Капитан Габиани откровенно лез на рожон, и даже какая-то радость от этого чувствовалась в его голосе. Но полковник Мартинес, как человек опытный, прошедший через многие перипетии острых межчеловеческих отношений, быстро оценил ситуацию и не стал ее заострять. И нашел верный ход, который, по его мнению, должен был бы вернуть ситуацию в нужное русло.

– В Южной Осетии силами спецназа ГРУ были уничтожены лучшие бойцы грузинских коммандос. Ты это должен знать.

– Я это знаю. И считаю точно так же, как мой отец, что, если бы наших коммандос готовили бывшие офицеры спецназа ГРУ, а не американские и израильские инструкторы, подобного бы не произошло. В спецназе ГРУ уровень подготовки на голову выше. Престарелый Давид Вениаминович только что это прекрасно продемонстрировал. Он, я думаю, давно уже не тренируется. А вы Бексолтана долго готовили.

Капитан по-прежнему шел на конфронтацию. И все из-за того, что он встретил старого друга своего отца. Но полковник свою линию гнул, и гнул мягко, хотя и неуклонно.

– Хорошо. Пусть будет так. Допустим, что де– ло именно так обстоит. Но, окажись в числе коммандос ты…

– Я не могу там оказаться по причине своего бронхита. Я своим кашлем всех выдам. – Тенгиз, словно бы иллюстрируя собственную жалобу, снова сильно раскашлялся.

Полковник дождался, когда кашель прекратится.

– Я сказал, «допустим»… Допустить можно всякое… И тебя уже не было бы здесь. И среди коммандос мог быть кто-то из твоих друзей. Тоже допустимый вариант. И его эти хваленые спецназовцы уничтожили бы. И ты после этого с таким восторгом встречаешь офицера этих войск?

– Отставного офицера. И мой отец тоже бывший офицер спецназа ГРУ. В наших странах многое перепутано, и иностранцу разобраться в тонкостях человеческих отношений невозможно. Лучше и не пытайтесь, не то сильнее запутаетесь и сделаете неправильный вывод.

Мартинес своего добился. У капитана изменился тон разговора. Из агрессивного он превратился в нравоучительный. Значит, полковник действовал правильно. Но завершился разговор вовремя, потому что в дверь вошел подполковник Кольчугин, держа в руках небольшой сверток. Долго же он, как показалось Мартинесу, общался с собакой. Но собака – хороший повод, чтобы оправдаться. Так все и получилось.

Давид Вениаминович сел за стол и положил на стол сверток, придвинул к капитану и кивнул головой.

– Извините, задержался. Пришлось собаку вывести на короткую прогулку. Попросился лапу поднять у ближайшего столба. Вот здесь, Тенгиз. Это травяной сбор. Заваривай как чай. На бокал кипятка по столовой ложке с горкой. Там полтора десятка разных трав. Я всех и не помню уже. Но смешивал я их все в строгой пропорции, согласно рецепту. На себе испытывал. Хорошо помогает. Перед сном выпьешь полстакана, ночью сильно пропотеешь. Только старайся не лежать на сквозняке. Через три дня уже будет результат. Можно пить по три раза в течение дня. Тоже по полстакана за двадцать минут до еды. Но я лично пил перед сном. Эффект гарантирован.

– А мне рецепт не скажете? – вежливо попросил Мартинес. – Какие травы? В каких пропорциях смешивать?

– Это травы русских полей и лесов.

– У нас в фитоаптеке можно купить любые травы. Даже китайские и австралийские.

Кольчугин пожал плечами.

– Я просто не помню рецепт на память. У меня дома записан. Не захватил тетрадку с собой. Траву вот на случай простуды взял, а рецепт – нет.

– Если вам не сложно, дайте мне ваш номер телефона, я позвоню, – Мартинес радовался, так удачно проводя маневр. Зная номер телефона, можно будет выяснить, что это за человек перед ним. Не зря же ему дана возможность пользоваться всей мощной разведывательной машиной США.

Но Кольчугин тоже оказался не так прост. Он вытащил свой мобильник и потребовал:

– Говорите ваш номер. Я наберу. Он сохранится в вашем телефоне.

