– Мне нечего подарить тебе.

– Тогда я возьму сам. – Поймав длинную прядь рыжих волос, он отделил локон и помахал перед ее глазами: – Амулет, чтобы придать мне силу Самсона в битве, которую придется выдержать.

На следующее утро сознание собственной вины выгнало Мэриан из постели задолго до рассвета. Именно угрызения совести подняли ее и не дали упасть на длинной винтовой лестнице, которая, казалось, качается под ее неверными шагами. Она слишком переоценила вчера свои слабые силы, но все же должна была в последний раз увидеть Гриффита, прежде чем тот уедет. Ведь они могут больше никогда не увидеться.

Поспешно проведя рукавом по мокрым глазам, Мэриан продолжала долгий путь во внутренний двор. Из открытой двери повеяло сквозняком, и Мэриан, вздрогнув, завернулась в одеяло. До нее донеслись громкие голоса, обменивающиеся веселыми непристойностями: мужчины готовились в дальнюю дорогу.

Глупые, невежественные люди. Неужели не понимают, что могут умереть? Неужели этого не понимает и Гриффит? Не сознает, что все его воинское искусство будет ни к чему, если единственный камень, брошенный из катапульты, разобьет ему кости, или стрела из лука пронзит насквозь, или если его вышибут из седла и растопчут лошадьми? Всю ночь она металась без сна, представляя разные ужасы, а Гриффит и его люди смеются!

Спустившись вниз, Мэриан прислонилась к стене, несколько раз глубоко вздохнула и постаралась прийти в себя. В горле першило, но она не осмеливалась кашлянуть из страха, что ее услышат. Достаточно и того, что она ведет себя так нескромно. Но если кто-нибудь, включая Гриффита, обнаружит ее, унижению и стыду не будет конца.

Через открытую дверь она видела мужчин, мальчиков, лошадей, но Гриффита нигде не было, поэтому Мэриан прошла чуть дальше. Камни пола холодили ноги. Ступив на порог, она увидела Гриффита.

Смеющегося. Веселого. Голова откинута, руки расставлены, удовольствие исходит из каждой клеточки массивного тела.

Мэриан поспешно отпрыгнула, но Гриффит смеялся не над ней. Он хохотал от радости, как все эти глупые, лишенные воображения люди, собирающиеся отправиться на войну без оглядки, бездумно, словно на прогулку.

Дрожа, Мэриан снова прислонилась к стене и вытерла со лба холодный пот.

Не стоило так вести себя вчера. Нужно было дать Гриффиту свое благословение – ведь он честно выполняет долг перед королем, – а вместо этого она лгала, что не любит его и не хочет, злилась и отворачивалась от него! А на самом деле ее пожирала ревность. Ревность к Генриху!

О, если она станет женой Гриффита, ей не придется никогда делить его с другой женщиной. Брачные обеты, принесенные им, неотделимы от его строгого кодекса чести, и он не предаст их. Нет, она будет единственной в его жизни и ничтожным созданием, всегда на втором месте после короля и королевской службы.

Как он посмел покинуть ее постель, чтобы мчаться на зов Генриха?! Как посмел забыть о страсти, пылавшей в крови?!

Гриффит думал, что Мэриан не знает. Но она знала. Знала, что он ненавидит безумие, охватывающее его в ее объятиях. Гриффит почему-то считал, что меньшее бесчестье предать ее, чем отдаться желанию.

Значит, намерение служить Генриху благородно, а необходимость служить ей позорна.

Собственная ревность ужасала Мэриан. И каково чувство, вызываемое в ней Гриффитом? Нечто большее, чем просто похоть? Что за мерзкая сентиментальность, вселяющая странную слабость, заставляющая свернуть с того пути, который она считала правильным и справедливым?

Нужно справиться с этим. Нужно забыть… но не сегодня. Сегодня Мэриан способна думать лишь о том, что Гриффит может не вернуться.

