«Совершенно четко в моей голове поселилась мысль, – рассказывает Женя. – Если смог он, значит, могу и я. Тем более что он тоже, как и я, врач. Мне понятны его формулировки. Потом я прочту книгу несколько раз последовательно, еще десятки раз – важные для меня места. Но из того, первого чтения в моей голове остается одно важное словосочетание: казуистический случай. Постепенно примеряя его на себя, я начинаю думать, что справлюсь».

ИЗ ДНЕВНИКА ЕВГЕНИИ ПАНИНОЙ

АВГУСТ 2010 ГОДА

Книга «Антирак», кажется, меняет ход моей болезни больше, чем лекарства. Она заставляет меня выстроить свои мысли: что могу сделать я, лично я, доктор Евгения Панина, ставшая пациентом, чтобы помочь врачам бороться с моей болезнью.

Ведь как было до сих пор? Я верила врачам, я выполняла все их предписания, я старалась быть послушной, но лично я ничего не делала для своего выздоровления. Больше того, я теряла надежду, я отчаивалась, я даже пыталась покончить с собой. Теперь я другая. Главу за главой изучаю опыт доктора Серван-Шрейбера и становлюсь сильнее. Я больше не боюсь того, что меня ждет впереди. Я знаю: мне предстоит тяжелая химиотерапия, тяжелейшая реабилитация. Потом трансплантация костного мозга и реабилитация после нее. Я всё это уже обсудила с врачами. И я ко всему этому готова. У меня есть надежда. Я уже умею жить со своей болезнью и я верю в то, что смогу ее победить, что я сильнее. Что я стану тем самым казуистическим случаем на грани погрешности, о котором говорит в своей книге доктор Давид Серван-Шрейбер. В книге я нахожу ответы на вопросы, которые пульсировали в моей голове, я понимаю, что я не в тупике, что это не конечная остановка, это всего лишь развилка. Выбор, в какую сторону двигаться дальше, – за мной.

Двадцать лет исследований собственной болезни профессор Серван-Шрейбер уместил в 500 книжных страниц. Научно-популярный путеводитель по раку: это сразу и пособие для новичков, и поддержка бывалым, и руководство к действию для всякого, кто настроен бороться. Оно предваряется словами самого Серван-Шрейбера, бывшего доктора, ставшего пациентом: «Я хочу извиниться перед биологами и онкологами за упрощение того, что для многих из них представляет труд всей жизни. Но мне кажется, я имею право говорить об этой проблеме хотя бы потому, что у меня самого был рак. После того как двадцать лет назад мне был поставлен такой диагноз, меня лечили обычными методами, а затем произошел рецидив. Вот тогда я и решил искать, помимо обычных методов лечения, всё, что могло помочь моему телу защищаться. Мне повезло в том, что как врач, исследователь и директор Центра комплексной медицины в университете Питсбурга, я имел доступ к исключительно полезной информации о естественных подходах, которые могут внести вклад в предупреждение или лечение рака. Вот уже семь лет я живу в добром здравии. В этой книге я хотел бы изложить всё, что я узнал».

История болезни доктора Давида Серван-Шрейбера, как и очень многие онкологические истории, напоминает детектив. Он, как будто бы случайно, и начинает ее как детектив с выступления на одном из французских каналов, принесшем ему мировую известность: «Человек сильнее рака. Умнее и сильнее. И может научиться играть на опережение. Если бы это было не так, я бы не написал этих слов. Двадцать лет назад мне сказали, что я умру через семнадцать недель. Как я провел эти двадцать лет? Неправильный вопрос. Правильнее будет спросить, что я сделал для того, чтобы иметь их», – говорит Шрейбер. И аудитория замирает.

Американец французского происхождения (родом из известной и влиятельной во Франции семьи соратника Шарля де Голля – Жана Жака Серван-Шрейбера) Давид Серван-Шрейбер по профессии нейролог. Его специальность – поведенческие реакции, контролируемые передней лобной долей головного мозга. Ничего общего с онкологией. В 1992-м он в самом начале пути: ему тридцать один, за плечами блестящая ученая карьера, степень, а в перспективе – кафедра и даже, чем черт не шутит, Нобелевская премия. Словом, он молод, полон сил и амбициозен. По утрам читает лекции, по ночам ведет научные эксперименты: изучает те самые поведенческие реакции. Для исследований нужен магнитно-резонансный томограф, МРТ: в начале 90-х прошлого века – новинка и редкость. Университетская клиника дает для работы группе Шрейбера только ночное время. Доброволец, который для опытов должен этим вечером лечь в аппарат, опаздывает. Группа ждет пятнадцать минут, полчаса и, наконец, час. Добровольца нет. Тогда нетерпеливый Давид сам ложится в МРТ. Эксперимент начался. Аппарат запущен. И вдруг… Всё резко остановилось. Несколько минут абсолютной тишины. Аппарат запущен повторно. Опять пауза. А потом по громкой связи самый смелый из коллег попросит Давида прервать эксперимент и, едва связывая слова, скажет: «Давид, у тебя что-то в голове, мы не можем продолжать». Так Давид Серван-Шрейбер узнал, что у него рак головного мозга: на снимках отчетливо видна опухоль размером с яйцо.

Рак головного мозга, самое страшное, что может себе представить молодой человек в расцвете сил. Но он же врач, он понимает: ему повезло. Опухоли головного мозга, как правило, опасны тем, что диагностируются на крайне поздних для адекватного лечения стадиях, когда ситуация непоправима. Из-за случайного стечения обстоятельств, из-за опоздания добровольца опухоль Давида была замечена довольно рано, что давало шанс.