Да, мне все еще больно! Я не забыла ни одного его слова, которые до сих пор огнем горят в моей памяти, выжигая в ней глубокие борозды! Но я не могу без слез смотреть на такого дракона! Мне кажется, все еще люблю его… и моя душа криком заходится от мысли, что его скоро не станет.

— Вот и все, — негромко заметил кто-то из Князей, когда лорд Эреной поднял руку. А я до боли вцепилась руками в проклятое щупальце и, не выдержав, отчаянно закричала.

— Хвати-и-ит!..

От моего крика, казалось, дрогнули сами скалы. Протяжное эхо испуганной птицей заметалось по замку, едва не обрушив стены. Вырвавшись вверх, сквозь отсутствующую крышу, потревожило спящие горы. А упершись в невидимую преграду, отделившую нас от дракона, неожиданно отскочило и вернулось, обрушившись на заклятие с удвоенной силой.

От раздавшегося пронзительного звона у меня заложило уши. Перед глазами снова все поплыло, но в последний миг я все же успела заметить проступившую посреди зала перегородку. И каким-то чудом увидела, как она разлетается на куски.

Невидимый дождь пролился над нашими головами, щедро усеивая пол сверкающими осколками. Освобожденное эхо тут же рванулось на волю, всей силой обрушившись на вздрогнувшего от неожиданности дракона. Лорд Эреной молниеносно обернулся, не выпуская из руки нож, но, заметив посторонних, тревожно замер.

Его беспокойный взгляд мгновенно обежал весь зал, отметив и Князей, и прижатую к одной из стен Всадницу. На мгновение задержался на хмуром лице побратима, заглянул ему в глаза, словно молчаливо спрашивая, в чем дело. А затем отыскал меня — тяжело дышащую, подвешенную между небом и землей, туго спеленатую невидимым щупальцем… и замер. А еще через миг рука директора медленно опустилась, а с губ слетело хриплое:

— Хейли…

— Здравствуй, Кай, — шагнул вперед тот самый старик, который недавно интересовался моим именем. — Давно ты не навещал тронный зал. Сколько прошло лет? Сорок? Пятьдесят?

— Больше, — бесстрастно уронил второй старец, и мне почему-то показалось, что он чем-то недоволен.

— Пора отчитаться за проделанную работу, — так же равнодушно произнес третий, смерив неподвижно стоящего инкуба суровым взглядом.

Однако лорд Эреной не ответил — он все еще смотрел на меня. А меня вдруг сковало так, что я не то что рта открыть — даже вдохнуть нормально не могла. Невидимая рука властно накрыла мои губы. Невидимые путы спеленали так, что я потеряла способность шевелиться. Куда-то пропала способность видеть чужие ауры. И даже «эрья», к моему ужасу, перестало подчиняться. Я превратилась в бесполезную тряпку. В помеху. Я больше не могла ни на что повлиять.

Ненавижу беспомощность! С ума скоро сойду от мысли, что это я во всем виновата! И я все еще не чувствую, как раньше, своего дракона. Моего несчастного, разбитого, тревожно встрепенувшегося дракона, который тоже наконец меня заметил. И с таким же непередаваемым выражением, как и милорд, смотрел из круга. Сколько неподдельной растерянности было в его загоревшемся взоре! Сколько боли и обреченного понимания!

Я не хочу, чтобы ты умирал, Рэн! Ты все еще дорог мне. Но ты, кажется, до сих пор не можешь в это поверить…

Мой умоляющий взгляд метнулся к застывшему рядом инкубу.

— Ты поступил опрометчиво, Кай, скрыв от нас ледяного дракона, — разрушил гнетущую тишину негромкий упрек Князя и заставил взгляд лорда-директора переместиться на верховных.

— С каких это пор Хоккор вмешивается в дела моего Дома? — сухо осведомился он у державшего меня старика.

Маг только усмехнулся.

— Тобой интересуюсь не только я. Амстер тоже накопил к тебе много вопросов.

— На все вопросы я ответил перед уходом.

— Не на все, — выступил вперед второй старик. Видимо, тот самый глава. — Покидая Круол в первый раз, ты сказал, что эксперимент не удался. И что дракон, которого ты пытался поймать, сумел избежать ловушки.

У лорда Эреноя опасно сузились глаза.

— Я не солгал. У меня не получилось его подчинить.

— Но о самом важном ты умолчал, — вступил в разговор третий Князь. — Во время нашей последней встречи ты забыл упомянуть, что в действительности дракон все же пришел. И привязал свой дух к твоему телу.

Я беспомощно перевела взгляд на лорда-директора.

Какая встреча? Когда? Не та ли это была беседа, после которой он вернулся на Атолл едва живым? И истощился настолько, что был готов убить первого встречного?

— Как тебе удалось это скрыть? — с легким интересом посмотрел на Кая Рогнар. — Я открыл твою память полностью, ученик. Все потоки, даже те, которыми ты перестал пользоваться. Как ты сумел утаить присутствие второго разума?

На губах инкуба появилась и тут же исчезла мимолетная усмешка.

— Когда дракон не хочет, чтобы его заметили, он способен оставаться в тени.

— Любопытно… — Интереса во взгляде Рогнар стало на порядок больше. А про меня он вообще словно забыл. — Я исчерпал твой источник до дна. Твои резервы истощились до предела. Ты был беззащитен передо мной, но все равно нашел способ скрыть правду. Это было впечатляюще, ученик.

— Благодарю, учитель, — едва заметно наклонил голову лорд Эреной, а я тоскливо посмотрела вверх, в открытое небо, мечтая о том, чтобы все это поскорее закончилось. Мне уже было все равно, кто из них кого учил. Кто и зачем что-то скрывал или, напротив, пытался добиться правды. Я просто хотела уйти. Забрать отсюда Рэна, убедиться, что с ним все в порядке, поговорить с милордом Эреноем, а затем наконец вернуться домой. И больше не бояться, что кто-то сегодня умрет.

— Не обольщайся, это не твоя заслуга — мы почувствовали ваше возвращение, — снисходительно заметил Рогнар, и в его взгляде что-то изменилось. — Появление Звездной тропы всегда оставляет след в ауре мира. Глубокий след. Яркий. Его сложно не заметить, особенно если давно ждешь его появления.

На лице лорда Эреноя не дрогнул ни один мускул, а вот Сай впервые позволил себе легкую тень неудовольствия.

— Мой сын забыл, что его разум открыт для меня полностью, — усмехнулся Рогнар, не сводя взора с лорда-директора и словно не замечая его напрягшегося побратима. — В отличие от тебя, его ученичество еще не завершено. А хороший учитель всегда найдет способ заглянуть даже в самые потаенные уголки подчиненного ему сознания.

Сай ощутимо вздрогнул, на его лице мелькнула и тут же пропала досада, и вот тогда мне стало понятно, почему они с милордом разделились. И почему Сай, вместо того чтобы следить за ритуалом, оказался в тронном зале.

Он все знал! И тоже в этом участвовал! Ведь если наши тропы действительно оставляют следы, кому-то следовало остаться и заговорить Князьям зубы. Дать милорду время. А кому это делать, как не кровному брату? И кому, как не ему, верховные могли поверить, особенно если в докладе не прозвучит ничего, кроме запоздавшей, скомканной, но все-таки правды?