Отказываться от этого, значило бы вызвать подозрения. И Мартинес назвал номер. Давид Вениаминович тут же набрал его, и мобильник в чехле на поясе полковника «заголосил». Кольчугин нажал кнопку «отбоя», и звонки прекратились. Обмен телефонными номерами состоялся.

– Я не спросил, Тенгиз, как у отца здоровье?

– Слава богу, еще крепок. Сегодня он будет мне звонить. Я скажу ему, что вас встретил. Отец будет очень рад.

– Большущий поклон ему от меня…

– Тенгиз боялся, – перебил Мартинес подполковника, – что наши соседи снова затеют с вами драку. Я даже вышел посмотреть. Но они ушли далеко вперед.

– Я не думаю, что им мало досталось, – вежливо оценил свои действия, а заодно и действия женщины Кольчугин. – Мне понравилось, как ударила женщина. Классика!

– Натуральный боевой экскаватор. Но парни с Северного Кавказа – народ мстительный. Они могли вдвоем напасть на вас. Тенгиз боялся, что вы их просто перестреляете. А согласно российским законам, применение оружия даже с целью самозащиты сильно ограничено. Я так слышал. А мы не желали вам неприятностей.

– Я не ношу с собой оружия, – отмахнулся Кольчугин. – У меня есть, конечно, наградной пистолет, но он остался дома, в оружейном сейфе. Зачем брать его в отпуск. Кроме того, в нашей стране трудно найти подмышечную кобуру из натуральной кожи. А искусственная кожа, из которой кобуры делают, сильно натирает руку под мышкой.

«Если Кольчугин говорит правду, – подумал Мартинес, – значит, он и в самом деле приехал сюда только отдыхать. На боевую операцию без оружия не выходят». Но говорит он правду или нет, этот вопрос все еще оставался открытым. Разведчикам, даже если они люди от природы правдивые, часто противопоказано говорить правду…

* * *

Мартинес просидел еще минут сорок вместе с капитаном и подполковником, невнимательно слушая, как они предаются воспоминаниям о каких-то совершенно незнакомых ему людях. Конечно, не хотелось оставлять капитана наедине с Давидом Вениаминовичем, но попусту время терять тоже не хотелось. Тем более что профессор Скипидаров, ради которого Мартинес и пришел в бар, тоже собрался уходить. Вернее, его уводили. «Боевой экскаватор», чуть не под мышку засунув профессора, удерживала его на ногах. И полковник, дождавшись, когда Скипидаров с подругой покинут заведение, тоже поднялся.

– Мне, пожалуй, пора, – протянул он руку Кольчугину. – С Тенгизом мы вечером еще, может быть, увидимся. Заходи, Тенгиз, ко мне. Мы каждый вечер партию в шахматы разыгрываем. Традиция…

Это был тонкий намек на то, чтобы Тенгиз не задерживался допоздна.

– Обязательно, – пообещал капитан. – Я через полчасика тоже двину. И собираюсь взять реванш за вчерашнее поражение. Но ферзевый гамбит больше играть не буду. У меня он как-то не получается. Но я и еще кое-что из теории помню.

Тенгиз легко поддержал шахматную легенду, значит, можно было рассчитывать, что он не начнет откровенничать с этим подполковником.

Мартинес вышел из бара и остановился на невысоком крыльце. Вечер уже прочно вошел в свои права, яркие фонари озаряли дорожку, и странная парочка – профессор Скипидаров и его подруга удалялись в сторону корпуса, где жил профессор. Кажется, они нашли общий язык, решил Мартинес. Это, однако, усложняло ситуацию, поскольку ставило профессора под определенною защиту. Конечно, полковника такая защита не смутила бы, и убрать боевой экскаватор можно одним ударом. Но женщина всегда бывает защитой более сильной, чем мужчины, потому что, в отличие от мужчины, никогда не стесняется поднимать крик и вой. А вот этого-то полковнику Мартинесу как раз и следовало избегать. Если бы не появление здесь, рядом с ними, этого подполковника спецназа ГРУ, Мартинес посчитал бы, что у него есть время в запасе. А сейчас начал подумывать о том, что следовало торопиться. Он лучше многих других знает, что разведчики не бывают в отставке. Наступает какой-то момент, и они становятся снова действующими разведчиками. И было бы очень неплохо уже сегодня ночью отправить профессора Скипидарова вслед за его же ноутбуком и под надежной охраной.