— Как прошло внедрение, сынок? — Генерал все время посматривает в зеркало заднего вида, очевидно, опасаясь слежки.

— Нормально, товарищ генерал. А чего это вы сами работаете? С вашими-то погонами давно пора из кабинета руководить.

— Я, сынок, с тех времен, как гонялся по пустыне за басмачами, — расскажу как-нибудь при случае, — вывел для себя железную истину. — Такси ныряет в гущу общественного и личного транспорта, уверенно обгоняет всякие там “Мерседесы” и джипы. На тех, кого обогнать не получается, генерал сильно ругается и грозит сослать в Сибирь. — Истина проста. Не сделаешь сам, за тебя получат награды другие. А если серьезно, то рано мне в кабинеты. Я действие люблю и запах опасности. Докладывай, что узнали?

Крепко держась за ручки дверей, с волнением наблюдая за создаваемыми аварийными ситуациями, не вдаваясь особо в детали, рассказываю все как есть. С каждым новым словом генерал мрачнеет, сильнее сжимает руль, тщательнее давит на педаль, выезжает на встречную полосу. Очевидно, инспектора движения предупреждены, поэтому на генеральское такси с номером А-001 внимания не обращают.

— Значит, осиное гнездо, говоришь?

— Это Баобабова говорит. Но я согласен. И Садовник подтверждает наши догадки.

— Товарищ Садовник, — поправляет генерал, недовольно качая головой. — Тебе, сынок, до его кресла служить и служить. Это ему вы с прапорщиком спасибо говорить должны, что я вас с аэродрома отпустил. Он за вас поручился.

Новые обстоятельства тайной связи Садовника и генералитета не прибавляют энтузиазма. Я всегда подозревал, что вокруг нашего отдела крутится слишком много народу. Это только на словах мы никому не подчиняемся. А как до дела доходит, начальников пруд пруди. В каждом такси по генералу.

Генерал резко крутит руль, уходя от прямого столкновения с самосвалом.

— У меня неприятные новости, сынок. Агентура сообщает следующее: звезды на небесном склоне располагаются так нехорошо, что выходит — через неделю конец света. Я, конечно, шарлатанству этому не слишком доверяю, но все указывает — доля правды имеется. Исчезновение трупов из моргов тому подтверждение. Враг активизировался, что нельзя сказать о наших службах.

— А если накрыть гнездо вместе с дырой виртуальной одним колпаком?

— Сопляк, — непонятно про кого говорит генерал, уходя с проспекта вправо, в зону новостроек. — Работать надо так, чтобы не расхлебывать последствия, а предотвращать их. Мы, сынок, по грани ходим. Что, если история про так называемое виртуальное нападение всего лишь страшная ошибка? Что, если психи настоящие, а мы, наоборот, доверчивые дураки? Много вопросов. А трупы каждый день прибавляются. Бригада следственная день и ночь работает, а толку? Не успеют трупик несчастный в клеенку завернуть, а его уже нет. Такие вот дела.

Сворачиваем в проулок, пробираемся мимо запаркованных машин и старушек с колясками.

— А куда мы?

Данный район мне незнаком. Доверять генералу на все сто процентов я не могу. Как можно верить человеку, пусть и заслуженному, который не далее как двадцать четыре часа назад грозился порубать мои кудри именной шашкой.

Генерал глушит мотор:

— Здесь дружок мой живет. С гражданской войны дружок. Вот такой старик! Вместе за басмачами гонялись. Не рассказывал? Сейчас на пенсии, но мне кое в чем помощь оказывает. Идем. Деньги по счетчику в бардачок положи.

Старушки у подъезда, очевидно, зная генерала в лицо, пропускают нас без проверки документов. Только обыскивают на предмет наличия оружия. Обыск по всем правилам, от носков до шеи. Генерал от щекотки, а может, от воспоминаний хихикает, но не протестует.

Поднимаемся на девятый этаж пешком. Генерал с места уходит в карьер, я же не спешу, тщательно экономлю силы. Как и положено в современных высотках, лифт не работает со дня сдачи дома в эксплуатацию. А если и работает, то в него лучше не попадать. Похуже медвежьей ямы.

На нужном этаже меня поджидает генерал, отжимающийся на кулаках.

— Двадцать три, двадцать четыре, двадца-а-ать пя-ять! Подсоби подняться.

Мне бы самому кто помог отдышаться.

Генерал, промокнув лоб кепкой, давит на кнопку звонка.

Нас словно ждали. Железная дверь, не скрипнув, распахивается. На пороге дружок генерала. Рыжий и конопатый пенсионер с совковой лопатой в руках? Подозрительно прищурясь, осматривает сначала генерала, потом меня.

— Тебя узнаю. А вот тебя первый раз вижу. Ты кто такой? — спрашивает рыжий и конопатый пенсионер, перехватывая лопату.

— Это ж я, Петруха! — возмущается генерал, смущенно переступая с ноги на ногу. — Мы ж вместе басмачей в гражданскую гоняли, как воробьев!

Конопатый хмурится, замахивается лопатой:

— Лешка, ты пройди пока, а я с этим разберусь.

За время работы в отделе мне с разными странностями приходилось сталкиваться, поэтому протискиваюсь между стенкой и лопатой и проникаю в квартиру. Хоть я рыжего и впервые вижу, но пенсионные разборки меня не касаются. Дело стариковское, погрызутся — разберутся.

— Тапочки надень! — кричит вслед хозяин.

Натягиваю вместо снятых кроссовок мохнатых зайчиков. Не совсем по форме, но и квартира — не отделение. Прохожу в жилище.

Стандартная однокомнатная. Пахнет кислыми Щами и гражданской войной. На стене ковер. На нем распятая шинель с красными полосами, буденовка со звездой на гвоздике, потертое седло и уздечка, винтовка и небольшой арсенал холодного оружия. Имеются также несколько фотографий исторического содержания. Их-то я и рассматриваю.

Хозяин квартиры в молодости. В буденовке и без нее. Но при винтовке. На фоне разрушенного аула. Может, того самого, что с генералом динамитом закидали. На следующей рыжий и конопатый в обнимку с усатым таможенником перед бутылью самогона. А вот он же в компании восточных девчонок.

Досмотреть историческую композицию мешают генерал и пенсионер с лопатой. Генерал бурчит про истощившуюся память и подагру. Рыжий извиняется, что забыл лучшего друга и командира. Не обращая на меня внимания, оба следуют маршрутом коридор — кухня, откуда доносятся характерные звуки сталкивающегося хрусталя и хруст малосольных огурцов. Возвращаются оба повеселевшие.

— Петруха это, — объясняет по второму кругу генерал, обнимая за плечи рыжего пенсионера. — Крыша у старого солдата слегка худая, но ты, лейтенант, плохо не думай.

— Я и не думаю. — Сажусь на старенькое кресло. — А для чего мы приехали?

— Спешка нужна при ловле басмачей и при поимке бандита-спринтера, — нравоучительно напоминает пенсионер Петруха, удивляясь нетерпеливости молодого поколения.

Генерал более снисходителен. — Петруха у нас после выхода на пенсию оказывает значимые услуги правительству. Какие, сейчас узнаешь.

Хозяин однокомнатной квартиры шаркает до ковра и, подмигивая мне, мол, не робей, парень, вдавливает большим пальцем красную звезду на буденовке.