сумки всеми забытая Марыся — сказала, что у нее пересохла кожа, а еще она хочет пить и есть. И напомнила про тазик с вареньем, в котором ее обещали искупать. Илона заверила, что все обещания остаются в силе, и тут как раз подкатил нужный автобус.

* * *

Рано лечь спать у Илоны все равно не вышло. Хорошо, что завтра выходной, и послезавтра, и еще два дня. Нет, хороший у нее все-таки график дежурств. Только сами смены тяжелые, ноги к концу третьих суток не ходят, руки не поднимаются, и голова не соображает, совсем как у Кузьминичны. Вот только сесть и жаловаться на жизнь не получится — слишком много дел оставалось перед сном.

Сначала Илона звонила по стационарному телефону девчонкам и напоминала им о предстоящей ночи с чешуйками под подушкой, подбирая нейтральные слова (а то вдруг прослушивают?). Ксана была странно заторможенная и печальная, зато Июлия, наоборот, чересчур оживленная и какая-то тревожная. Но обе были уже согласны на все, только бы прояснить сложившуюся ситуацию. О том, что в ее квартире прямо сейчас находятся два представителя сказочного мира, Илона упоминать не стала. Скажет потом, во сне.

Затем Алиса с Индрой накормили хвостатую малышню и познакомили со взрослыми кошками. Старая Мурка нашипела на новеньких и ускакала на шкаф. Ее примеру последовали и остальные. Только Мистер Киска вдруг проникся сочувствием к найденышам, залез к ним в корзинку и начал намывать всех по очереди.

Марыся сначала действительно искупалась в тазике с вареньем, съев при этом большую половину, затем приняла душ из фильтр-кувшина, и сказала, что ей уже хватит, но остаток сладкого лакомства можно упаковать в баночку и оставить в холодильнике, и она обязательно его доест при следующей встрече. Алиса поняла намек и тут же пригласила ее в гости в самое ближайшее время. Довольная жаба попрощалась со всеми, залезла на подоконник и выпрыгнула в открытое окно, в темноту.

А дальше ужинали при свечах, так как начался комендантский час. Приготовить из новых, доставшихся почти с боем продуктов ничего не успели, поэтому доели остатки макарон с мясом и огурцами. Когда на походной газовой плитке вскипела вода на чай, Индра предложил заварить принесенные из Иномирья травки, якобы успокаивающие разум, тело и душу.

Доверчиво согласившиеся Илона и Алиса не увидели в почти полной темноте, как глаза сокола на мгновение сверкнули желтым.

Чай действительно оказался очень вкусным, вот только Алису сморило после первой же кружки, Илону — после второй. Они едва смогли умыться, переодеться в пижамы и завалиться спать, оставив на кухне неубранную посуду. Если бы хоть кто-то из них озаботился чистотой на столе, он бы увидел, что сокол сделал из своей чашки с чаем всего пару глотков.

Ночь была глубокой и тихой. Только машины Полиции нравов ездили по трассе, но до нее было почти триста метров, поэтому покой спящих в квартире на первом этаже ничего не нарушало.

Да и разве нарушило бы, после трех ложек чистейшей сон-травы на полтора стакана крутого кипятка?

Индра бесшумно проскользнул в спальню, где на кровати свернулась калачиком Илона. Одной рукой он держал осиновые часы, предварительно остановив механизм, чтобы не тикал.

Опустившись перед кроватью на колени, он несколько секунд собирался с духом. Затем длинная ладонь легла женщине на лоб, вокруг пальцев вспыхнуло едва уловимое зеленоватое свечение. Но Илона даже не пошевелилась.

— Вы забудете мое имя на сегодняшнюю ночь, вы не вспомните, как я выгляжу, сколько мне лет и как я здесь появился, — прошептал сокол. — Запираю память на крепкий замок, ключ выбрасываю далеко за порог. Будь по слову моему!

Зеленоватое свечение на долю секунды вспыхнуло ярким изумрудом и пропало. Илона вздохнула и улыбнулась, продолжая крепко спать.

А Индра вернулся на кухню, где залпом допил остывший чай из кружки, затем перебрался в зал, где спала на разложенном диване Алиса. Светлые волосы разметались по подушке, в темноте она выглядела еще младше своих лет.

Сокол протянул руку с начавшими светиться пальцами к ее лбу, но замер, будто колеблясь. Она же все равно не попадет на встречу, стоит ли перестраховываться? Постояв так минуту, он тяжело вздохнул и взмахнул рукой, отчего сияние погасло. Осторожно коснулся ее виска, убирая за ухо выбившуюся прядь волос, почти как днем на поляне. И не удержался — погладил спящую девочку по голове. Затем взял лежащее в кресле одеяло и аккуратно прилег рядом с ней. Он знал, что успеет проснуться до того, как очнутся от воздействия сон-травы и мать, и дочь. Пусть думают, что он снова спал на кухне, под потолком, в птичьей ипостаси.

Кикимора была не права. Ни за какие горы золота и ни за какие блага или угрозы со стороны соплеменников Индра не смог бы причинить зло этой маленькой отважной девчонке.

Но на душе у сокола все равно было тревожно.

Глава 12

Илона проснулась в густой траве от треска ветки под чужими шагами. Охнула, рывком поднялась и села, оглядываясь по сторонам.

Трава вокруг была странного цвета, серо-голубого, вдобавок покрытая легким пушком. Поэтому лежать и сидеть в ней было приятно. Среди травинок покачивались крохотные, едва светящиеся звездочки-цветы. Было темно, как поздним вечером. Интересно, сколько в этом мире сейчас времени?

— Ну и соня же ты, — весело произнес знакомый мужской голос.

И впереди в сгущающемся сумраке вспыхнули узкие желтые глаза с вертикальным зрачком.

Но Илона за три прошедших дня уже насмотрелась всякого, и еще один герой из сказки ее почти не напугал. Она даже не стала визжать и отбегать в сторону, как в прошлый раз. Сейчас обошлось вскакиванием на ноги и непечатным выражением вслух. А когда со стороны собеседника раздался очень обидный смех, добавила еще с десяток крепких словец, самыми приличными из которых были: «Айрел, какого лешего?!»

— Однако, какой богатый словарный запас, — с проклюнувшимся уважением хмыкнул черноволосый мужчина.

Глаза Илоны привыкли к полумраку, и теперь она явственно различала и камень, покрытый мхом, на котором он сидел, и красивый камзол багрово-красных оттенков, узор на котором напоминал чешую, и черную шляпу, явно позаимствованную из ее родного мира, и узкие брюки, и сапоги, тоже из чьей-то шкуры. Да уж, здесь явно не считали, что носить мех и натуральную кожу, содранную со зверей, варварство.

— В следующий раз, если попробуешь напугать, по лбу дам, — буркнула Илона, вставая. Прозвучало грубо, но сколько можно уже сдерживаться? Ей на работе хватает самоконтроля, скоро