— Знаешь, — раздался у нее за спиной его голос. — Мы могли бы обзавестись дроидом. Пусть убирает посуду, подает нам кофе.

— С меня хватает Соммерсета.

— Забавно.

— Я тоже так подумала. — Ева засунула тарелки в посудомоечную машину. — Зачем нам дроид, который будет вечно вертеться поблизости? — Сказать по правде, при одном лишь виде дроидов ее пробирали мурашки. — Мне проще такие мелочи сделать самой.

— Согласен. Огромному числу людей, достигших определенного уровня благосостояния, и в голову бы не пришло, что можно самим сделать такие простые вещи, как сварить кофе или убрать со стола. Возможно, беря на себя мелкие домашние дела, человек тем самым оберегает себя от соскальзывания в эти самые семь смертных грехов.

Ева протянула Рорку его кофе, затем взяла свою чашку и встала, прислонившись к столу.

— Ты хочешь сказать, что Александер не загружает посудомоечную машину?

— Я хочу сказать, что он крайне редко — если не сказать, вообще никогда — заглядывает в собственную кухню. Гордыня в некоторых людях столь же сильна, как и жадность. Он же горд своим положением, своим богатством, своим статусом. У него дома пять человек прислуги и в придачу к ним целых три дроида.

— Откуда тебе это известно?

— Главное — задать нужному человеку нужный вопрос, — ответил Рорк. — В отличие от него, у Поупа лишь два человека приходящей прислуги и никаких дроидов. Помимо этого, Александер держит в состоянии постоянной летной готовности двух пилотов, что, согласись, не только выпендреж, но и довольно накладно. Всякий раз встречаясь с дирекцией клиники, он выторговывает для себя разного рода мелочи. Например, особый сорт минеральной воды или же место во главе стола. Его супруга постоянно привозит из Милана в Нью-Йорк своего любимого дизайнера. Я уже не говорю о том, что Александер содержит любовницу.

— Любовницу? — переспросила Ева. — Я не обнаружила никакой любовницы. Где ты ее раскопал?

— В данный момент никакой любовницы лично у меня нет, поскольку моя жена вооружена. А вот у Александера она есть, причем давно. Но это не афишируется.

— Я хотела бы с ней поговорить.

— Если верить тому, что говорят, этой связи уже много лет, и его отец смотрел на это косо. Я бы предположил, эту женщину зовут Ларина Чемберс. Она — вдова и давний друг семьи. У меня пока не было времени проверить эту информацию, — уточнил Рорк. — Так что это лишь слух, и не более. Дело в другом. Что касается любовниц, наш Александер — записной консерватор и большой любитель бить в политический барабан, а также выставлять собственное семейство в качестве образца этих самых консервативных ценностей.

— Не поверю, будто жена пребывает в неведении. Ты ведь сам сказал, что это давняя связь. Так что жена обязана знать. И если вдруг этот роман станет всеобщим достоянием, не думаю, что это легло бы на него большим позором. Да и не слишком отразилось бы на его финансах.

— Хочешь сказать, на финансах компании? Не думаю. Некоторые считают его лицемером, но это скорее личное. Однако гордыня здесь точно присутствует.

Гордыня, подумала Ева. Один из семи смертных грехов.

— Возможно, частично это оплата счетов или подарки любовнице, путешествия — да что угодно. И он вынужден потихоньку запускать лапу в кассу компании? Аудит это тотчас выявил бы.

— Безусловно.

— Но чтобы из-за этого убивать? — Ева покачала головой. — Нет, люди подчас убивают из-за сущих мелочей, но в данном случае вряд ли. Равно как в данном случае нет никакого смысла впутывать в это дело других.

— Согласен. Денег наверняка хватает, чтобы поделиться со многими, и я спрашиваю себя: может, это сделано с расчетом на будущее? Или, по крайней мере, так задумывалось. Еще до убийства риск слишком велик, и если человек на него идет, то только ради еще большей выгоды.

— Что вновь возвращает нас к бухгалтерским книгам и аудиту. Хорошо. Ты сосредоточишь усилия на Александере и Поупе, вдруг что-то откопаешь по ним обоим? Тем более что ты и так собирался это сделать.

— Верно, собирался, — улыбнулся Рорк. — Остальное я оставляю тебе.

— Ты отлично проанализировал состояние дел.

— Я польщен, лейтенант. И если окажусь прав, меня ждет повышение.

— Если ты окажешься прав, ужин готовить буду я и убирать тарелки тоже. Кстати, это будет не пицца, — добавила она, поймав на себе его скептический взгляд.

— Согласен. Как там твое плечо?

— Больновато, но терпеть можно, — призналась Ева.

Рорк шагнул к ней, легонько прикоснулся к плечу губами, после чего привлек ее к себе и с минуту держал в объятьях.

— Я тоже в этой жизни успел поворовать. Частично, чтобы выжить. Частично забавы ради.

Можно подумать, ей это неизвестно!

— Скажи, сколько ты убил ни в чем не повинных матерей? Скольких детей оставил сиротами?

— Пока ни одного. — Рорк крепче прижал ее к себе. — Я не намерен извиняться ни за воровство, ни за обман, ни за что из того, что я был вынужден делать в те годы. Потому что вот он я, здесь, рядом с тобой, а все остальное мне просто неинтересно.

— А как же оказаться голым на тропическом острове?

— Ну, раз ты подняла эту тему…

Ева улыбнулась, и он вновь коснулся ее губ.

— Но нет, это мне тоже неинтересно. Главное — быть с тобой, здесь и сейчас.

— Потому что здесь хорошо.

— А про тропический остров подумаем после праздников, которые уже почти на носу.

— Я про праздники вообще пока не думала. — При этой мысли Ева слегка запаниковала. — Я даже не хочу думать про эту премьеру, о которой все только и говорят.

— Ничего, придумаем что-нибудь веселое. Главное, не наживи себе новых синяков и ушибов. Или ты забыла, что любишь открытые платья?

— Вот видишь? Очередная головная боль. Ладно, пойду искать любовницу.

— А я — корпоративные махинации. Вот видишь, нам с тобой уже весело.

Ева налила себе еще кофе, а так как Рорк уселся за ее рабочий стол, она заняла дополнительное рабочее место. При этом она отметила, что в какой-то момент к ним пожаловал Галахед и теперь этакой жирной тушкой растянулся на ее любимом кресле. Рорк постарался придать рабочему кабинету Евы сходство с ее старой квартирой, ее привычной средой обитания. Сейчас, когда они были здесь вдвоем, остальной дом, прекрасный, просторный дом, стоял пустым и притихшим.

Нет, подумала Ева, если ей где-то хорошо, то только здесь. Здесь и сейчас.

Сначала она набросала сухие факты, пробежала по ним глазами, сопоставила так и эдак, после чего перебросила их Пибоди. Ознакомившись с тем, что прислала ей помощница, она какое-то время сидела, забросив ноги на стол, и, глядя на доску, размышляла о том, что поведал ей Рорк.