не слушались хозяина. Поняв что не сумеет выстрелить противник что-то злобно прокричал и попытался пнуть его в лицо. Второй солдат, лежащий на Гюнтере, из всех сил старался задушить его, сжав горло грязными руками. К счастью, Шольке успел опустить подбородок и, в положении лёжа, бестолково размахивал пистолетом-пулемётом, пытаясь ударить голландца по голове, одновременно уворачиваясь от пинков первого врага.

Краем глаза Гюнтер заметил как оба его бойца тоже вступили в схватку… Впрочем, уже один. Второй, получив в живот и грудь сразу два штыка, медленно сползал по стенке траншеи, выпучив глаза и мыча от боли… Остался только Хольт, с бешеным взглядом орудующий окровавленным прикладом своей винтовки.

Внезапно рядом раздался какой-то медвежий рёв и могучая сила снесла голландца, пытающегося запинать его. Гюнтер, полностью сосредоточившись на втором противнике, не разглядел спасителя, всецело занятый борьбой. Отбросив бесполезный «МР-38» с пустым магазином он схватился за свой эсэсовский кортик, мысленно костеря себя за то что так поздно о нём вспомнил. Крепко сжав его в руке Шольке приготовился было пырнуть голландца ножом но сильнейший удар кулаком в лицо едва не лишил его сознания. Это противник, отчаявшись задушить Гюнтера, решил расквасить ему нос мужицким ударом.

Ощутив сильную боль и кровь на разбитых губах Шольке зарычал от ярости и, вместо того чтобы пырнуть врага, быстрым движением провёл лезвием тому по горлу. В следующее мгновение он увидел как на заросшем щетиной кадыке голландца открылась широкая рана, тут же расширившись ещё больше. А потом на него потоком хлынула кровь и Гюнтер, ничего не видя своими залитыми глазами, наугад тыкал кортиком, стараясь попасть в тело. Но это уже было лишним, потому что вражеский солдат всем своим весом навалился на него, слабо подрагивая и что-то шепча слабеющим голосом…

Через несколько секунд, с трудом спихнув с себя ещё тёплое тело, Гюнтер смог вытереть глаза от липкой крови и осмотреться вокруг. Рядом с ним и чуть поодаль лежали трупы голландцев из гарнизона дота. Почти у всех была обожжена форма и отравляла воздух запахом палёной ткани и мяса. Из бетонного укрепления, стоящего с распахнутой настежь дверью, тянуло удушливым чёрным дымом и слышались частые щелчки патронов, детонирующих в огне.

Рядом с ним стоял Раух, тяжело дыша и в распахнутом маскхалате на груди. Без баллона, видимо скинутого перед рукопашной, и с расширенными от адреналина глазами, он выглядел настоящим медведем из самой глуши Шварцвальда. У его ног лежало тело второго противника Гюнтера с неестественно вывернутой шеей.

С другой стороны послышался болезненный стон и обернувшийся Шольке заметил Хольта который, в изнеможении закрыв глаза, сидел на корточках. Приклад его винтовки был весь забрызган кровью, руки мелко дрожали. Оцепенелый Гюнтер стоял и просто смотрел на это побоище пустым взглядом словно заглючивший робот…

Послышался шорох земли и в траншею свалился Пауль с пистолетом наготове. Быстро огляделся, не обнаружив опасности, и подошёл к нему.

— Вот это вы тут повоевали, дружище… — присвистнул он, разглядывая Гюнтера и Рауха. — Как будто в мясорубке побывали.

Опустошённый Шольке равнодушно посмотрел на груду трупов и медленно опустился на дно траншеи. Накатила сильнейшая усталость, хотелось просто сидеть, а ещё лучше лежать, и чтобы никто не отвлекал. Нечто похожее было с ним в Польше, когда загнанные в угол поляки пытались вырваться из ловушки на Бзуре и едва не смяли его роту, но сейчас на него накатило гораздо сильнее.

— Слушай, Гюнтер… Я хочу тебе сказать одну вещь… — донёсся до него голос Пауля словно издалека. — Огромное спасибо за то что ты разобрался с этой проклятой бетонной коробкой! Я потерял пятерых убитыми и двенадцать ранеными из-за этой кучи бетона. И если бы не ты, то вполне мог бы и сам тут остаться вместе с остатками своих людей…

В горле першило, сильно хотелось пить. Он пошарил рукой на ремне но фляжки не было. Видимо, сорвало где-то… Лицо неприятно щипало и Гюнтер машинально провёл по нему рукой.

— Чёрт, не трогай лицо! Оно у тебя всё в крови… — сказал Пауль, присев рядом с ним на корточки.

В траншею, тем временем, спрыгивали другие эсэсовцы которые тут же разбегались в стороны или же пробирались вглубь обороны, расширяя зону прорыва. Стрельба по-прежнему била Гюнтеру в уши но уже отдалилась и не была такой оглушительной.

— Дай попить! — прохрипел Шольке и посмотрел на друга.

Тот молча отцепил флягу с пояса и протянул ему. Но воды там оказалось всего на пару глотков и Гюнтер смог только слегка промочить горло. Отдав пустую посудину обратно он с трудом поднялся на ноги. Отходняк от зверской рукопашной проходил и Гюнтер медленно возвращался к реальности. Надо было идти, искать своих…

— Кстати, я конечно, восхищён тобой, дружище, но какого чёрта ты тут забыл? Я глазам своим не поверил увидев что ты выскочил под наши пули, размахивая руками как ветряная мельница! — снова разболтался Хофбауэр, помогая ему встать. — Ты же командуешь своими броневиками и должен быть там!

— Пауль! Помолчи, пожалуйста! — выставил он ладонь вперёд. Сейчас явно было не то настроение чтобы всё ему обстоятельно рассказывать, что именно его толкнуло на такую пехотную глупость. Как-нибудь позже…

По траншее быстро пробирался какой-то шарфюрер, останавливая и спрашивая что-то у всех кого видел.

— Мне нужен оберштурмфюрер Шольке, командир разведчиков! — устало выдохнул он, добравшись до них.

— Это он! — кивнул Пауль на Гюнтера.

Тот облизнул пересохшие губы и ответил:

— Это я, шарфюрер. Что вы хотите?

Незнакомец, посмотрев на него, невольно сглотнул:

— Э-э… Вы оберштурмфюрер Шольке? Вас срочно вызывает к себе наш Дитрих!

Неужели он так страшно выглядит, раз этот шарфюрер смотрит на него как на привидение? Впрочем, плевать! На Гюнтера напала вялая апатия и ему было глубоко безразлично на свой внешний вид. В конце концов, он был на поле боя а не в кабинете, поэтому нечего требовать от него сверкающих сапог и белого подворотничка. Главное, жив остался и даже не ранен, остальное неважно.

— Передайте что я уже иду! — ответил он и отпустил посланца.

Тот убежал обратно а Гюнтер, снова проведя по лицу рукой, хотел было направиться следом но остановился. Надо было сделать ещё кое-что… Развернувшись и подойдя к Рауху, который кряхтя, надевал на себя свой баллон, Шольке остановился перед ним и посмотрел ему в лицо. «Сосиска», обнаружив его перед собой, замер и невольно вытянулся, автоматически поправляя ворот