— Все идет по плану! — восторженно заорал Алекс, подпрыгивая на заднем сиденье. — Я и Лена, мы едем купаться! Лена умная! Она не выгоняет меня из воды! Лена добрая! Она не отнимает у меня камни!

Украдкой я вздохнула. Ребенок не в курсе, что Лена еще и несчастная. Она не занимается любовью с мужчиной из Хора-Сфакион. Уже целых два дня.

Крошечная бухточка с прогретой солнцем водой, мягким белым песком и гладкими камешками в полосе прибоя не могла не понравиться мальчику, проживающему в большом городе и мало что повидавшему в жизни по причине своего нежного возраста. Он едва смог дождаться, когда я расстелю на лежаке пляжное полотенце, достану из сумки все его имущество, намажу его солнцезащитным кремом, надвину ему на макушку панаму...

И вот наконец он в воде. Плещется на мелководье, вздымая фонтаны брызг и визжа, как бабуин. Я тем временем, демонстрируя полное безразличие к невинным шалостям своего ангелочка, размазываю по плечам и животу защитный крем, извлекаю из сумки книгу, прикладываюсь к бутылке с минеральной водой — словом, веду себя так, как и положено нормальной европейской мамаше.

— Лена! — орет Алекс, вне себя от восторга. — Посмотри на меня! Я купаюсь! Ты видишь, как я купаюсь?

Он орет по-русски, и я отвечаю точно так же:

— Да, милый. Я вижу. Ты молодец.

Сидящий у кромки воды темноволосый мужчина следит за ребенком внимательным взглядом. На его загорелых плечах блестят капли воды — недавно искупался. Длинные смуглые пальцы лениво перебирают песок. Вот он поворачивает голову, и я вижу его улыбку, от которой меня бросает в жар.

Нейл, я хочу твоей любви. Тепла твоих рук. Запаха морской воды от твоей кожи. Это ужасно — видеть тебя и не иметь возможности к тебе прикоснуться. Нейл, ты чувствуешь то же, что и я? Он улыбается мне и делает знак глазами: терпение.

Я устраиваюсь на лежаке и закрываю глаза. Плеск воды, чьи-то голоса, смех, рокот проплывающей моторной лодки. За Алекса я совершенно спокойна, пока рядом Нейл.

Через десять минут они уже вместе копают яму в песке, поглядывая друг на друга настороженно, но не враждебно. Лица у обоих восхитительно серьезные. Изредка они переговариваются, интересно, на каком языке. Алекс предпочитает говорить по-русски, по-немецки — только в случае необходимости. Говорит ли по-немецки Нейл, хотя бы на уровне трехлетнего ребенка, я не удосужилась узнать.

В следующий раз, когда я взглянула на них из-под полей своей шляпы, они были в воде. Вернее, Нейл зашел по пояс в воду, а Алекс — мой диковатый, склонный к истерикам Алекс — удобно устроился на подхватившей его руке и что-то высматривал в изумрудной глубине. Что-то, на что указывал ему Нейл. Быть может, камень. Или рыбу.

Чуть позже я увидела, как Нейл, стоя на прежнем месте, поливает голову Алекса морской водой, в то время как тот жмурится и хохочет. Несколько раз он проделал перед лицом ребенка плавные круговые движения левой рукой, как будто смахивал паутину.

Потом они строили у самой воды пирамиду из песка.

Потом собирали камни.

Счастливый Алекс всего пару раз подбегал ко мне, чтобы утолить жажду и раздобыть пару бананов, для себя и для своего компаньона. Я не задавала ему вопросов.

В два часа пополудни я позвонила Ритке и сообщила, что обедать домой мы не приедем, а возьмем что-нибудь в таверне. Что-нибудь диетическое, безо всяких специй. Да, Алекс меня слушается. Нет, я не разрешаю ему часами просиживать в воде. Он съел два банана и выпил полбутылки воды. Конечно, я вымыла ему перед этим руки. Разумеется. Как могло быть иначе?

Мы пообедали в таверне на берегу, чему Алекс был несказанно рад. Нейл сидел за соседним столиком и подавал положительный пример. Поглядывая на него украдкой, ребенок отважно сражался с куриным филе и отварной картошкой — блюдом, диетическим во всех отношениях.

После обеда я уложила его на заднем сиденье машины, стоящей с открытыми дверьми в тенистой роще в двадцати метрах от пляжа, и он мгновенно заснул. Не потребовалось ни сказок, ни уговоров.

— Привози его завтра, — сказал Нейл, когда мы не спеша плыли вдоль окаймляющего бухту мыса.

— Он тебе не надоел?

— А тебе?

Через два часа Алекс проснулся и притопал к нам на пляж. Он беспокоился, не исчез ли, воспользовавшись его отсутствием, Строитель Пирамид и Собиратель Камней, и облегченно вздохнул, увидев Нейла на песке в двух шагах от меня.

Они купались...

Они строили башни из песка...

По возвращении домой я отменила закапывание, убедив Ритку подождать до утра.

— Смотри, какой он спокойный. Поужинал и уселся рисовать. Ты хочешь слез и истерик? Знаешь, что я тебе скажу? По-моему, у него это на нервной почве.

— Конъюнктивит на нервной почве? — Ритка скептически улыбнулась.

— Ну, если язва бывает на нервной почве, почему же не быть конъюнктивиту?

Утром я была призвана в детскую для участия в консилиуме. Глядя на практически здоровый, разве что с легким намеком на покраснение, глаз Алекса, Урания даже прослезилась, а моя сестра только руками развела.

— Привет, — сказала я Алексу, похоже, совсем забывшему о том, что ему полагалось проснуться с заплывшим глазом. — Ну что, завтракать и купаться?

В его постели я заметила камень, который на прощание вручил ему Нейл. Серый камень в форме сардельки с круглым отверстием, смещенным к одному из концов. Почему-то мне подумалось, что этот камень Нейл вряд ли нашел на берегу. Скорее всего, припас заранее.

— Не выбрасывай, — сурово приказал Алекс матери, засовывая камень подальше под подушку.

— Я его вымыла, — добавила я сладким голосом. — С антибактериальным мылом.

Три дня подряд я возила Алекса в бухту Амунди. Три дня подряд Нейл полоскал его в морской воде, разыскивал для него камни самых невообразимых форм и расцветок (некоторые даже доставал со дна), с ним на пару возводил грандиозные крепости из песка, таскал его на плечах, показывал таинственные пещеры в скалах...

Конъюнктивит прошел без следа.

Ритка уже в открытую признавалась, что ничего не понимает.

— Может, у него это и правда нервное?

— А сам он что говорит? — спросила я как можно небрежней.

— Что может сказать трехлетний ребенок? — Ритка вздохнула и помешала ложкой овсянку в кастрюле. — Он сказал, что его вылечил Бог.

— Ну и прекрасно. Чем тебя это не устраивает? Бог многих вылечил. А Лазаря вообще воскресил.

Во второй половине дня мы с Нейлом встретились недалеко от селения Палиолутра в долине Коцифи.

— Не говори ничего, — зашептал Нейл, роняя меня на отнюдь не мягкую землю. — Молчи, молчи. Все потом.

Закрыв глаза, изгнав из головы все мысли, я разрешила себе просто наслаждаться ощущениями, просто вдыхать этот свойственный его коже запах морской воды, как будто здесь, со мной, не человек, а сам Мананнан Мак Лир.