— Это ничего не меняет, — неожиданно спокойно сказал Хоккор, выходя вперед. — Твои ученики нам не к спеху. Сейчас гораздо важнее вы трое. И то, что вы можете нам дать.

— Отпустите девушку, — спокойно потребовал лорд Эреной, указав на молчаливую меня.

— Нет, — так же спокойно отказал ему Князь, и я мстительно обозвала его козлом. — Она — залог того, что ты выполнишь наше требование.

— Какое?

— Умри, Кай. Или не дай умереть дракону.

От тона, каким это было сказано, у меня все заледенело внутри. Я в который уже раз безуспешно дернулась, отчаянно замычала, пытаясь вырваться из проклятого плена, но добилась лишь того, что Князь, обернувшись, одарил меня снисходительным взглядом.

— У тебя есть возражения, девочка?

Я, если б могла, закивала бы, как сумасшедшая.

— Не хочешь, чтобы он умирал?

Я согласно замычала, безуспешно стараясь ослабить путы.

— Хорошо, — неожиданно легко согласился Хоккор, улыбнувшись страшноватой улыбкой. — Настойчивость и смелость должны быть вознаграждены. Ты сама выберешь, кому из них жить.

Мне показалось, что на мои плечи рухнуло небо. В ногах появилась подозрительная слабость, сердце, напротив, заколотилось в бешеном ритме, а в ушах зазвенело так, словно меня еще раз ударили.

Князь сошел с ума! Он ненормальный! Или просто мстит за обидное прозвище, каким я опрометчиво его мысленно обозвала? Как он может такое предлагать? Как вообще между ними можно выбирать? Жизнь или смерть, человек или дракон, учитель или предатель, Лед или Пламя… Господи, пусть это будет сон! Всего лишь дурной, на редкость правдоподобный, но все-таки кошмар! Пускай я сейчас испугаюсь до смерти, а потом открою глаза и со слезами пойму, что мне это просто приснилось!

— Выбирай, — уже без улыбки повторно предложил Князь, когда я испуганно вздрогнула. — Из них двоих должен остаться только один.

Я в панике уставилась сперва на него, затем на остальных Князей, но на их лицах было написано лишь вежливое любопытство.

— Не выберешь ты, их судьбу буду решать я, — решил добить меня Хоккор, сделав неопределенный жест рукой. — Но вряд ли тебе это понравится.

— Не дави на девочку, — вполголоса заметил Амстер, а Рогнар только усмехнулся. — Эй, как там тебя… Хейли? Не торопись с выбором. Подумай хорошенько. Принятые в спешке решения нередко бывают ошибочными.

«Творец! За что? — мысленно взмолилась я, отчаянно не желая верить, что это происходит именно со мной. — Почему кто-то обязательно должен умереть? Лорд Эреной… Рэн!»

Инкуб, если и услышал, ничем не показал, что его тревожат мои сомнения. Он был по обыкновению спокоен, холоден и безразличен. И если бы не глаза, в которых ритмично вспыхивали и гасли крохотные алые искорки, можно было подумать, что он уже умер.

Дракон и вовсе превратился в ледяную статую. Молчаливый, неподвижный, возвышающийся над головой лорда-директора массивной скалой, покрытой сверкающим на солнце инеем. Крылья обреченно опущены, длинный хвост буквально примерз к заснеженному полу, и лишь тусклые изумруды глаз, в которых светится бесконечная, какая-то мертвая тоска, неотрывно смотрят в самую душу.

Почему же ты молчишь, мой друг? Или враг? Почему вы молчите оба, когда мне так нужен ваш совет? Почему не сражаетесь за себя? Вы ведь оба знаете, что я не могу выбирать между вами. Милорд… Рэн, отомрите на мгновение! Помогите мне! Всего лишь намек — мысль, взгляд, — что угодно, чтобы я могла увидеть, что вам не все равно!

