Это произошло через несколько дней после того, как она вручила Кики ее подарок – фартук. Женщина так и не показала его.

– Вас это тревожит, ваше сиятельство?

Лира дернула ногой, почувствовала, что покраснела и опустила ногу. Эверт не представляет что-то такое гулять в тесной обуви и совершенно ничего не понимает в наслаждении от прикосновений к холодному полу.

– Весьма.

Граф сверкнул глазами, занявшись содержимым своей кружки. Он не дал ей обдумать свой ответ.

– Три дня подряд к вам приходят обувщики, но вы отчего-то все еще сверкаете своими розовыми пятками.

Он поднял со стола газету, принявшись разворачивать и расправлять ее. Лира ощутила прилив разочарования. Круто день начинается! Здесь нет смартфонов, но есть газеты, и они выполняют точно такую же функцию, как и гаджеты – обогащают внутренний мир одним и портят настроение другим.

– Это запрещенный прием знайте это.

Один продолжительный взгляд исподлобья, прозвучавшая в нем улыбка, которой Лира отчего-то не поверила уж слишком мрачной и тяжелой она была. Прошлые мысли о счастье померкли в одночасье стоило только бросить взгляд напротив.

– Не стану покупать тапки, если мне не нравится все остальное.

– Почему?

Она пожала плечами, разглядывая уже не такую уж и примечательную кухню.

– Не хочу поддерживать монополистов не готовых выполнять индивидуальные заказы.

Граф встряхнул черно-белые листы с крупными и мелкими заголовками и кажется с фотографиями на второй полосе. Лира принялась вчитываться в строчки, заметив его имя.

– Возьмите Мерта и попросите отвезти его на улицу Артура.

– А что я там забыла?

– Туфли. Ботинки. Тапочки.

Перечислял граф, не глядя на нее и встряхивая страницы.

– Улица Артура – это царство женщин. Аудиенция к королю намечена на завтра. Надеюсь, что вы помните об этом?

Вместо того, чтобы вертеть головой ей нужно попросить его отдать одну половинку газеты, а еще лучше – забрать чашку кофе и уйти в небольшую, правда еще неоконченную крытую оранжерею в доме. Ей надо делать так всегда, когда ее игнорируют и предпочитают газету общению с ней.

– Помню, но я уверена, что ищущий обрящет.

Так что там говорят о нем? «Закоренелый холостяк Дельвиг все продолжает удивлять общественность Смога…»

– Что вы делаете?

Застигнутая врасплох Лира выпрямилась, подхватив со стола кружку.

– Может дадите мне один из разворотов?

Он что-то не в настроении сегодня – сыпет упреками и смотрит с таким недовольством, если не сказать, что со злобой. А как он хотел? Он жениться собрался, а не встречаться в кофейне по утрам!

– Мне интересно, что происходит в стране.

Она смутилась во второй раз. Ее заинтересовало совсем не это.

– Книга вас уже не устраивает?

Очень даже как устраивает в качестве пособия “как вырубиться меньше, чем за минуту, не взирая на доставучие мысли”.

– Да, пожалуйста!

Она поднялась из-за стола и поспешила уйти.

– Куда вы?

Лира даже головой покачала. Она мешает ему в его привычках, но Эверта не устраивает, если она оставляет его с ними наедине.

– Сэверик, пожалуйста, раздобудьте мне еще одну газету.

– Сэверик!!!

Лира вздрогнула от неожиданно зычного окрика графа. Тот продолжает жить в доме, руководить ремонтными работами, составляет ей компанию в обед и ведет короткие беседы по вечерам. Он не такой громкий, если исключить пробуждение. Этот дом не любит просыпаться.

– Сэверик!!!

– Леди!

Сэверик оглядывается на лестницу, красиво подсвечиваемую солнечными лучами, пробивающимися сквозь золотисто-оранжевые витражные окна.

– Все в порядке, – говорит Лира, махнув рукой в сторону второго этажа. – Отправляйтесь к графу, а потом раздобудьте мне газету.

Она остановила его повторно.

– Забудьте про нее! Прикажите подать экипаж. Через полчаса. Мы поедем по магазинам. На улицу Артура, а еще заедем в храм и прокатимся до академии.

Лира покрутилась по холлу и ринулась наверх. Ее что-то разозлило и приподняло. Она даже знает, что именно и ее бесит это состояние.

***

Недовольство улеглось через полчаса, стоило только покинуть особняк в компании громкоголосого дядюшки. Карл сегодня при полном параде – на нем красный мундир, золотистые нашивки и такие же аксельбанты, а еще черная накидка, что скрывает большую часть этого великолепия. Он расположился напротив и раскачивается в такт движениям экипажа. Время от времени он кивает кому-то, но больше занят тем, что рассматривает ее, да рассказывает о городе времен своей юности.

– Все эти механизмы, пар и искусственный свет изуродовали Смог. Индэгард больше годился для столицы технического прогресса. Смогу нужно было оставить роль культурного центра – театр, опера, выставки уличных художников и речи рифмоплетов, променад в великолепных туалетах, летние фестивали, академия с ее чудесами...

– Но ведь выбирать не приходится, не так ли?

Лира ждет-не дождется, когда же они наконец попадут на улицу Артура. Ей кажется, что это совершенно особенная часть города.

– Я и сейчас настаиваю на том, чтобы основать новую столицу.

– Но?.. – откликается она, глазея на проходящих мимо женщин. – Что говорит его величество?

Мода в этих краях не балует-не балует. Лира уже выделяется на фоне этого пышного великолепия в духе правления Марии-Антуанетты. Слава Богу никто не носит париков!

– Казне не хватает рабочей силы.

Лира удивлена. Кто тогда создает все эти механизмы?

– Может все-таки денег?

Карл сжимает трость и несколько раз стучит ей по полу двуколки.

– Золота никогда не бывает много.

Это правда.

– Объясните мне, пожалуйста.

Народу на улицах предостаточно. Неужели все эти люди сплошная знать?

– Проще обновить этот город, чем основать новый.

Лира чувствует себя безнадежно тупой: если есть деньги, то, в чем дело?

– Простые люди боятся механизмов, связывая их действие с магией.

В Индэгарде «остался» цвет нации – большая, а точнее львиная часть интеллигенции Эйнхайма погибла, оставшиеся поселились в Смоге и взвинтили цены на свои услуги. Государству нужны инженеры, архитекторы, механики – посредники между магами, знатью и простым народом. Их мало и они дороги, поэтому новый город будет стоить дороже, чем обновление старого.