армии с 1918 г.: подпоручик 2-го отдела (разведка) Генштаба Польской армии; руководил разведывательной сетью 2-го отдела Генштаба Польши в России. Арестован в июне 1920 г. и освобожден в августе после вербовки на работу в органы ВЧК.

Мы можем согласиться с Александром Александровичем только в общей постановке проблемы, но не согласны, в частности, по кандидатуре Добржинского. Хотя он и прошел по процессу «Польской организации войсковой», но вина его не была доказана. Более того, этот человек многое сделал для успеха ряда оперативных мероприятий ОГПУ. А вот явной ошибкой Феликса Эдмундовича была его положительная рекомендация В.В. Ульриху, направленная 1 декабря 1920 г. в телефонограмме на имя председателя Реввоентрибунала Республики, о назначении на должность члена Реввоентрибунала от НКВД[392]. К сожалению, председатель ВЧК не разглядел в нем будущего палача, прозванного «кровавым упырем».

По рекомендации Дзержинского стал членом Коллегии ВЧК Ф.П. Другов, изменивший Родине, бежавший в Финляндию и выдавший секретную информацию спецслужбам этой страны. Предателем оказался и член Коллегии ВЧК В.В. Яковлев (К.А. Мячин), который дезертировал из Красной армии, сдался белогвардейским властям, перешел на сторону войск Учредительного собрания. Оба расстреляны решением Военной коллегии Верховного суда СССР.

Дзержинский отвергал кандидатуры на руководящие должности в случае их непригодности по профессиональным качествам. 21 апреля 1925 г. в письме к Фельдману он выступил против назначения на должность представителя ГПУ при Главном управлении принудительных работ одного из сотрудников, потому что тот не подготовлен «к серьезной и вдумчивой работе», а незрелость, развязанность, неоправданное самолюбие и упрямство «делают его совершенно непригодным для выполнения ответственных обязанностей»[393].

Председатель ВЧК не доверял и лицам, склонным к употреблению спиртных напитков. 10 февраля 1921 г. он писал И.К. Ксенофонтову: «Раковский очень хвалит Портнова для работы по разведке в деревне. Сам Портнов просится из Сибири. У Портнова слабость – к вину. Если бы он мог урегулировать эту свою слабость и отказаться от того, чтобы когда-л. искать и иметь кампанию для удовлетв. этой слабости, то я думаю, что стоило бы его послать на Украину. Как Вы полагаете?»[394] Ксенофонтов сообщил, что решено вызвать Портнова и переговорить с ним и лишь после это определить место работы.

В конце марта 1921 г. Дзержинский получил информацию от председателя революционного военного трибунала о пьянстве и дебоше начальника особого отдела 5-й армии Белова и его помощника Новикова в доме бывшего военкома Иркутской губЧК Иванова. 22 марта он направил телеграмму в Омск полномочному представителю ВЧК И.П. Павлуновскому, предложив проверить «действительность вышеуказанного факта, случае подтверждения откомандируйте Белова и Новикова в распоряжение Вечека»[395].

Ф.Э. Дзержинский стремился укрепить профессионалами основные участки работы органов безопасности. Так, после отъезда в командировку одного из специалистов по борьбе с антибольшевистскими партиями Агранова он считал, что в ГПУ «в этой области большое кустарничество. У нас нет с отъездом Агранова лица, достаточно компетентного, который этим делом занимался бы сейчас. Зарайский слишком мал для руководителя. Это подручный. Мне кажется, что дело не двинется, если его не возьмет на себя сам т. Менжинский. Переговорите с ним, дав ему эту мою записку»[396].

В конце 1921 г. сложным было положение в Петрограде и на Украине. Дзержинскому удалось убедить ЦК РКП(б) оставить В.Н. Манцева на Украине, а в Петроград направить С.А. Мессинга, хотя губком Петрограда настаивал на кандидатуре С.С. Лобова.

Какие же доводы выдвинул Дзержинский? «На Лобова ни ЦК, ни мы не могли согласиться, так как он слишком питерец, хотя прекрасный партиец и чекист. (Сейчас он едет в качестве нашего полномочного представителя на Кавказ.) Против Мессинга питерцы выдвигали, что МЧК в борьбе с белогвардейщиной мало опыта. ВЧК, мол, этой борьбой руководила. Я убедился, что опасность в Питере несколько преувеличивали и что нет данных для уверенности, что пожары произошли от поджогов. И что там нужно больше всего так сорганизовать ЧК, чтобы она от нас, т.е. от ВЧК не удалялась и чтобы они там не вели политики, а занимались своим делом. Мессинг с работой справится»[397].

Непонятно, почему Дзержинский весьма благосклонно отнесся к просьбе Х.В. Пинеса занять руководящую должность в ГПУ. 9 июля 1923 г. он писал ему:

«Уважаемый товарищ! Не имел времени подыскать Вам должность. Кроме того, меня смущает высота оклада, которую Вы требуете – 500 миллионов. Я все-таки привык в Вас видеть чекиста, а не нэписта, который думает не только о себе, но и о будущности своих внуков и наследников. И Вам после стольких лет работы в ЧК как-то не к лицу занимать нэповские позиции. Не согласились ли бы Вы быть у меня для поручений? Первая задача, которую мне хотелось бы Вам дать, это изучение постановки транспортно-экспедиционного дела и нахождение мер успешной борьбы с взяточничеством. Как Вы к этому предложению отнеслись бы?»[398]

Следует иметь в виду, что все кандидатуры на должности председателей губЧК (начальников ГО ГПУ) подбирались при участии председателя ВЧК – ОГПУ, согласовывались с губкомами и обязательно утверждались ЦК Компартии. Назначение на эти посты и посты ПП ВЧК – ОГПУ, как правило, сначала рассматривалось на заседаниях Политбюро и Оргбюро ЦК, а затем утверждалось высшими органами советской власти (ВЦИК РСФСР, ЦИК СССР, СНК РСФСР, СНК СССР).

Учитывая трудное положение с кадрами, Дзержинский предложил руководителям губЧК «немедленно войти с докладом в местные партийные комитеты о необходимости пополнения работников ЧК, указав одновременно на необходимость оставления для работы всех ответственных работников». Одновременно он обратился в ЦК РКП(б): «Знаем, что и вы не богаты работниками, но уверены, что все изложенное выше дает нам право и уверенность, что хотя бы за счет напряжения своих сил вы не откажете в помощи и дадите необходимое пополнение из своих рядов в лице наиболее идейных ответственных товарищей для тяжкой, но необходимой работы защиты нового строя, нашей рабочей революции»[399].

18 мая 1918 г. он снова просил ЦК РКП(б) пополнить ВЧК коммунистами. И ЦК решил усилить ВЧК «новыми товарищами. Перевести т. Лациса из Комиссариата по внутренним делам в Чрезвычайную комиссию, поручить т. Свердлову переговорить с т. Яковлевой, Стуковым для привлечения их к заведыванию отделом по борьбе с контрреволюцией при Чрезвычайной комиссии»[400].

14 марта 1921 г. И.А. Апетер направил письмо Дзержинскому: «По материалам с мест видно, что с усилившейся работой органов ЧК в связи с общим положением в Республике наблюдается крайний недостаток сотрудников, а также наблюдается широкое стремление уйти из работы ЧК, поэтому я считал бы своевременным поднять вопрос перед