Целая система подобных благотворительных учреждений («для призрения подлинных нищих» и «для истребления самовольных бродяг») намечена была в 1784 году статьею «Об учреждении Венского Института для бедных».

Особенно широко проявилась благотворительность новиковского кружка в голодный 1787 год, когда Новиков раздавал в Авдотьине нуждающимся крестьянам хлеб, купленный на средства, пожертвованные Походяшиным[260]. Новиков применил здесь на практике то, что прежде высказано было в его изданиях, — «Хризомандере» и «Истине религии».

Один из близких московским розенкрейцерам остзейских масонов, пастор Л. Бергман, устроил в это же время в Риге приют-школу для бедных детей. Учреждение открыто было в 1783 году. При открытии его пастор говорил соответствующую речь, проникнутую филантропическими взглядами.

Ярославский наместник А. П. Мельгунов в 1786 году открыл задуманный им за несколько лет перед этим «Дом призрения ближнего», куда принимались «города Ярославля и той губернии мужеска и женска полу бедные дети для воспитания всякого возраста, молодые для приличного их состоянию воспитания, а другие — для призрения, исключая крепостных людей».

Дом этот, как сказано было в его «Положении» (которое было выработано Советом Дома)[261], был «основан на правилах человеколюбия к общему добру из любви к ближнему… долг сего Дома всегда и всякому, какого бы звания ни был Ярославского наместничества (исключая одних крепостных людей), требующему воспитания и призрения давать руку помощи… И на основании таком все оставшиеся без всякого имения и пропитания вдовы с малолетними детьми, также и одни или вдовы или малолетние, и увечные и престарелые, могут во всякое время в Дом Призрения или сами являться, или о себе чрез кого дать знать, где оные принимаемы будут немедленно».

Дом был выстроен на собранные с этою целью пожертвования среди ярославских дворян и купцов[262]. Кожевенный заводчик И. Я. Кучумов (умер в 1784 году) завещал ему пятую часть своего имущества (20000 рублей). Вместе с добавлениями наследников Кучумова и взносом самого Мельгунова образовалась сумма в 30000 рублей, составившая первоначальный фонд Дома Призрения. Процентами с этой суммы было обеспечено содержание 40 детей.

Помимо Дома Призрения Мельгуновым (с 1778 года) было устроено особое училище для дворянских детей. Ярославский губернский и уездные предводители дворянства согласились делать небольшие отчисления в пользу этого училища.

Подобно Мельгунову, и некоторые другие масонские деятели направляли свои филантропические чувства в область детского воспитания и призрения. Устройству народных школ отведено, например, видное место в докладе Н. И. и П. И. Паниных (1764 год) о заселении Новороссийской губернии. Три года спустя, когда московское дворянство выбирало Петра Панина своим депутатом в Законодательную комиссию, вопрос о школах уже только для недостаточных дворянских детей опять был выдвинуть в наказе, который дали Панину.

В «Комиссии об училищах и призрения требующих», учрежденной в 1768 году при Большой Екатерининской законодательной комиссии, деятельными членами были В. Золотницкий и Т. Клингштет; из них первый, по-видимому, был масоном. Комиссия составила два плана — «об училищах» и «требующих призрения». Золотницкий и Клингштет представили от себя дополнительные записки.

В филантропических предприятиях Екатерины масоны играли заметную роль. Графы Н. И. Панин и И. Г. Чернышев были постоянными советниками императрицы в ее воспитательных планах. В Воспитательном Доме И. И. Бецкого одним из деятельных попечителей был П. Я. Ильин.

В конце 1770-х годов произошел раскол между Екатериной и масонством; соответственно с этим масонская масса раздвоилась по вопросам начального обучения: в то время как «петербургские» (бывшие Елагины) масоны остались с императрицей, «московские» попытались создать свои предприятия без ее помощи и даже против ее воли.

В 1777 году Новиков с «обществом» своих друзей основал с благотворительной целью журнал «Утренний свет». Доход от издания должен был поступать в пользу училища для бедных детей в Петербурге. Намерение учредителей, как видно из предисловия к журналу, состояло в заведении «порядочного и постоянного Училища, в котором бы наилучшим и кратчайшим способом дети научались, приобвыкали к благонравию и заохочивались к дальнейшему учению для собственной своей и Отечества своего пользы».

Подписная цена журналу объявлена была в 3 рубля 50 копеек, но ввиду благотворительной его цели многие подписчики вносили по 5 рублей и более (до 100 рублей); генерал-аудитор П. К. Хлебников пожертвовал бумагу на целый год.

Уже в 1777 году открыто было училище при церкви Владимирской Божьей Матери, названное именем св. Екатерины; в следующем году учреждено было второе, при церкви Благовещения, св. Александра (оба в Петербурге). В обоих училищах в 1779 году обучалось 93 ученика.

Воспитание велось в строго религиозном духе. О нем дает понятие письмо учеников новиковского училища, помещенное в IX части «Утреннего света» за 1780 год. Отказываясь на целый месяц от завтрака и ужина, чтобы собрать другим бедным 50 рублей, воспитанники Новикова выражали надежду, что приношение их будет принято подобно тому, «как Христос, сидевши близ сокровищницы, принял две лепты от бедной вдовы».

Издатели «Утреннего света» думали и о дальнейшей судьбе учеников училищ св. Екатерины и Александра, предполагая обучать их ремеслам «удобнейшим к доставлению им вечного пропитания». Устроители школ всячески старались придать своему делу широкую огласку и пробудить к нему интерес. Самое открытие училищ было обставлено с особой торжественностью; освящал их архиепископ Гавриил (Петров) в полном облачении, с участием духовенства и прихожан церквей, при которых состояли школы[263]. Жертвователи приглашались в училища, чтобы знакомиться с постановкой преподавания и общежития. Вокруг всего дела создавалось сильное движение, и предприятие из узко филантропического превращалось в общественное.

Такой оборот дела не мог быть приятен императрице. Ускользавшее от ее контроля масонское общество явно стремилось захватить в свои руки начальное народное образование. Между тем, по взглядам самой Екатерины, воспитание способно было создать «новую породу людей». Допустить, чтобы эта новая порода подпала всецело влиянию независимой от нее общественной группы, Екатерина не хотела. Отсюда неизбежно вытекала борьба против масонского педагогического почина. Борьба эта и началась с попытки игнорировать новиковское предприятие. Тщетно взывали к императрица стихи, написанные по случаю открытая училища ее имени: