– Куда вы ходили гулять в тот день? – поинтересовался мистер Ингланд, поудобнее усаживаясь в кресле.

– На вершину холма. Я там еще ни разу не была.

– Главное, чтобы на такой высоте не закружилась голова, – улыбнулся он.

– Это точно, сэр.

– Потрясающий вид, не правда ли? Раньше мы с Лилиан частенько туда поднимались.

– А теперь уже нет?

Он прикрыл глаза, погружаясь в далекие воспоминания.

– Да все как-то времени не хватает.

Я взглянула на колонки в бухгалтерской книге.

– Не смею вас дольше задерживать, сэр. Спасибо, что уделили мне время.

– Прошу прощения, что не смог сегодня повидать детей.

– Все в порядке, сэр. Они никуда не денутся. – Я знала, что мне пора, но продолжала сидеть. – Тильда сказала, что вы с хозяйкой собираетесь завтра навестить мастера Саула.

– Да, – кивнул он. – Жду с нетерпением.

Я подождала, не пригласит ли мистер Ингланд меня с детьми, но он был слишком занят и, наверное, не подумал об этом. Два дня лил дождь, и, лишенные возможности гулять, мы засиделись взаперти: поездка к Саулу в Кроу-Нест стала бы для всех глотком свежего воздуха.

– Нам его очень не хватает, сэр.

– Саулу будет приятно это услышать. Уверен, ему там ужасно скучно, потому что некем командовать. И, несомненно, парень скучает без своей няни.

Мистер Ингланд снова вздохнул и, уперев локти в стол, на миг обхватил голову руками, а затем взял со стола очередной документ. Я поднялась с кресла и поправила подушку. На сей раз она не упала.

– Спасибо, что уделили мне время, сэр. Кстати! – Я судорожно сглотнула. – Произошла небольшая путаница с почтой. Сестра все-таки мне написала.

Хозяин наводил порядок на столе, перекладывая книги и документы.

– Путаница?

– Видите ли… – начала я. Он поднял на меня глаза. – Миссис Ингланд случайно положила письмо не туда и забыла об этом.

– Не туда? – переспросил мистер Ингланд. – Где же оно оказалось?

– В ее спальне, сэр.

Он сдвинул брови и посмотрел на меня долгим взглядом.

– И сколько оно там пролежало?

– Не знаю, сэр. Неделю или около того.

Мистер Ингланд сделал движение губами, словно собирался что-то сказать, но передумал.

– Надеюсь, это недоразумение не приведет к пагубным последствиям, – наконец проговорил он.

– Нет, сэр. Ничего такого.

– Ваша семья в порядке?

– Да. Благодарю вас. – Он не понял бы, почему я до сих пор не прочла письма.

Я думала, что тема исчерпана, однако мистер Ингланд неожиданно добавил:

– Она не со зла, поймите.

– Я уверена в этом, сэр, – изумленно глядя на хозяина, ответила я.

– Вы, наверное, удивляетесь, почему я не вызываю врача, но все мы знаем, что произойдет дальше. Я не желаю идти по такому пути. Ей лучше дома.

Несколько мгновений я молча переваривала услышанную откровенность и лишь затем кивнула.

– Отлично. А теперь я должен разобраться в этих цифрах, и желательно до того, как состарюсь. – Он зевнул. – По-моему, я схожу с ума.

Мистер Ингланд выглядел сильно уставшим, и от зевоты у него заслезились глаза.

– Прошу прощения. Няня Мэй, вы так на меня смотрите, будто отчаянно хотите что-то сказать. Что там у вас?

– Ничего особенного, сэр. Я не претендую на глубокое знание коммерции и ни в коем случае не хочу лезть с советами, но, возможно, если вы устали, сэр, стоит хорошенько выспаться, а завтра утром с новыми силами продолжить работу?

– Уже не помню, когда последний раз высыпался… Вы, безусловно, правы. – Хозяин улыбнулся, и на этот раз его взгляд просветлел. – Что бы мы без вас делали!

Я почувствовала, как внутри разлилось тепло, которое согревало меня до конца вечера. Я уселась в кресло-качалку и стала удлинять платьице Чарли, стараясь не обращать внимания на зов прошлого. В тишине, когда руки были заняты работой, а мысли бродили, где им заблагорассудится, зов становился все настойчивей. «Я схожу с ума». Я тряхнула головой: совпадение. Но разум упрямо цеплялся за эти слова, тянул за них, словно за нитку из клубка.

Я вспомнила солнечный апрельский день, когда исчез отец. Он, как обычно, все утро работал в лавке, отсчитал сдачу для миссис Паркер, купившей муку и изюм. Миссис Паркер поблагодарила отца, и он вышел из-за прилавка, чтобы придержать ей дверь. Звякнул дверной колокольчик, но отец вдруг последовал за покупательницей и, свернув направо, зашагал по Лонгмор-стрит. Миссис Паркер не удивилась, решив, что он идет по своим делам, села в трамвай возле булочной и отправилась навестить сестру. А когда вернулась домой, мистер Паркер, оторвавшись от газеты, сообщил ей, что у Эммы Мэй пропал муж.

– Артур Мэй, бакалейщик? – недоуменно переспросила миссис Паркер. – Я только сегодня там была.

Через полчаса она рассказывала это, сидя за столом у нас на кухне и сжимая в руках сумочку.

– И он не сказал, куда идет? – спросила мама.

Мы, все пятеро, столпились позади нее в угрюмом молчании. Я держала Элси на руках. Миссис Паркер отрицательно замотала головой. Эта дородная, уважаемая дама сорока с лишним лет работала портнихой у себя на дому на Шербурн-стрит.

– Альберт мне сообщил, и я сразу же примчалась сюда.

Мама гладила наверху, когда заждавшийся покупатель подошел к лестнице и начал звать хозяев. Она искала отца в кладовой и во дворе, в постирочной и в туалете, но его и след простыл. Мама обслужила всех покупателей сама и, поднявшись наверх, обнаружила на своей сорочке ожог от утюга и сидящую в уголке Элси, которая играла с пуговицами. На наше счастье, малышка не дотянулась до утюга. Волнуясь все сильнее, мама повернула табличку надписью «Закрыто» наружу.

Когда мы с братьями пришли из школы, отца не было. Он ушел прямо в рабочем комбинезоне, не оставив записки, и мама ужасно волновалась. Гости к нам захаживали редко. Разве что пару раз в год приезжала тетя Дорис с традиционным небольшим свертком угля. Наши бабушки и дедушки уже умерли, а друзьями родители, целыми днями работающие в лавке, не обзавелись. Мы с изумлением глазели на аккуратную миссис Паркер, сидевшую за столом, под развешанными на веревке колготками.

– Может, вам стоит обратиться в полицию? – посоветовала миссис Паркер.

– Не хочу, чтобы он попал в неприятности, – мотнула головой мама.

– Миссис Мэй, а что, если он уже попал в неприятности?

Мама отправила старших сыновей на поиски отца, и они вернулись затемно. Той ночью мы не сомкнули глаз. Робби предложил оставить на окне горящую свечу, чтобы отец знал: мы не спим.