Джим рассказал о сложном моменте в общении с отцом, когда умение слушать с сочувствием помогло ему сохранить хорошие отношения и любовь.

История Джима

Умение слушать с любовью

В молодости мне было очень трудно общаться. Я предпочитал молчать. Мне казалось, если другие узнают, что со мной происходит, то меня обидят, накажут или отвергнут. Слушать я не умел тоже. Я часто отвлекался на собственный внутренний диалог и плохо реагировал на то, что казалось мне критикой и осуждением.

Я хотел научиться общению, поэтому начал изучать и применять на практике прием «Общение без насилия». Занимался я этим более десяти лет. Долгая практика научила меня общаться на основе сочувствия: сознательно выбирать, когда говорить, а когда молчать и слушать. Я стремился к тому, чтобы все ощутили близость друг к другу и наполнились любовью.

Умение говорить и слушать с любовью сыграло важную роль два года назад, когда моя мать сильно заболела и нам с отцом пришлось нелегко. Мама много лет страдала от эмфиземы. За несколько недель перед ее восемьдесят первым днем рождения она простудилась. Простуда быстро перешла в пневмонию. Ее состояние ухудшалось, и маму пришлось госпитализировать. В больнице она потеряла сознание, и ее сразу же поместили в отделение реанимации.

Мы с отцом все свободное время проводили в больнице. Мы ждали, ждали, ждали – любого признака, что она приходит в себя. Каждый день врачи сообщали нам о ее самочувствии и о том, что ее ждет. Всякий раз они говорили одно и то же: состояние не изменилось, ничего нельзя сделать.

В те ужасные дни мне стало ясно, что жизнь матери поддерживают только современные медицинские технологии: трубки, иглы и лекарства. Тревога нарастала. Мне хотелось найти способ помочь матери, но я чувствовал себя абсолютно беспомощным. Надежда медленно угасала.

Через десять дней врачи сказали, что мама вряд ли придет в себя и сможет дышать самостоятельно. Ее мозг погиб.

Я понимал, что они правы. Мама ушла, хотя аппараты продолжали дышать за нее, а лекарства поддерживали сердцебиение. Я не сомневался, что мама хотела бы уйти. Еще до болезни она не раз говорила мне об этом.

Я решил поговорить с отцом об этом.

– Я не смогу жить, – сказал он, – если сам отключу ее от системы жизнеобеспечения.

Услышав первое слово «я», я ощутил, как во мне нарастает гнев. «Дело не в тебе, папа, – думал я. – Подумай о маме! Что почувствуют все наши родные? Это повлияет на всех нас?» Но, к счастью, я вспомнил прием «Общение без насилия». Я сумел сохранить спокойствие и осознал сильные эмоции, кипящие во мне. Я понял, что предубежден против отца и считаю его эгоистом.

Это качество никогда не поощрялось в нашей семье. Если кто-то думал о себе раньше, чем о других, то его упрекали в эгоизме и эгоцентризме. Я усвоил такое отношение и быстро научился осуждать всех, в том числе и себя, когда замечал подобную склонность.

В то же время я знал, что осуждать отца – чистое безумие. В мире мало таких самоотверженных людей. Он родился в 20-е годы, во время Второй мировой войны воевал на фронте и много трудился, чтобы в семье все было нормально. И даже после тяжелого рабочего дня всегда находил время, чтобы поиграть со мной. Когда я стал старше, мы вместе занимались мотоциклами. Я обожал моменты, когда находился рядом с ним.

Но на этот раз ситуация была слишком эмоционально напряженной. Раньше я не сдержался бы. Но благодаря тому, что я столько лет занимался «Общением без насилия», я не разразился гневной тирадой, а сумел остановиться, успокоиться и выслушать отца с сочувствием.

Сначала я заметил, что происходит в моем теле, и понял, что это гнев. Я стиснул зубы, на глаза навернулись слезы, сердце отчаянно забилось.

Вместо того чтобы бороться с этими физическими реакциями, я позволил себе пережить их все. Через несколько секунд я сосредоточился на отце. Я понял, что он испытывает то же самое. Он был раздавлен неспособностью помочь жене, с которой прожил шестьдесят два года. Ему предстояло осознать трагическую реальность. Я чувствовал его напряжение. Я видел, что он старается сделать для мамы все, что в его силах. Но у него были и собственные потребности. Меня захлестнул поток сочувствия.

Ничего не говоря, я думал: «Тебе страшно. Ты хочешь защитить маму и себя от страданий – сейчас и потом. Тебе нужно смириться и принять неизбежное».

Я не мог больше сдерживать сострадание и сказал:

– Папа, ты не можешь представить, как будешь жить дальше, приняв такое решение. Тебе страшно. Ты хочешь понять, можно ли сохранить жизнь мамы?

Отец кивнул. Слезы стояли в его глазах. Сложный момент прошел.

Я почувствовал, что он уже все понял, поэтому не стал ничего говорить. Я ощущал непередаваемый покой. Чуть позже мы с моей женой Джори пошли перекусить, оставив отца наедине с мамой.

Мы вернулись через час. Папа сидел рядом с мамой. Свет был приглушен. В тишине раздавалось только гудение аппаратов. Ничто не изменилось, но я чувствовал, что что-то произошло. Отец посмотрел на нас. Я почувствовал в нем нежность, открытость и чувство покоя, которого прежде не было.

Папа отозвал меня в сторону и сказал:

– Джим, позови родственников.

Этими словами он сказал мне: «Нет смысла тянуть дальше. Я готов ее отпустить».

Слезы облегчения, сочувствия и горя хлынули из наших глаз. Мы обнялись.

В тот день между мной и отцом что-то произошло. Наша связь стала крепче.

Сегодня мы с отцом близки как никогда, хотя живем в тысячах миль друг от друга. Я каждый день звоню ему и знаю, что он ждет наших разговоров. Мы читаем одни и те же книги и обсуждаем их – это наш личный книжный клуб. При каждой возможности я приезжаю его навестить.

Папа все еще переживает свое горе. Здоровье у него неважное. Каждый день, звоня ему, я знаю, что он будет жаловаться мне на жизнь. И все же ничто не может помешать мне звонить ему. Я хочу слушать его, говорить о том, о чем он захочет, – или о своей печали, или просто о погоде. Я хочу всегда быть с отцом. И готовность слушать его – это лучший подарок, какой я могу сделать ему. И себе!

Сочувственное слушание

Джим понял, что в те моменты, когда мы слушаем с сочувствием, происходит волшебство. Когда вы слушаете от всего сердца, системы страха в вашем теле отключаются. Вы перестаете видеть в собеседнике врага. Вы видите в нем человека, понимаете, что вы очень похожи. Динамика ситуации меняется. Вы уже не противники, вы не сидите, разделенные столом, и не спорите друг с другом. Вы и тот, кого вы слушаете, сидите по одну сторону стола и вместе работаете, чтобы получить позитивный результат.

Директор по маркетингу моей фирмы Шелли Роби дала мне совет, как слушать с сочувствием. Она сказала: «Когда я слушаю от всего сердца, особенно в трудные моменты, я мысленно представляю луч света, соединяющий мое сердце с сердцем другого человека. Я сосредоточиваю внимание на этом визуальном образе – и мне помогает».