Мэриан, неодобрительно поморщившись, взглянула на мешочек из красной тисненой кожи, который стискивала в кулаке, гадая, каким образом лучше передать его Гриффиту. Раньше ей это не приходило в голову. Она собирала его, не думая о последствиях, но что делать теперь? Конечно, можно просто отдать Гриффиту, но Мэриан боялась, что ее гордость этого не выдержит, либо… нужно поискать способ сунуть мешочек в его седельную сумку.

– Миледи! – Мэриан подпрыгнула от неожиданности и круто развернулась, услышав за спиной встревоженный голос Арта. – Что вы здесь делаете? Такой холод, а вы все еще не поправились. – Положив руку на ее плечо, старик подтолкнул девушку к ступенькам. – Можете помахать Гриффиту из окна, если желаете, но пока… – Старик отступил и пристально вгляделся в ее лицо. – Почему это вы так улыбаетесь, позвольте спросить?

Гриффит, промокший с ног до головы после переправы через реку Трент, въехал в королевский лагерь, раскинутый в деревушке Радклифф. По правую руку ехал такой же мокрый Оливер Кинг, по левую – Арт. За ними следовал небольшой отряд валлийских воинов. Утомительное путешествие заняло почти шесть дней, и все это время они не слезали с седла – сначала направились к Кенилуорту, куда поехал Генрих, получив известие о высадке врага, и где наиболее верные сторонники собрали четыре тысячи солдат и присоединились к нему. Однако, прежде чем отряд Гриффита успел добраться до Кенилуорта, пришло известие, что армия отправилась маршем в Ноттингем, где еще пять тысяч верных английских и валлийских воинов встали под знамена короля. Гриффит, Оливер, Арт и рыцари повернули на север и, достигнув Ноттингема, обнаружили, что там уже никого нет. Линкольн с мятежниками двинулся на юг, а Генрих, бросив Ноттингем, избрал местом пребывания армии Радклифф, расположенный как раз на пути врага. Именно здесь появилась возможность встать на пути Линкольна.

– Где шатер короля Генриха? – окликнул Оливер ближайшего стражника.

– Кто желает видеть короля? – потребовал тот ответа. Оливер перегнулся и обжег разъяренным взглядом несчастного солдата.

– Личный секретарь короля.

– Оливер Кинг?

Дождавшись, пока Оливер резко кивнул, стражник с преувеличенным почтением откинул забрало.

– Король Генрих спрашивал о вас. Немедленно скачите вон туда, на холм. Видите знамя?

– Прекрасное зрелище, – пробормотал Арт, – только добраться не так-то легко. Уверены, что мы сможем найти дорогу?

Раздавшийся смех тут же угас под осуждающим хмурым взглядом Гриффита, и валлийские рыцари отъехали, чтобы поздороваться с соотечественниками, прибывшими раньше. Арт тяжело вздохнул.

– Должно быть, рады убраться подальше от старого зануды, – объявил он, ни к кому в особенности не обращаясь.

– Ну а тебе, считай, не так повезло, – рявкнул Гриффит. – Никуда не уходи и стереги вещи.

По пути к шатру короля все молчали, не обращая внимания на Арта, кипевшего не находящей выхода яростью. Поездка была нелегкой, но хотя погода выдалась солнечной, настроение Гриффита ухудшалось с каждой секундой. Он казался угрюмым и мрачным, но поскольку не имел опыта в подобных делах, то и срывал злость на окружающих.

Мэриан отпустила его на войну без малейшего слова сожаления. Не послала нежной записки и вообще ничем не показала, что тревожится за него. Даже не подошла к окну, чтобы махнуть на прощание рукой, а ведь Гриффит то и дело оглядывался, выезжая по дороге из замка. Неужели не понимает, что многие из тех, кто сегодня здоровы и веселы, завтра падут в битве? Неужели не сознает, что его могут ранить?