Интересно, что в этой связи намерены предпринять конкурирующие организации? Им ведь тоже с чудищем разговоры разговаривать! Если предположить, что каким-то образом ключ и перстень окажутся у королевского наушника, то скорее всего он, не мороча себе голову, гордой поступью направится в сокровищницу. И будет секрету дю Ремара и Фуцика цена – ломаный грош по безналичному расчету. К чему разбойничьему атаману, севшему на престол, чересчур знающие соратники из бывших?! Тем более что по имеющейся у нас информации, они, в отличие от нового хозяина свитка, слабо представляют, о чем беседовать со сфинксом. Но ежели нокаутированный Вадимом каан всё еще жив, что более чем вероятно, наверняка он решит воткнуть некоторое количество палок в чужое колесо. Возможностей у него для этого вполне достаточно. Так что, кроме полканов, у сокровищницы может появиться еще одна стража, и до сфинкса дело может вовсе не дойти. В общем, паны решили-таки сцепиться. Самое время позаботиться о собственных чубах.

– Клин, я че-то не вдуплил, – вывел меня из раздумья озабоченный голос Ратникова. – Тут че, еще грифоны водятся, или это в натуре Проглот по дороге метется?

– Что? – Я поднялся на стременах.

Зоркий глаз не обманывал Вадима Ратникова. Навстречу железнобоким «ниссанам», расправив мощные крылья, планировал юный грифон с венком волчьей плети на шее. Он несся, сопровождая чемпионские прыжки в длину радостным клекотом и грациозными взмахами хвоста. Оставленный в замке в качестве «боевой техники» малочисленного гарнизона, он мчал навстречу кавалькаде, и счастливое воодушевление долгожданной встречи крупными буквами было написано у него на морде. Тьфу ты черт, на клюве! В общем, в том самом месте, где должно было читаться осознание важности исполняемого долга.

– Что за чертовщина! Действительно Проглот! – настороженно проговорил я, вглядываясь вдаль. – Хотел бы я знать, что он тут делает?

Жизнерадостный грифон, не сбавляя хода, крутанул головой, выбирая, к кому из друзей броситься первому. Затем резким толчком оторвался от земли и очутился на крупе моего «ниссана», рядом с Оринкой. Мощный скакун вздрогнул, принимая чувствительный вес домашней зверушки, и сразу же вслед за этим до меня донеслось призывно-ласковое воркование. Проглот, как мог, пытался согреть и утешить опечаленную кудесницу.

– Ты откуда взялся? – встревоженно глядя на клювастого соратника, поинтересовалась Делли.

Уловив суровые нотки в голосе феи, юный монстр уселся по стойке «смирно», обернув длинный хвост вокруг ног.

– Ты что же – сбежал?

Молчание было ей ответом. К великому, быть может, сожалению, и в нашем мире, и здесь грифоны лишены возможности словами излагать свои мысли, что, впрочем, не мешает быстрокрылым тварям их иметь. Всем известно, что грифон – животное необычайно разумное. Поэтому, не говоря ни слова, – и хотел бы, может, да не судьба, – он ткнул носом в сторону дороги, призывая нас уделить должное внимание проезжей части. Мы, не сговариваясь, привстали в стременах, тщась высмотреть в ближнем подлеске объект, достойный внимания.

«Что-то случилось!» – крутилось у меня в голове. Просто так щен бы не прибежал. Выросший за высоким забором двора, точно в закрытом вольере, Проглот, конечно, любил, как это водится у желторотых юнцов, побегать, пошалить. Но чаще львиная натура брала верх, и он лениво валялся в густой высокой траве, задумчиво прикрыв глаза и вяло отгоняя мух хлопками длинного хвоста. Встретить его здесь, верст за десять от замка, было событием чрезвычайным.

– Слышь, Клин! – Вадюня поудобнее перехватил копье «мосберга». – Чует мое сердце, где-то нас прокинули! Может, того… Урла вернулась?

– Не знаю, – покачал головой я, затем добавил, обращаясь к уряднику: – Надо послать разведку.

– Сделаю, – бойко отрапортовал тот, оборачиваясь к отставшим всадникам и набирая в грудь воздух, чтобы огласить имена счастливцев, которым надлежало первым вступить на родной порог.

– Ну-ка глянь-ка, мил-свет. – Остроглазая фея подставила к бровям руку козырьком. – Не твои ли там всадники мчат?

– Кажись, мои, – пристально всматриваясь в далекие фигуры, растерянно произнес толмач. – И возок с ними. Что ж стряслось-то?

Можно было бы, конечно, предположить, что заскучавший в четырех стенах замка гарнизон просто не нашел ничего лучшего, как всем скопом выгулять застоявшегося грифона, но для человека трезвомыслящего такая версия представлялась довольно надуманной. Оставалось лишь пришпорить коней и самолично выяснить, что ж за напасть выгнала вооруженных до зубов стражей из лесного убежища.

– Не велите казнить! – традиционным дружеским кличем приветствовали высокое начальство переполошенные участники исхода. – Не по своей воле, не по злому умыслу!

– Молчать! – рявкнул я. – Кто старший?

– Я. – Один из всадников подался чуть вперед.

– Почему оставили пост?

– Так ведь, извольте понять, того… – Старший печально вздохнул. – Опечатали замок!

Мои брови, должно быть, изобразили движение разводного моста в момент, когда под ним, вздымая буруны, проходит многотонный лайнер.

– Еще раз и внятно: кто, что и почему сделал?

– Опечатали, – вновь с тоскливой безысходностью в голосе и безнадежной тоской на лице сознался дежурный стольник. – Красной сургучевой печатью на витом шнуре.

– Это что еще за игры? Кто посмел?! – с яростью сжимая кулаки, взорвался я, в этот миг чувствуя себя мускулистой правой рукой претендента на опустевший престол.

– Именитые мздоимцы из Уряда ХладгладМоржараренд-надзора.

– Че за байда? – обалдело хлопая глазами, возмутился отчим местной государственности. – Я не понял в натуре, что там за быдло на нас ощерилось? Конкретно не понял! – Он поудобнее перехватил «мосберг», демонстрируя готовность растолковать кому следует всё, что надо, до последнего патрона.

Заявление Вадима о внезапно нахлынувшей «конкретной непонятливости» было истолковано бывшим толмачом с педантичной буквальностью.

– Сей Уряд, – начал он менторским полушепотом, чтобы не создавать излишний ажиотаж вокруг политической безграмотности руководства, – надлежащим образом бдит, чтобы всякое строение, которое государевой казне принадлежит, содержалось в подобающей чистоте и порядке. Чтобы болезни там всякие изживались, и мор никого не косил. А еще, дабы, ежели вдруг пожар случится, то к тушению все готово было. Ну, и всякое другое.

– Ясно, – сквозь зубы процедил я. – Санэпидемстанция, пожарка и прочие джентльмены в поисках десятки. А от нас-то что им надо было?

– Известно чего, – досадуя на мою непонятливость, отозвался стражник. – Мзды хотели. Говорят, котлов для воды, чтоб полымя заливать, нет, из бойниц хладом да сыростью тянет, по углам тараканы, по двору крысы бегают. Ров, почитай, десять лет не чищен, а в нем комарье да блохи всякие, того и гляди – мор случится! Кто, спрашивается, за всё это платить будет?