Хочу вспомнить, какой я была и какой могла бы стать.

Я могла бы стать старше.

Это я.

Но этого никогда не будет.

— Зак, скажи — под гипнозом все можно вспомнить?

Его руки спокойно лежат на руле, машина едет мимо магазина «ИКЕА» и других торговых предприятий в Торнбю. Малин тянется к кнопкам музыкального центра, убавляет звук. Люди на парковке движутся медленно, но целенаправленно — в сторону кондиционированного рая магазинов.

— Говорят, что да. Но я не припомню ни одного случая, чтобы мы воспользовались этим в нашей практике. Все это звучит достаточно сомнительно, если тебя интересует мое мнение.

— Но я не шучу. Это может сработать.

— Я знаю, о чем ты думаешь.

— Только пять процентов нашей памяти доступно сознанию.

— Опять насмотрелась канала «Дискавери»?

— Заткнись, Зак!

Он поворачивается к ней, ухмыляется.

— Руки на руле, глаза на дорогу!

— Слушаюсь, капитан! — смеется Зак. — Это я запомню.

— Ах ты, червяк черно…пый, — рычит Вальдемар Экенберг, прижимая Бехзада Карами к стене в его квартире. — Ты думал, что тебе удастся облапошить полицию? Один из твоих так называемых друзей сдал тебя. Что ты делал сегодня ночью? В ночь со среды на четверг, в ночь с субботы на воскресенье? Ты изнасиловал и убил их. Да?

Бехзад Карами все еще надменен — уверен, что ему удастся выпутаться.

«Но ты попался, — думает Пер Сундстен. — Он выбьет из тебя все, что ему нужно знать».

— Ты вошел во вкус, когда вы изнасиловали ту девчонку прошлой зимой, да?

— Мы не…

Вальдемар отталкивает Бехзада Карами назад, снова прижимает его к стене.

Затем его голос смягчается:

— Не пытайся меня обмануть. Ты прекрасно знаешь, что вы изнасиловали ту девицу. А потом тебя потянуло на молоденьких. Понравилось? Но вдруг однажды ситуация вышла из-под контроля. И ты случайно убил…

Его голос звучит все громче с каждым словом, и тут он бьет Бехзада Карами в живот. Тот складывается пополам, как карманный ножик.

Бехзад Карами сползает по стене, Вальдемар делает пару шагов назад, зрачки у него расширены от адреналина.

— Мне надо отлить, — говорит он. — Присмотри пока за этим куском дерьма.

Бехзад Карами ловит воздух широко открытым ртом, делает пять глубоких вздохов, потом поднимает на Пера умоляющий взгляд.

«Не смотри на меня, — думает Пер, — я все равно ничего не могу сделать, чтобы помешать ему, да и не хочу. А вдруг он прав?»

— Лучше расскажи, чем ты занимался, — советует Пер самым мягким голосом, на который способен. — Черт, он даже на меня страх наводит. И он не отступится.

— Он сумасшедший.

— Давай рассказывай. Он сразу успокоится.

— Вы поверите мне?

— Это зависит от многих факторов.

— От чего?

Бехзад Карами тяжело дышит, но его лицо обрело прежний цвет.

— От того, правду ли ты расскажешь.

— Если я расскажу правду, вы мне не поверите.

— Давай попробуем.

Пер смотрит сверху вниз на Бехзада Карами — тот повержен, но пока не сломлен.

— Ну, давай проверим, — говорит Пер, и тут Вальдемар возвращается в комнату.

— А, так эта крыса пришла в себя? Отлично. Тогда мы позаботимся о том, чтобы ему снова стало хорошо.

— Делай что хочешь.

— И сделаю, не сомневайся, — произносит Вальдемар и дважды сильно бьет ногой по левому плечу Бехзада Карами.

Пер видит, как плечо выскакивает из сустава под желтой футболкой, и крик, поднимающийся к потолку и бьющийся в окна, полон дикой пещерной боли. Крик инстинкта самосохранения, вырывающийся через рот прямо из коры мозга.

— А, так тебе больно, — шепчет Вальдемар в ухо лежащему, стонущему Бехзаду.

Кладет руку ему на плечо, нежно, легко нажимает, и Бехзад Карами снова кричит, но на этот раз чуть потише, и Пер видит по всему его телу, что он на грани срыва.

Почему ты сопротивляешься? Потому, что это само собой разумеется? Потому, что ты это сделал?

— Подождите, я все расскажу, я покажу вам свою тайну.

Бехзад Карами сидит на диване, левая рука отведена под углом назад, переброшена через спинку дивана. Вальдемар стоит позади него.

— Только не вой больше, чертова крыса.

И Вальдемар дергает руку Бехзада Карами назад, раздается мощный щелчок — плечо встает обратно в сустав, а крик, вырывающийся при этом изо рта Бехзада Карами, столь же первобытный, как и предыдущий, но в нем слышится громадное облегчение всего тела.

— Чертов слабак! — Вальдемар ухмыляется.

Пер мечтает поскорее вырваться наружу, прочь из этой квартиры, домой. Ему очень хочется, чтобы этот день закончился, но до конца еще далеко.

Теплая, серо-черная вода в реке Стонгон.

В ней плавают ленивые, опьяненные жарой рыбки. «Наверное, они чувствуют, как их тела меняют форму по мере того, как нагревается вода», — думает Пер Сундстен.

Им некуда бежать. Если от жары вода почти перестанет быть водой, что будет с рыбками? Они всплывут вздутым брюхом кверху, блестя серебристой чешуей в мутной воде.

Футбольное поле возле парка Юханнелунд, ворота без сетки ждут прохладных времен, когда кто-нибудь снова сможет играть в футбол — по такой жаре это немыслимо, даже опасно.

— Я вам все покажу, вы должны поверить мне. Я не имею отношения к этим делишкам.

Бехзад Карами в наручниках вылезает с заднего сиденья машины. Они направляются к дачным участкам в Юханнеслунде, у самой реки. Туда он повел их, отказываясь объяснить почему.

«Это не имеет отношения к тем делишкам» — слова звенят в голове Пера, пока они идут по вычищенной граблями земляной дорожке, петляющей между участками. Поливальные устройства работают круглосуточно, стараясь сохранить газоны живыми и зелеными, спасти смородину и крыжовник. Владельцы участков прячутся в тени под зонтиками или под крышами маленьких разноцветных домиков.

Делишки! Если свести убийство и изнасилование к «делишкам», то они становятся удобоваримыми и можно смириться с тем, что совершил ты сам или кто-то другой. Спокойнее относиться к тому, что вот так мы, люди, иногда поступаем с ближними.

Вальдемар спокоен.

Бехзад Карами попросил снять с него наручники у машины, и Вальдемар пошел ему навстречу.

— Попытаешься бежать — я тебя пристрелю.