины у бунгало, в котором размещалась почтовая станция. Слуга Джеймса, Аслам, приготовил для них легкий обед, состоявший из бутылки холодного лимонада, вкрутую сваренных яиц, пирожков из слоеного теста с сыром и маленьких сухих пирожных.

Тилли надеялась, что Джеймс предложит ей остановиться в казенном бунгало на ночь, но ему не терпелось отправиться в путь, и, оставив слуг прибираться, они заправили бак горючим и двинулись дальше, забрав Аслама с собой. Слуга расположился на заднем сиденье рядом с любвеобильным псом, пытаясь не дать ему себя облизать. Через двадцать минут Тилли взмолилась, чтобы Джеймс остановил машину, и едва успела добежать до обочины, прежде чем вырвала все, что съела за обедом.

— Бедная девочка, — сказал Джеймс, похлопывая ее по спине и вручая ей большой носовой платок. — Возьми, вытрись.

После этого Тилли то засыпала, то вдруг просыпалась, и так до тех пор, пока солнце не склонилось к горизонту. Она заметила, что кусты здесь росли аккуратными рядами на склонах пологих холмов.

— Это чайные плантации?

— Да, — подтвердил Джеймс. — Никогда раньше такого не видела?

— Нет, никогда.

Джеймс улыбнулся.

— Я уже привык, но, помню, когда в первый раз увидел их, был поражен. Великолепное зрелище, правда?

Тилли склонялась к мысли, что бесконечные ряды густых зеленых кустов выглядят скорее утомительно. То ли дело золотая и багряная листва осеннего леса! Но женщина изобразила восхищение. По крайней мере, это значило, что они приближаются к конечному пункту своей поездки.

Тем не менее они ехали еще час, прежде чем миновали ворота, надпись на которых сообщала, что за ними находится поместье «Оксфордской чайной компании». После этого они еще немало проехали, прежде чем Тилли радостно воскликнула при виде опрятного бунгало и ряда длинных ангаров, обсаженных яркими цветниками:

— Какая прелесть!

— Пожалуй, что так, — озадаченно сказал Джеймс, словно ему такая мысль никогда не приходила в голову.

Обогнув склон холма и поравнявшись с бунгало, он посигналил в клаксон. В дверях появился лысоватый индиец в очках с тонкой оправой и поднял руку в приветствии. Рован с лаем выпрыгнул из машины и, подлетев к мужчине, стал радостно лизать ему ладони. Джеймс помахал индийцу рукой и поехал дальше, чем изрядно удивил Тилли.

— Почему мы не останавливаемся?

— Мы еще не дома, дорогая. Это контора. Анант Рам — мой старший счетовод. Он прекрасный специалист.

Тилли в смятении откинулась на сиденье. Через несколько минут их догнал Рован, и Джеймс снизил скорость, чтобы пес смог запрыгнуть на заднее сиденье и устроиться рядом с многострадальным Асламом. Еще полчаса вверх по склону горы дались им легче благодаря подувшему прохладному ветерку и эффектному закату над уходящей вниз равниной.

Плененная этим зрелищем, Тилли не заметила, как их автомобиль подъехал к большому двухэтажному дому с тростниковой крышей. Приткнувшись на вершине склона, он прятался в тени, словно хищная птица.

— Вот мы и приехали, миссис Робсон! — расцвел улыбкой Джеймс. — Это твой новый дом, усадьба Шевиот.

Он помог Тилли выйти из машины, и если бы не его крепкая рука, она точно не устояла бы на затекших ногах. Их встретили доброжелательный повар и слуга, чей чин, насколько поняла Тилли, соответствовал старшему лакею. Аслам с таким же облегчением, как и она, выскочил из машины и принялся отдавать распоряжения.

Им приготовили обильный ужин, но Тилли не могла даже думать о еде. Болело все тело. Ее тошнило, хотя желудок и был пуст, голова гудела, а глаза слезились от пыли.

— Можно я только выпью сока лайма и лягу?

Джеймса ее слова огорчили, но Аслам тут же отдал распоряжение, чтобы приготовили поднос с соком и печеньем для мемсагиб и отнесли его в спальню.

Тилли на деревянных ногах шла за Джеймсом по темному дому, кое-где освещенному керосиновыми лампами, потом вверх по лестнице в супружескую спальню. Когда муж оставил ее одну раздеваться, она, напуганная рассказами о притаившихся под разными бытовыми вещами скорпионах, побоялась идти в темную уборную. Отыскав в тумбочке у кровати ночной горшок, она облегчилась. Тилли решила, что утром она будет намного бодрее, когда отоспится после утомительной поездки в автомобиле.

Вскоре Джеймс застал ее спящей, а поднос с едой нетронутым. Спутанные рыжие кудри, из которых она так и не вытащила все шпильки, обрамляли ее пухлые щеки. Джеймс отметил, как она хороша, и опять поразился тому, что женился на ней почти случайно. Он сел рядом, любуясь молодой женщиной, лежащей на его постели.

Сейчас ему казалось удивительным, что он так долго жил один. Джеймса волновала мысль о том, что он будет просыпаться рядом с Тилли, чувствовать жар ее тела, повторять то, что было между ними в те два восхитительных дня после свадьбы. Но, наверное, теперь, когда она беременна его ребенком, занятия любовью с ней небезопасны? У кого бы спросить о таких вещах?

Он не станет делать ничего такого, что может повредить Тилли или ребенку. Джеймса вдруг охватил восторг при мысли о том, что он будет отцом. Он откашлялся. Не следует ему становиться таким сентиментальным.

— Нужно пропустить стаканчик перед сном, — сказал он своей спящей жене. — Всего один стаканчик.

Вернувшись в гостиную с очагом, наполняющим комнату ароматом горящих дров, Джеймс налил себе большую праздничную порцию виски. После трех таких стаканов он крепко уснул, похрапывая, в большом удобном кресле.

Тилли разбудила мелодия «Британских гренадеров», которую насвистывал Джеймс. Поначалу она не могла сообразить, где находится, затем в ее памяти всплыла бесконечная поездка и полутемный дом — ее новый дом в усадьбе Шевиот. У Тилли болело все тело и не было сил сползти с кровати.