– Послушайте, к чему такие трудности. Я вам дам адрес Юхина. У него там уникальный аппарат для идентификации личности. Минутку, – Александр Александрович замялся, – Я вам вышлю, как вам удобно, по е-мейлу или факсом, фотографию жены и адрес фирмы Юхина, а с ним договорюсь. Я ему позвоню, они при вас сделают реконструкцию черепа и даже дадут заключение. Моя это жена, или нет.

– Александр Александрович, а что же мне отрезать, что ль голову-то? Не везти же туда к ним в лабораторию весь труп? Или туда труп везти? – Потапенко с ужасом раскрыл глаза и уставился на сидевшего рядом Николаича.

– Я не знаю. С ними поговорите. Я там еще не реконструировал разбитые черепа.

– Ты ошейник видел? – Николаич протянул следователю фотографии с места вчерашней аварии.

– Какой еще ошейник? Мне нужно голову от трупа отрезать, – Потапенко встал.

– В целлофановый пакетик положишь? – Николаич протянул ему пакетик, – На, возьми, пригодится.

– Да ну тебя, – следователь вышел в коридор.

– Дашке позвони! – крикнул ему в след Николаич.

Андрей сидел у Артема Юхина уже довольно давно. Сотрудники фирмы в белых халатах сосредоточенно смотрели в свои экраны. Сам Юхин к нему не вышел. Артем был в командировке во вновь открытом филиале в Швейцарии. Андрей разговаривал с его помощником, как две капли воды похожим на самого Артема. Анатолий был одет в белую рубашку, но это не прибавляло жизни его лицу. Он был так же бледен, как и его партнер и друг, и так же меланхолично-невозмутим. По возрасту, они тоже видимо были одногодками. Во всяком случае, больше 30 никому из здесь присутствующих не исполнилось.

– Андрей Аркадьевич, можете посмотреть, как идет процесс, – Анатолий помахал ему из дальнего конца комнаты. – Вот, смотрите.

На экране шло обрастание костного остова мягкими тканями. Заполнялись щеки и глазницы. Изображение поворачивалось, давая трехмерную картинку. Постепенно возникало настоящее лицо со всеми присущими ему мышцами и деталями.

– Нужно ли вам дать цветовое решение? Или графического будет достаточно? – Анатолий слегка приспущенными веками смотрел на экран.

Андрей придвинул стул и сел. Перед ним крутился на экране его двойник. Изображение в точности повторяло его лицо, все, до мельчайших деталей.

– Раскрашивать? – Анатолий внимательно следил за изменениями в программе.

– Нет, не надо. Сделайте для меня другое, – Завьялов засмеялся, как будто то, что он собирался сейчас сказать, было новогодним тостом. – Сравните этот череп с моим.

– Пройдите в соседнюю комнату. Там сделают сканирование.

– Голову отрезать будем? – он все же решил пошутить, хотя его предыдущее предложение звучало очень серьезно.

Анатолий даже не посмотрел в его сторону. От двери, через всю лабораторию к нему шел Потапенко, по дороге выспрашивая у сотрудников направление.

– Анатолий Николаевич, я – следователь Потапенко, – еще издали он кивал сидящему у монитора ученому.

Анатолий обернулся и посмотрел на него так же, как он только что смотрел на виртуальное лицо на своем мониторе – веки приспущены, глаза устало-непроницаемы.

– Да, мне звонил Александр. Давайте, что там у вас? – он сказал это, но не протянул руки, и даже не оторвал пальцы от клавиш.

– Тут голова. Череп размозжен и частично отсутствует, – Потапенко поставил контейнер на пол.

– Отрезанная голова? – вдруг вспомнил последние слова Завьялова Анатолий.

– Пришитая… Куда прикажете? – Потапенко опять потрогал свою голову.

– Туда, – Анатолий показал на дверь, в которую только что ушел Завьялов.

«На Волоколамском шоссе произошло двойное дорожно-транспортное происшествие, результатом которого стало раскрытие убийства. Таинственное исчезновение известного предпринимателя, брата депутата государственной думы Геннадия Николаевича Шахина стало результатом зверского убийства. Он был убит, и тело подвергнуто расчленению его же сотрудниками. Его отрезанную голову обнаружили в багажнике машины, сбитой ехавшим навстречу такси. Там же обнаружена была крупная сумма денег. В результате ДТП погибли два человека. Врач скорой помощи, оказывавшая помощь на месте происшествия тоже была сбита насмерть. Шофер такси – виновник аварии, находится в больнице с легким сотрясением мозга. По его словам, сидевшая рядом с ним женщина, изменила направление движения, опасаясь наезда на бежавшего по шоссе огромного добермана».

– Даш, его нашли. Значит, тебя больше никто не ищет! – Анна обернулась к стоявшей у мольберта сестре.

– Да тише, а что о собаке они сказали? Жива она? – сестра подбежала к экрану.

– Ну, девочки, чая-то хоть выпьете? – в комнату вошел высокий лысоватый, но молодой владелец мастерской.

– Тише, тише, – зашикали на него сестры. – Вот он, этот таксист.

«Она увидела собаку раньше меня. Видимо собачница. Так испугалась, как крутанет руль. Вот не скажешь, с виду вроде нормальная. Сумасшедшая девка, – таксист покрутил пальцем у виска. Да не, сразу было видно, что она ненормальная. Как заорет, толкнула меня и руль хвать».

– Здорово ты его, Ань! – Даша сдвинула брови. – Дурак какой-то. Да наша собака умнее многих, на двух ногах которые.

– Про собаку вашу ничего не сказали, – Николай придвинул небольшой столик и стал освобождать его от красок и банок с кистями.

– Что, тут чай что ль пить? – Даша поморщилась. – Красками-то как пахнет!

– Ничего, что я не в галстуке? – Николай рассмеялся и пошел на кухню, – Ну, можно и на кухне чай попить.

– Коль, ничего, что я оторвала тебя от работы? У тебя это что? Заказ? – Анна подхватила сестренку под руку, и они пошли за Николаем на кухню.

– Да я ужасно рад, ты же знаешь, как утомительно стоять перед холстом в одиночестве, – Николай поставил на газовую плиту чайник. Достал из шкафов чашки, поставил блюдца.

– Я сижу, – Анна засмеялась.

– Ну, ты, Ань, не настоящий художник, – Даша полезла в холодильник. – Вау, тут пирог! С чем пирог? Надеюсь, с мясом?

– Угадала, – Николай улыбался.

Она достала тарелку с завернутым в фольгу большим куском пирога.

– Ммм, с мясом… Обожаю домашнюю кухню! – Даша уселась на стул и стала отламывать кусок за куском и поглощать их с неимоверной скоростью.

– Это бабушка напекла. Вчерашний, – Николай заваривал чай и обернулся, посмотреть, как уплетает пирог Даша. – Что вы теперь делать собираетесь?

– Да чего тут рассуждать? Мы с Анюткой в Париж полетим, – Даша отломила большой кусок и протянула сестре, та отрицательно замотала головой.

– Да чего ты? Ешь, вкуснятина. Хорошо, когда есть добрые бабушки, – Даша положила остаток пирога в рот. Дальше пошел неразборчивый лепет с набитым ртом. – У нас вот нету доброй бабушки, приходится воровать у других. Ты, Коля, поделитесь с нами вашей бабушкой? – она взяла свою чашку и повернулась к чайнику. – А что у тебя с Шахиным-то было? А, Ань?