родителей. Наверняка тот человек и виновен в гибели Анны. Хотел склонить ее на опрометчивый поступок, не смог и решил отомстить. Это низко и подло! – Джейн немного скорректировала свою роль, чтобы выглядеть защитницей убитой девушки. – Жаль только, полиция вряд ли его найдет. Он не оставил следов. Но скажу вам по секрету… – Она наклонилась к спутницам и перешла на заговорщицкий шепот. – Граф Сеймурский нанял детективов, чтобы они провели независимое расследование. Похоже, Анна была очень ему дорога! Так что вся надежда только и исключительно на успех частных сыщиков.

– Откуда вы это знаете? – округлила глаза Фрэнни.

– Я немного знакома с Джеймсом. В детстве мы даже дружили, – сказала Джейн, а потом резко сменила тему: – Скажите, Франческа, вы умеете рисовать?

– Фрэнни очень талантлива, как считает ее учитель, – опередив дочь, подала голос миссис Тальбот.

– Это же прекрасно! – Джейн добавила энтузиазма в свой голос. – Вы ведь можете нарисовать портрет того, кто ухаживал за вашей подругой!

– Я не видела его, – подозрительно поспешно сказала Франческа. – Только слышала о том, что он есть.

– Жаль. Это очень бы помогло Джеймсу. Ведь настоящий убийца, как говорят, из высшего общества. Полиции будет непросто найти доказательства, достаточные, чтобы привлечь его к ответственности. Зато граф Сеймурский куда свободней в средствах и имеет больше возможностей. Думаю, он оказался бы очень признателен за помощь. Например, за портрет подозреваемого. Джеймс говорил мне, что его сыщики вышли на след молодого человека, выдававшего себя за помощника Дэвида Пирса. По слухам, он бесследно исчез. Его портрет сильно продвинул бы расследование. В конце концов, рисунок можно доставить курьером, если не хочется связываться с этой историей.

Джейн отметила сомнения и задумчивость на лице Франчески – эта девушка абсолютно не умела скрывать свои чувства. Очень миловидная, скромная, воспитанная в строгости, неболтливая… Наверное, она будет идеальной супругой и хозяйкой. Почему нет? Дик имеет право на счастье… Или хотя бы на его подобие.

Где-то в груди ядовитой змеей свернулась невыносимая боль. Она принадлежала не Джейн… она принадлежала умершей Фрэнни. Спрятаться бы сейчас в фиолетовую комнату, но… нет возможности. Надо терпеть. Не в первый раз.

– Я действительно видела его несколько раз, – призналась мисс Тальбот. – Вы думаете, он виноват в гибели Анны?

– Не знаю. Но, с другой стороны, зачем бы Джеймсу назначать вознаграждение в тысячу кингов за сведения, которые помогут поймать этого человека? – беззаботно улыбнулась Джейн.

– Тысячу кингов? – В глазах миссис Тальбот загорелись алчные огоньки.

– Да, я тоже удивилась. Очень даже значительная сумма. Если вы сможете нарисовать подозреваемого, то отомстите за подругу, а заодно получите за одну портретную зарисовку столько, сколько редко зарабатывают даже именитые художники.

– Хорошо… я попробую это сделать, – пообещала Франческа, а ее мать выглядела такой довольной, что не стоило и сомневаться – скоро к Джеймсу пожалуют гости.

Время потихоньку приближалось к восьми. Стемнело. Девушке предложили заехать к Тальботам на ужин, но она отказалась. В девять должен был прийти Дик. Наемный кэб подвез Джейн к дому. Попрощавшись с почтенным семейством и пообещав нанести им ответный визит, она вернулась в свою квартиру.

Стоило только захлопнуть дверь, как силы закончились. Фрэнни взяла свое. Тщательно сдерживаемая боль вырвалась на свободу. К счастью, в сумочке лежал маленький нож с темной костяной рукоятью. Схватив его трясущимися руками и бросив на пол все остальное, девушка скрылась в спальне.

Проклятое платье. Проклятый рукав… Слишком узкий, чтобы хотя бы немного поднять наверх. Ладонь? Нет, Дик увидит. Он не должен видеть. Ничего не должен видеть.

Бесполезный нож полетел на пол. Задыхаясь от слез, Фрэнни забилась в угол комнаты.

Дик женится. Может быть, сразу, как закончится траур. Не на мисс Тальбот, так на какой-нибудь другой девушке. И будет счастлив… так, как многие понимают это счастье. А Фрэнни… Фрэнни Кавендиш умерла. Вот только боль… эта проклятая боль, которую не должны испытывать мертвые… она разрывала душу на сотни маленьких клочков.

Может, не ждать девяти? Вернуться в свою комнату-склеп? Пусть Джеймс скажет, что Джейн уехала. Далеко. На север. И больше никогда не вернется.

Вжавшись спиной в холодную стену и обхватив колени руками, Фрэнни плакала. Так горько, как, наверное, никогда раньше. Дик что-то сделал с ней. Рядом с ним мертвая слишком сильно хотела… жить.

Не следовало затевать эту игру. Не следовало создавать Джейн. Это слишком близко к Фрэнни. Очень уж легко оказалось пересечь черту. Дик во второй раз увидел ее настоящую. Там, в гостиной, около окна. Он смотрел тогда не на нее, а на улицу. И Фрэнни смогла стать собой. А когда Ричард неожиданно обернулся, она не успела уйти и… осталась. Было очень страшно, но прятаться не хотелось. И ей показалось, будто Дик хотел ее поцеловать. Ее. Франческу. Сам…

Тогда она… сбежала. Стала Джейн. Потому что слишком опасно мертвой находиться рядом с живым. Страшно. Невыносимо. Если даже его прикосновения к руке казались огненно-горячими, то поцелуй… не во сне… здесь, в реальности… Он может сжечь ее… дотла. Нельзя. Мертвые должны оставаться по ту сторону. Поэтому… поэтому Дик женится… на Фрэнни… только это будет совсем другая Фрэнни. Фрэнни Тальбот, умеющая рисовать, музицировать, заваривать чай, распоряжаться слугами, вести хозяйство.

Рыдания накатывали на нее приступами. Девушка то успокаивалась, то снова начинала трястись в приступе истерики. Она совсем забыла о том, что не заперла дверь…

Глава 25

Всего лишь призрак

Ричард ушел от Джейн в полнейшем смятении. Домой идти не захотел, зато вспомнил, что нужно заглянуть к сэру Артуру и вернуть ему чек.

Мировой судья встретил племянника в холле. В халате поверх домашнего костюма, с газетой в одной руке и дымящейся трубкой – в другой. Было видно, что гость застал его врасплох.

– Ричард? – спросил встревоженно дядя. – Что-то с Дарлин?

– Нет, – успокоил его молодой человек. – Она… в относительном порядке. Насколько это сейчас вообще возможно. Я пришел к вам по личному делу.

– Что ж, пойдем… Элла! – позвал судья экономку. – Принеси нам с Ричардом чаю.

В гостиной сэра Артура все оставалось неизменным, пожалуй, уже больше двадцати лет. Дядя трепетно хранил память об умершей супруге, не позволяя разрушать интерьеры, в создании которых она принимала участие.

Ричард в юности часто бывал здесь по приглашению дяди. Еще в тот период, когда Анна не выходила в свет, а родители предпочитали спокойную жизнь в провинции.

Теплый темно-бордовый ковер на полу, два книжных шкафа красного дерева. Портреты королевской четы и покойной супруги. Тяжелые шторы. Два кресла у шахматного стола и два – у камина с еще