мне еще предстоит разбираться с тем, о чем вы сегодня рассказали. Если мы не сможем подкрепить ваши показания вещественными доказательствами, у нас возникнут проблемы. Я бы упрочил нашу позицию, предложив одному из этих парней сделку. По всему выходит, что Дэниел Уинфри – младший из ответчиков – не принимал непосредственного участия в изнасилованиях. Я бы предложил ему пожизненное заключение взамен на изобличающие показания на его приятелей. По-моему, это беспроигрышный вариант. Я понимаю – он не ангелочек. Но ему было всего пятнадцать, и двоих из этих парней он в тот день вообще встретил впервые. Может быть, он не такой мерзавец, как остальные.

Кроме лиц и имен убийц Джулии и Робин, Том не знал о них ровным счетом ничего. Его не интересовали их личности и биографии, и он меньше всего мечтал заключать с кем-то из них сделку. Но после разговора с Моссом Том согласился, чтобы в крайнем случае такая сделка была предложена Уинфри. На следующий день Мосс покинул Гейтерсберг – в Сент-Луисе его ждало много дел, а дата суда приближалась.

Через несколько дней Мосс позвонил Тому и сообщил, что нашел нужный люк. Это Тома не удивило – зато удивила внезапная откровенность юриста.

– Признаюсь честно, Том, – сказал Мосс, – я в вас сомневался. Когда мы разговаривали на прошлой неделе и факты не сходились, я подозревал, что вы чего-то недоговариваете. Все это дело такое странное, что я не понимал, чему верить. Но я хочу, чтобы вы знали: теперь я доверяю вам на сто процентов. Простите, что сомневался в вас. Прижмем этих ублюдков к ногтю.

Суд над Марлином Греем был назначен на понедельник пятого октября 1992 года. Благодаря широкому освещению в прессе и всеобщей симпатии к Джулии и Робин обвинению и защите понадобилось всего четыре дня на формирование коллегии присяжных. В четверг Кэй, Джин и Том – он страшно нервничал – вылетели в Сент-Луис. Кэй на время процесса остановилась у родителей, а Джин и Том, получившие официальную повестку, забронировали номер в отеле в центре Сент-Луиса, неподалеку от здания суда. Они ехали не развлекаться, и Том сознательно отказался поселиться в Сент-Луисе у родственников. Он боялся, что общение с ними будет отвлекать его от процесса. Но, как выяснилось, сделав выбор в пользу отеля, он оказался совсем не готов к одиночеству и скуке, слабым спасением от которых служило лишь присутствие отца.

Тома пустили в зал суда только для дачи показаний, и ни он, ни Джин не слышали обвинительной речи, с которой утром в пятницу девятого октября выступил Мосс. Зато ее подробно записали Кэй, Джеки, Джинна и Шейла. Кэй поразила внешность Марлина Грея – она не ожидала увидеть такого красавца. Шести футов четырех дюймов ростом, с тщательно уложенными волосами, в дорогом костюме, тот выглядел неотразимым и приветливо улыбнулся каждому из занимающих свои места присяжных. Кэй от одного взгляда на него затошнило. Примерно те же чувства вызвала у нее адвокат Грея, Дороти Хирзи, которую Кэй охарактеризовала как «точную копию Стервеллы Де Виль» – злодейки из диснеевского мультфильма про далматинцев.

Первой для дачи свидетельских показаний вызвали Джинну. Она держалась достойно, говорила негромко и избегала смотреть в глаза убийце ее дочерей. Она рассказала, что накануне их гибели провела вечер с ними; описала, что на них было надето, описала машину Джулии. О зияющей дыре, которая ширилась у нее в сердце на протяжении последних полутора лет, она не сказала ни слова. Она не говорила ни о том, какой одинокой чувствует себя ее младшая дочь, Джейми, ни о том, что все эти полтора года плачет каждую ночь, ни о том, что ее рана с каждым днем саднит все сильнее, тогда как мир вокруг продолжает жить своей жизнью, ожидая, видимо, того же от нее.

Затем давала показания лучшая подруга Джулии, Холли Макклейн. Она рассказала о своей дружбе с Джулией и Робин. Ее голос чуть дрогнул, лишь когда она с гордостью зачитала стихотворение, которое они написали на мосту, – «Поступи правильно». Те из публики, кто не слышал его раньше, поразились его пророческому пафосу.

ДЕЛАЙ ЧТО ДОЛЖНО

Вместе мы выстоим

Врозь мы рухнем

Речь уже не о белых и черных

Мы новое поколение

Мы должны встать вместе

Все как один

Мы должны

ПРЕКРАТИТЬ

Убивать один другого

Черные и белые одинаково

Судят друг друга

Влюбляются

Ощущают боль

Дарят жизнь

Убивают

Умирают

Надо быть просто человеком

И делать что должно

Пока Холли читала стихотворение, сидящие в зале рылись в сумках или карманах в поисках носовых платков. Слушая эхо слов Джулии, звеневшее в затихшем зале, родные девушек взялись за руки и высоко подняли головы. Они сейчас мысленно вернулись в то время, когда Джулия с Робин были живы, в тот вечер, когда они вместе с Холли написали это стихотворение на мосту. В памяти Джинны ее дочери оставались живыми – юными, талантливыми, полными идеалов. Она явственно видела, как они стоят над рекой, вдыхая ночную речную прохладу, и смотрят на ярко мерцающие звезды. Они олицетворяли собой молодость, а их жизнь казалась бесконечной, как небо, под которым они писали на мосту стихи.

Затем свидетельское место занял Сэм Брукс – один из двух патрульных, которые в ту ночь нашли Тома, прятавшегося в траве под стоп-знаком у водоочистной станции Сент-Луиса. Суд также выслушал доктора Майкла Грэхэма, начальника бюро судебно-медицинской экспертизы, проводившего опознание тела Джулии, и работавших над делом художника-криминалиста и эксперта по анализу улик. Джинна ловила каждое их слово, хотя многие из них причиняли ей боль.

На следующий день, в субботу десятого октября, утренний выпуск «Пост-Диспэтч» вышел под заголовком на первой полосе: «Убийцам девушек грозит смертная казнь».

«Несмотря на то что в первые дни Камминс проходил по делу в качестве подозреваемого, – говорилось в статье, – в суде он выступит как один из двух ключевых свидетелей со стороны обвинения. Он даст показания сегодня. Вторым свидетелем обвинения является Дэниел Уинфри – самый молодой из подсудимых. В рамках сделки со следствием семнадцатилетний Уинфри из Сент-Чарльза тридцатого сентября признал себя виновным в двойном убийстве второй степени. Напомним, что изначально его, как и остальных подсудимых, обвиняли в убийстве первой степени. Уинфри также признал себя виновным в изнасиловании, ограблении, нападении и незаконном ограничении свободы».

В результате сделки Уинфри не предстал перед судом – признание вины обеспечило ему тюремное заключение сроком на тридцать лет. Родные Уинфри, естественно, ужаснулись, узнав о том, что их