— Первобытные существа, — сказала Тилли, вздрогнув, когда один из крокодилов, взмахнув хвостом, скользнул в воду.

— В это время года они безобидны, — ухмыльнулся юноша. — Они уже наелись и все зимние месяцы будут пребывать в полусне. Так что, даже если вы упадете за борт, они вряд ли вас съедят.

Тилли шутливо оттолкнула его.

— Теперь мне будут сниться кошмары. Спасибо большое!

Ей нравилось открытое лицо парня и его веселые карие глаза. На плече у него сидела маленькая обезьянка, которая беспрерывно трещала.

— Его зовут Нельсон, — представил Сэм своего питомца. — Он понимает, когда мы подходим к очередной остановке.

— Откуда ты это знаешь? — фыркнула Тилли.

— Он спрыгивает с моего плеча и бежит к кабестану помогать разматывать канат.

Тилли была удивлена, когда через два часа обезьянка именно так и сделала. Все пришло в движение: стали выгружать багаж, одни пассажиры сходили на берег, другие заходили на борт. Тилли сидела под навесом на корме, в полудреме наблюдая за всем этим, и окончательно заснула еще до отплытия.

Кларри разбудила ее, тряся за плечо, и они поужинали на тесной палубе под звездами. Ночной ветер заставил Тилли в первый раз после Калькутты надеть твидовый жакет. После ужина Кларри унесла Аделу в каюту, а Уэсли остался с капитаном Джекменом на палубе курить сигары.

Сидя в темноте, Тилли слышала их разговор.

— …множество этих бедолаг все еще здесь, — сказал Джекмен. — Живут под какими-то дерюгами, как отшельники.

— Я полагал, волнения уже утихли, — произнес Уэсли.

— Патовая ситуация, — проворчал капитан. — У кули нет денег, чтобы уехать домой, к тому же они боятся покинуть лагерь, потому что их могут поймать и вернуть в поместья. Местные их подкармливают, но их терпение тоже на исходе.

— Правительство должно что-то делать в этой связи! — возмутился Уэсли.

— Они не хотят в это вмешиваться, — сказал Джекмен. — Боятся раздуть пожар, ведь тогда им придется иметь дело с несопоставимо более массовым бегством. Помочь этим — значит создать прецедент, видите ли.

— Нельзя было доводить до этого.

Уэсли щелчком послал окурок в воду.

— Лишь небольшая часть плантаторов была резко против небольшого повышения платы, но это дало Ганди и его последователям повод взбунтовать рабочих. Я пытался поднять этот вопрос в ассоциации плантаторов, но мой упрямый кузен и слышать ничего не захотел. Он отклонил мое предложение.

Тилли обмерла. Уэсли, вероятно, имел в виду Джеймса. Она затаила дыхание в надежде, что мужчины не заметят ее присутствия за своими спинами.

— Сейчас наши доходы увеличились, — продолжил Уэсли, — и мы готовы повысить в Белгури плату, но я не хочу портить отношения с другими плантаторами. Если дать волю моей жене, — проворчал он, — она платила бы точно такое жалованье, какое получают работники в городе, но ни для кого не секрет, что чайные хозяйства такого позволить себе не могут.

Они пошли прочь, и Тилли уловила обрывки фраз о холере.

— …мы не будем делать там остановку…

— Не говорите женщинам, капитан…

— Эй, Сэм, я перенесу…

Голоса затихли. Тилли согнулась, обхватив руками живот, где жил ее еще не родившийся ребенок. Холера? Убийца, молниеносно уносящий жизни своих жертв, исчезнувший в Британии, но все еще тревожащий память старожилов. Тилли с ужасом думала о том, что опасность таится где-то рядом, угрожая ее малышу еще до того, как он сделает первый вдох.

Она незаметно заснула, сидя на стуле, а затем была разбужена возбужденным криком обезьянки Сэма. Ночь еще не закончилась, но небо было освещено огненным заревом. Тилли не сразу поняла, что это такое. Поднявшись на ноги, она подошла к борту, чтобы лучше рассмотреть. Дальний берег реки был усеян россыпью огоньков, затянутых дымом. Оттуда доносились приглушенные голоса. По мере того, как они проходили мимо, гул голосов нарастал. И Нельсон тоже кричал все пронзительнее.

— Что происходит? — спросила Тилли у Сэма.

Он с тревогой смотрел на огни, и их свет отражался в его глазах.

— Это лагеря.

— Что за лагеря?

— Беглых кули.

— А почему они сбежали?

— Они хотят вернуться домой, но плантаторы им в этом препятствуют.

Тилли пристально всматривалась в берег. Пока пароход, шлепая лопастями, проходил мимо, она различила множество людей, толпившихся на берегу и сгрудившихся на пристани. Некоторые зашли в воду, подняв над головой какие-то узлы. Неожиданно Тилли словно ударили под дых. Она поняла: в узлах были плачущие младенцы.

— О боже! Они хотят, чтобы мы забрали их детей! — ахнула Тилли. — Что же довело их до такого отчаяния?

— Мы здесь не остановимся, — сказал Сэм. — Там холера.

Соскочив с его плеча, Нельсон, скаля зубы, возбужденно забегал по перилам фальшборта. Тилли было невыносимо это зрелище, но она не могла ни пошевелиться, ни отвернуться. Ее потрясли отчаянные крики этих полунагих несчастных. Однако в глубине души она была рада тому, что не находится в их числе.

— Что же с ними будет? — прошептала Тилли.

— Не знаю, но мы ничем не можем им помочь, — ответил Сэм. — Если мы пустим хоть одного, за ним последуют остальные, и тогда они опрокинут судно. Нельсон этого не понимает.

Пароход шел дальше. Огни и крики постепенно поглотила непроглядно-темная ночь. Прекратив свой безумный танец, Нельсон снова прыгнул Сэму на плечо, возмущенно крикнув напоследок.

Вцепившись в перила, Тилли боролась с тошнотой. Никогда она не забудет воплей родителей, молящих о спасении их младенцев. Тилли была рада, что в темноте юноша не видит слез, текущих по ее щекам. Плакала ли она от жалости к этим голодающим людям, собравшимся на задымленном причале, или потому что испытывала облегчение при мысли о том, что ее еще не рожденному ребенку такое не угрожает, Тилли и сама не смогла бы сказать.

К следующему полудню корабль подошел к Гувахати. Под сияющим солнцем на пристани стояла толпа радостных людей. Оркестр играл военный марш «Британские гренадеры», который, Тилли помнила, напевал ее отец. Люди были увиты гирляндами ярких красных и оранжевых цветов, худенькие мальчики улыбались и махали руками.

— У них какой-то праздник? — спросила Тилли, отыскивая глазами Джеймса среди толпы.

Адела, сидя на руках у отца и хихикая, тянулась вперед.

— Барабаны!

— Да, сегодня особенный праздник, — сказал Уэсли. — Не правда ли, Кларри?

— Да, — улыбнулась Кларри.

— Ну, расскажите и мне, — попросила Тилли, — чтобы я не выглядела невеждой перед Джеймсом.