Машины, высекая гусеницами из бетона искры, резко затормозили у парадного входа Дворца заседаний. Двое часовых, широко раскрыв рты от удивления, онемели.

Джон Билли первым бросился вперед с пистолетом в руке. За ним, громыхая по лестницам подкованными солдатскими ботинками, неслись все остальные. В тяжелых доспехах с закрытыми забралами шлемов эти люди казались вестниками смерти, и часовые, едва завидев их, бросали оружие и убегали. И только один охранник передернул затвор, но это было все, что он успел сделать, так как в следующее мгновение, прошитый очередью, упал на пол. Десантники бежали, сворачивая по бесконечным коридорам и приближаясь к залу заседаний.

Вот и массивная дубовая дверь. Джона обогнал здоровенный легионер и с разбегу ударил в нее ногами. От такого чудовищного удара обе половины двери с треском влетели внутрь. А огромный легионер, легко призем лившись на ноги, полоснул из десантного МS-23 над головами сенаторов. Все звуки вокруг замерли, и все движение прекратилось. Штукатурка, сбитая пулями с потолка, падала на лысые и седые головы.

Джон обошел огромного легионера и, окинув взглядом весь амфитеатр, начал медленно спускаться вниз к столу председательствующего.

Достопочтенный председательствующий Ярош с животным ужасом в глазах взирал на надвигавшегося Джона, который выглядел в закрытом шлеме так, что рот председателя никак не мог закрыться. Выхватив из кармана свой тестер, Джон включил его. Ярош схватился руками за голову, а рот его раскрылся еще сильнее. Джон спокойно вложил в его открытый рот ствол своего «грау» и нажал на спуск.

Обезглавленный труп председателя отлетел в сторону, но Бидли, не глядя на него, повернулся к остальным конгрессменам и выкрикнул:

— Ну что, старые облезлые обезьяны, болтуны вонючие! Все?!

Отговорили?! Считайте, что на этом свете вы свои дела закончили! — И он стал разряжать пистолет в искаженные страхом лица.

Легионеры восприняли его действия как команду, и их пули полетели во все стороны, разнося графины, мебель и мониторы для голосований. Разящий металл настигал мечущихся и кричащих сенаторов везде, выпуская потроха и разбивая головы.

Вся Центральная Африка со временем превратилась из прибежища редких видов животных в огромный сборочный конвейер, который некогда состоял из отдельных заводов, но со временем, разрастаясь, все заводы слились в единый гигантский комплекс. По мере того как расширялась империя землян, возникала необходимость в поддержании порядка и целостности Сообщества. И для устрашения сепаратистов создавались один за другим космические флоты.

Разрабатывали и собирали грозные космические суда на Земле, а сырье свозили с недавно заселенных планет со всех отдаленных уголков Сообщества.

Молодые колонии еще не исчерпали своих сырьевых ресурсов и делали единственно возможный вклад в дело наращивания военной мощи.

Комплектующие для сборки кораблей поступали в Африку изо всех регионов индустриально развитой Земли.

Различные технологические установки заняли все околоземное пространство. В них, используя естественную невесомость, выращивались кристаллы и готовились ценнейшие сплавы, используемые в современных системах вооружения. Грузовые челноки деловито сновали между орбитальными заводами и собирали произведенную продукцию. Взамен они оставляли на заводах высококачественное сырье.

За процессом производства следили бригады операторов, которые дежурили на орбитальных заводах положенный срок, а затем их сменяла новая вахта. По мере строительства готовые суда поднимались в космос, размещались за пределом пояса космических заводов и уже там дожидались полной укомплектации флота.

В огромном ангаре, расположенном ниже уровня земли, разместились четыре корпуса кораблей новейшего типа «медведь». Корабль длиной сто пятьдесят метров оснащался усовершенствованными двухсотмиллиметровыми туннельными орудиями.

Мощность этих орудий в условиях космического применения приближалась к мощности тактических ядерных зарядов. Броневые пластины корпуса корабля были выполнены из керамики, хорошо проводящей тепло, впоследствии накапливающееся в собирающую линзу и отводящееся по световодам в компенсаторы.

Это были специальные устройства, которые аккумулировали на себя по опутывающим корабль световодам всю энергию от попадающих в него зарядов. Компенсатор выполнялся по принципу абсолютно черного тела и при перегреве выплескивал лишнюю энергию в космос.

Теперь, когда все официальные препоны со стороны Ассамблеи были устранены, работы в Африке и Австралии шли полным ходом.

Совет военных, взявших власть в свои руки, позаботился о том, чтобы вновь создаваемый флот ни в чем не нуждался. Наиболее дальновидные старшие офицеры готовили его для кардинального решения проблемы «Эр-Зет 10». Уже сейчас в район кольца Рольера перебазировались три флота, и вереницы транспортных кораблей пополняли запасы на Форт-Максе — ближайшей к системе Бонакус точке Сообщества.

На космических станциях и исследовательских судах, находящихся на периферии, проводили рейды бригады НСБ, оснащенные тестерами, позволяющими отличить носителей биопроцессоров. Выявленных носителей перевозили на Землю в специальные изоляторы, где они дожидались того момента, когда их могли бы избавить от процессоров или избавиться от самих носителей.

Конвоировали Мориса двое крепких парней со стрижеными затылками, пудовыми кулаками и борцовскими спинами. Их мускулистые тела были втиснуты в темно-синие комбинезоны из эластичной ткани. Конвоиры эти были хотя и молчаливы, но вежливы и предупредительны.

Когда, выйдя из казематов Бирина, все трое уселись в просторный сверкающий лимузин, Морису сразу предложили охлажденное кокосовое молоко и томатный сок. И все молча, одними жестами.

Морис не отказался и всю дорогу с наслаждением попивал напитки, от которых почти совсем отвык. В холодильнике нашлись и бутерброды, которые тоже пришлись очень кстати. Арестант съел их все, запив молоком. Охранники даже не смотрели в его сторону. Они были хорошо воспитаны.

Напившись и наевшись на дармовщину, Морис почувствовал себя значительно лучше и, не вступая в разговор с охранниками, принялся рассматривать дома и улицы.

Глядя на проносившиеся мимо здания, Морис удивлялся поразительному сходству этого города с тем сумасшедшим городом, через который ему пришлось пробираться. Ему даже показалось, что он узнал дом с лепными украшениями, где происходила битва продотрядов, а под колесами явственно громыхнул люк, через который Морис выбрался на улицу. Машина очередной раз резко свернула за угол и уперлась никелированным радиатором в деревянные, отделанные под мореный дуб ворота. Створки их бесшумно открылись, и лимузин легко побежал по дороге, посыпанной гранитной крошкой. Он ехал по тщательно ухоженному, даже вылизанному, парку с растущими в нем огромными старыми деревьями.

Выложенные по ниточке бордюры по краям дорожек были побелены. А за бордюрами начинался изумрудный газон, тщательно подстриженный и, видимо, расчесанный.