— Пожалуйста. По образованию он биолог. Как и покойный профессор Белов. Когда-то Шляпников пытался стать ученым, надеялся перевернуть мир своими открытиями. Не вышло. У него не было фантазии и той свободы мышления, которая определяет настоящего ученого. Он подался в бизнес. Занимался разными вещами, торговал антиквариатом, потом зачатки своего образования обратил в фармацевтические махинации. Есть сведения, что торговал поддельным аспирином. Достиг тут определенного успеха, если можно так сказать. Казалось бы, мог пожинать плоды. Но встреча с другом юности взбаламутила его, и когда он увидел, чего достиг Белов, вернулась прежняя ревность к тому, кто не был обделен талантом. У Шляпникова — большие деньги, он управляет империей в фармакологии. Казалось бы, он мог предложить Белову техническую и материальную помощь. Но он предложил иное. Он захотел купить открытие. Захотел стать не компаньоном, нет, полноценным и единоличным хозяином, владельцем и, главное, автором. Мозги таких людей, как Белов, — вот предмет его вожделения. Белов категорически отказался «передать» разработки над оригинальным компьютером в чужие руки. Примеру шефа последовали и его сподвижники Колдин и Майзель. Но на алтарь своей страсти Шляпников, не задумываясь, клал — ладно бы огромные деньги, нет — чужие жизни! Шляпникову даже больше жизни нужен был биокомпьютер Белова, и когда он не смог получить его, то решил, что нашел более разумный для себя способ — просто отобрать и присвоить. Он все подготовил, чтобы отвести от себя подозрение в убийстве профессора. Нет, сам он не убивал. Но на нем грехи крупнее. Он погубил много людей и судеб. Он подстроил падение в воду жены Владимира Михайловича Кудрявцева, который потом старался оказать ему услугу. Я разговаривал с вашей супругой, Владимир Михайлович, она боялась вам признаться, но ей показалось, что ее ударили по голове, а потом она упала в воду, но не наоборот. Согласитесь, это о многом говорит. Затем Шляпников подготовил «угрозу» в свой адрес, такое своеобразное косвенное алиби. Человек, у которые серьезные неприятности, связанные с риском для жизни, едва ли будет интересоваться какой-то наукой. Одновременно он получил возможность общения с теми людьми, которые расследовали гибель Белова, то есть со мной.

— То есть пудрил мозги целой Генпрокуратуре, чтобы держать одного-единственного Турецкого в поле зрения? — раздраженно уточнил генеральный, переваривая информацию.

— Видимо, так.

— Но зачем же был убит Белов, если он отказался от сделки со Шляпниковым и не передал ему научные материалы, которых тот добивался? Какой в этом резон Шляпникову?

— Вы все еще не понимаете? Шляпников не человек резонов. Мультимиллионер, он не ищет материальной выгоды, он одержим страстями. Он подкупил лаборантку Анну Нисенбаеву. И она поставляла ему информацию прямо из Лаборатории. Белов это понял. Он стал снабжать Нисенбаеву бессмыслицей, которую даже профан в науке Шляпников смог распознать. Такого оскорбления он уже не перенес, и Белов был приговорен. Нисенбаева дала показания. Свиридов, который возглавлял его службу безопасности, бывший армейский разведчик, долгие годы сотрудничал с чеченскими сепаратистами и был известен в этой среде под кличкой Свенсон. Это он застрелил профессора Белова по личному приказу Шляпникова.

— Откуда такие сведения?

— От жены Шляпникова Ларисы, она присутствовала при их разговоре. Она даст показания, если к ней будет применена программа по защите свидетелей.

— Будет, — сказал Меркулов.

— Далее. У Свиридова дома был обнаружен элитный американский пистолет МП-5, из которого был застрелен профессор Белов. Путь, которым он попал к Свиридову, еще предстоит проследить. Но Свиридов сейчас не ключевая фигура, хотя список и его преступлений ждет своего расследования. После убийства Белова Шляпников решил избавиться от своего помощника, сделав это чудовищно-изобретательным способом, подставив под удар жизнь многих людей. Сначала Шляпников поручил Свиридову сымитировать покушение на себя, покушение всерьез, наняв профессионального взрывника и подготовив страшную бойню. Затем Свиридов «получил сигнал», и люди частного детектива Дениса Грязнова, имея на руках фотографию взрывника, сумели частично предотвратить трагедию. Но во время взрыва Шляпников собственноручно убил Свиридова. Концы в воду? Нет. Есть показания его водителя.

— А ведь вел свою родословную от рода человеческого, — заметил Меркулов.

— Стойте! — воскликнул генеральный. — Не сходится, Александр Борисович!

— Что именно?

— А кто же тогда все-таки писал предсмертную записку, если Белова застрелили? Да еще дважды!

— Белов и писал, больше некому. И хочу напомнить, экспертиза это подтвердила.

— Но зачем?! То есть как такое возможно? Или его заставили?

— Нет, это было бы заметно. Белов писал ее год назад. Тогда он действительно пытался покончить с собой. Ему показалось, что он — в научном и нравственном тупике и выхода нет. Как можно заметить, записка вполне отвечает таким настроениям. Но когда он готовился покончить с собой, его осенила великолепная научная идея, и все мысли о суициде были отброшены. Записку в память об этой замечательной истории забрал Майзель. На память. Он же ее и подложил.

— Господи?! — схватился за голову генеральный. — Да зачем же?!

— Может, как раз за тем, чтобы вы вот так за голову хватались. Да и я тоже, долгое время. Слава богу, я догадался попросить почерковедов проверить чернила на возраст. Дальше уже кое-как сам размотал. Ну и Май-зель в конце концов раскололся.

— Но почему они так угрюмо молчали все время следствия? — заинтересовался Меркулов. — Вроде бы в их интересах было помочь?…

— Видите ли, Константин Дмитриевич, они все это время работали, и им казалось, что, чем меньше будут знать об их успехах, тем лучше. И ведь у них были на то основания, согласитесь. И им не нужна была огласка. Тем более сенсация. Последнее потребовалось Шляпникову.

— Сенсация по заказу? — хмыкнул Меркулов.

— Вот именно, — подтвердил Турецкий.

Турецкий и Смагин ждали Шляпникова возле его дома. Московская милиция, РУБОП, ФСБ и прочие спецслужбы искали его уже по всей стране. Общественное или, скорее, обывательское мнение склонялось к тому, что с такими деньгами, как у него, можно выйти сухим из воды: просто выйти на Красную площадь и начать разбрасывать пачки баксов… У Турецкого и Смагина на этот счет было другое мнение.

Дом в Архангельском был пуст и опечатан. Сигнализация соответственно отключена. Лариса уехала неизвестно куда, прислуги и след простыл.

Следователи выбрали себе подходящие заросли, из которых просматривались все подходы к центральному входу. Черный был заколочен. Они устроились с комфортом, с собой были термос и бутерброды, а у Турецкого и фляжка с коньяком. И все бы ничего, да пошел дождь. И лил часами, то усиливаясь, то ослабевая, но не переставал.

А Шляпникова видно не было.

— И почему мы решили, что он сюда придет?! — в который уже раз спрашивал себя Турецкий. — Его вся Москва неделю ловит…