По звуку нескольких разом зазвучавших клаксонов и визгу тормозов он понял, что за ним на проезжую часть бросилось еще несколько человек.

Никогда за всю свою жизнь не попадал в такой переплет. Никогда не бегал как заяц от преследователей. Потому что никогда не был безоружен. И мог принять бой!

Зубанов побежал вдоль улицы, предполагая на первом перекрестке повернуть в сторону. Но до перекрестка не добежал. Увидел выезжающие из переулка синие «Жигули».

Все! Дальше идти некуда!

Полковник еще раз перебежал через улицу, надеясь увидеть какой-нибудь проходной двор. Но не увидел. Увидел приближающихся к нему с другой стороны и уже совершенно не скрывающих своих намерений преследователей.

Выхода не было!

Полковник, прибавив шаг, побежал назад. Преследователи продолжали идти, как шли. Они не боялись потерять убегавшую от них жертву. Что значило, что впереди тоже были охотники. Полковник оказался в кольце.

Спасти безнадежное по сути положение могло только оружие. Или нестандартный, с сумасшедшинкой, ход.

Зубанов остановился, крутнул головой во все стороны, везде увидел ненавистные, приближающиеся к нему лица и бросился в поток машин. Под проезжающий мимо милицейский «уазик».

Машина взвизгнула тормозами и, оставляя на асфальте черный шинный след, остановилась. Из распахнутых дверок выскочили милиционеры.

— Ты что, гад?! Мы же тебя чуть… Милиционеры окружили лежащего на асфальте полковника.

— Жив, мужик?

— Вроде да!

— Ну раз жив — топай отсюда И скажи спасибо, что нам некогда, а то бы… — сказали милиционеры.

— Помогите мне встать, — попросил полковник.

— Сам вставай. Не маленький.

— Я не могу.

Милиционеры протянули жертве ДТП руки Полковник встал.

К месту происшествия подтянулись любопытствующие прохожие. В первом, близком ряду почему-то были одни только крепкие, молодые мужчины.

Милиционеры повернулись и пошли к машине.

— Погодите! — остановил их криком полковник.

— Чего тебе еще?

— Подойдите сюда, пожалуйста. Мне надо сказать…

Милиционеры подошли.

— Чего тебе надо сказать?

— Мне? Мне надо сказать, что вы менты поганые, — ответил полковник и что было сил врезал ближнему милиционеру по уху.

— Ты чего? Ты чего, мужик?

Полковник сделал шаг вперед и достал ногой еще одного стража порядка.

— Ах ты… Тебе… Твоя… — сказали милиционеры и несколько раз вытянули полковника поперек спины дубинкой.

Полковник присел от боли.

— Давай его в отделение. Там с ним потолкуем.

— Да вы что! Какое вы право имеете! Отпустите мужчину! — возмутилась толпа. Мужскими голосами.

— Чего?!

— За что его в отделение?

— Да он же нас… ментами! И по морде!

— Ну и что? Он же больной. Психически!

— Вы что, его знаете?

— Знаем. Он сосед наш. Шизофреник.

— Что же, если он шизофреник, то может нас по роже?

— Да он за себя не отвечает. Его в больницу надо. Давайте мы его в больницу отвезем. Зачем он вам? Свяжетесь, потом сто раз пожалеете. А мы его по-быстрому…

Милиционеры засомневались. Полковник занервничал.

— Может, точно? Ну его, психа. Слышь, придурок, с друзьями пойдешь?

Зубанов замотал головой. Но потом согласно кивнул головой.

— Нате, забирайте.

Милиционеры отпустили полковника. И он тут же сильно ударил одного из них. Обидно ударил. Ногой в пах.

— Какой же он псих? Гад он! — заорали милиционеры, обступая и пиная обидчика. В том числе туда, куда пинал он.

— Будет с него. Будет, я сказал!

Обмякшее тело подняли, поднесли к машине, швырнули в собачник и захлопнули дверцу. Машина медленно тронулась, раздвигая бампером подступившую толпу.

В отделении полковника еще немного побили на крыльце, между дверями и в коридоре и завели внутрь.

— Чего он такого натворил? — спросил дежурный.

— Много чего. Машину остановил. Потом на нас напал.

— Да ну! Он на вас? Один на всех?

— Один на всех!

— Бросьте шутить!

— А это что? — показал один из милиционеров опухшее ухо.

— И это, — продемонстрировал другой разбитую челюсть. — А у Петьки вообще…

— Он что, псих?

— Может, и псих. Только нам от этого…

— Ты что, псих? — спросил дежурный полковника. Тот покачал головой.

— Тогда, может, пьяный? Или под кайфом? Полковник снова мотнул головой.

— А чего ты тогда на них полез9

— Убить хотел, — сказал полковник.

— Чего?!

— Убить хотел! Всех!

— Да ты что такое говоришь, дурак! Ты знаешь, что за покушение на работника правопорядка бывает?! Ты подумай. Ты просто, наверное, выпил и повздорил с патрулем? Так?

— Нет. Хотел убить!

Милиционеры удивленно переглянулись.

— Да как он мог убить? Голыми руками. Это у него просто заклинило что-то.

— Вот я сейчас занесу, что ты сказал, в протокол! Повертишься потом, — пригрозил дежурный.

— Заносите! Я хотел их убить, — упрямо повторил Зубанов.

— За что? За что ты хотел их убить? — спросил дежурный.

Полковник поманил его к себе пальцем.

— Ну, за что? — наклонился тот. — За что?

— За то, что они и ты менты! Поганые! — сказал полковник и лбом ударил дежурного в нижнюю челюсть.

* * *

От толпы, еще минут десять обсуждавшей мужика, который полез на ментов, потом получил от ментов и потом был увезен ментами в кутузку, отошла женщина. Которая тянула за собой детскую коляску.

— Осторожней! — кричала она, выбираясь из толпы. — Осторожней! Не видишь, здесь ребенок! Толпа, возмущаясь, расступалась.

— Ты чего лазишь здесь с дитем? Дура!

— Сам дурак! Тебе можно смотреть, а другим нет?

— Иди, иди! Шалава!

Женщина вкатила коляску на тротуар.

— Ну сейчас, сейчас, не возись, — приговаривала она, спеша в детскую кухню.

Но до кухни не дошла. Дошла до мусорной кучи. Где, подтолкнув ногой поближе к баку, оставила коляску…

Вечером женщина, закрыв дверь и зашторив окна, села писать отчет о проделанной работе.