На мои глаза снова навернулись слезы, а дыхание вырвалось с беззвучным всхлипом. Но никто не ответил. Не повернул головы.

Именно тогда я со всей ясностью поняла, что помощи ждать неоткуда. Никто не придет и не остановит это безумие. Никто не поможет. Не возьмет на себя ответственность. Не сделает одолжение и не отменит назначенной казни. Что бы я ни сделала, как бы ни старалась найти выход, все будет бессмысленно. У меня нет ни сил, ни магии, ни даже «эрья». Я беспомощна, как младенец. Я даже рта не могу раскрыть без позволения. Но при всем при этом именно от меня зависит, кому жить, а кому умереть.

Не знаю почему, но тогда же мне стало ясно, что я никогда не сделаю этот выбор. Не обреку на верную смерть ни стоящего напротив инкуба, ни предавшего меня, но не потерявшего свою значимость дракона. Это было невозможно. Дико. Страшно, наконец. Потому что, несмотря ни на что, они были дороги мне одинаково. И с любым из них я была готова поменяться местами.

От последней мысли в моей душе появилась и окрепла мрачная решимость.

Интересно, а равноценный обмен в договоре предусматривается? Могу ли я спасти своим решением одного, а второго самым обыкновенным способом выкупить? Обменять жизнь на жизнь, пусть даже такую нелепую, как у меня. Конечно, это не очень умно. Быть может, даже откровенно глупо, но других мыслей в мою голову не приходило. А если есть хоть один, даже призрачный шанс, что моя душа подойдет в качестве платы за чье-то спасение, так тому и быть. Ведь если подумать, мне уже нечего терять.

— Ты выбрала, — без особого удивления кивнул Князь Хоккор, когда я подняла на него выразительный взгляд, ни капли не сомневаясь, что он поймет. — Выбор неправильный, но достойный. Рогнар?

Второй Князь неуловимо быстрым движением скользнул ближе, оказавшись у меня за спиной. Там тихо зашелестело, а потом что-то холодное уперлось в мою спину.

Отлично. Значит, больше никто не умрет.

— Хейли, что ты натворила? — в ужасе прошептала Лана, когда я с облегчением улыбнулась. И даже у Сая дрогнули губы в беззвучном «зачем?», но мне уже было не до них.

«Прощай, Рэн, — спокойно подумала я, пристально посмотрев на недвижимого дракона. — И прости — я не успела отдать тебе новое тело. Жаль, что так все заканчивается, но я все равно должна сказать тебе спасибо за то, что хотя бы на какое-то время ты избавил меня от одиночества. И за те мгновения счастья, которые, несмотря ни на что, у меня все-таки были. Милорд…»

Я перевела такой же спокойный взор на лорда-директора.

«Мне бы многое хотелось вам сказать. Но боюсь, что не смогу подобрать нужных слов. Знаю, про вас говорят, что инкубы холодны и равнодушны, но будьте уверены — для того, кто любит вас, это не так уж и важно»…

Я, наверное, успела бы сказать и другое, чтобы опустошить свою мятущуюся душу до самого дна, но не успела. Потому что на висках лорда-директора неожиданно вздулись вены, лицо жутковато исказилось, с губ слетел едва слышный вздох. Сгустившийся вокруг него воздух странно поплыл, словно подтаявшая на жарком солнце льдина, а потом сухо треснул, начав медленно и неохотно осыпаться вниз тяжелыми полупрозрачными пластами. Рядом с хрустом заворочался дракон, с трудом разламывая такую же невидимую тюрьму. Из его ноздрей повалил пар, дыхание, сперва неслышное, стало шумным, прерывистым, словно Рэн с огромным трудом преодолевал нешуточное сопротивление. Но потом он все-таки сумел оторвать от пола одну лапу, затем вторую, нашел в себе силы приподняться и, вскинув голову, огласил задрожавший до основания зал бешеным рыком.