Я открываю люк арсенала и достаю со стойки винтовку. Халли встает рядом и берет такую же. Проверяет патронник, открывает ящик с амуницией и начинает подавать мне магазины.

– Ты хоть помнишь, как из нее стрелять? – спрашиваю я, и Халли показывает мне средний палец, не прекращая работать. Я запихиваю по магазину в каждый карман на штанинах и заряжаю еще одним винтовку. Получив нормальное боевое оружие, я чувствую себя чуть спокойнее.

Халли заряжает свою винтовку рядом со мной, и на меня внезапно накатывает дежавю, воспоминание о занятиях по бою в городских условиях, когда мы готовились к учебным схваткам друг с другом, похожим на игру в догонялки с броней и невсамделишными винтовками. Вся экипировка в этом арсенале сделана для того, чтобы люди в боевой броне сражались с другими людьми в боевой броне, и я осознаю, что мы не готовы ступить своей коллективной ногой в галактику за пределами нашей захолустной звездной системы.

– Двадцать пять метров, – бормочет Халли, натягивая жилет-разгрузку поверх своего летного комбинезона. – Как бы хотелось, чтобы в МАРСы можно было заряжать ядерные боеголовки, да?

Когда мы выходим из корабля и присоединяемся к остальным, снаружи уже ожидает теплая встреча. Целый отряд десантников вышел поприветствовать нас из одного из строений. Они напялили на себя ножную и грудную броню, но не надели шлемы и разгрузки – наше прибытие явно застало их врасплох. Пока мы с Халли присоединяемся к группе, командир десантников опускает винтовку и отдает честь нашему старпому:

– Сержант Бэккер, сэр. Мы – гарнизонный отряд. Рады видеть, что флот наконец-то прибыл.

– Капитан-лейтенант Кэмпбелл, корабль ВКС САС «Версаль». Не объясните, что здесь творится, сержант?

Сержант обменивается со своими людьми неуверенными взглядами:

– Мы надеялись, что это вы нам объясните, сэр. Мы почти месяц как потеряли связь с Уиллоуби-Сити.

* * *

Станция терраформирования укомплектована отрядом десанта и двадцатью гражданскими техниками из колонии. Даже с прибытием пяти офицеров и четырех бойцов с «Версаля» в местной столовой еще остаются пустые места. Старпом Кэмпбелл намного опережает всех остальных по рангу и поэтому быстро принимает на себя функцию командира.

– У вас не было связи с основным поселением больше трех недель? – переспрашивает он.

– Да, сэр. Однажды утром мы разговаривали с ними, обменивались отчетами – и вдруг связь просто оборвалась. Мы продиагностировали все оборудование вплоть до спутникового канала. Все работает так, как должно.

– Сержант Бэккер, – говорит старпом.

– Сэр?

– Возьмите своих и моих десантников и обеспечьте периметр вокруг этого места. Капрал Харрисон объяснит вам, что нужно высматривать. Если увидите, что сюда что-то направляется, – поднимайте тревогу.

– Есть, сэр, – говорит сержант Бэккер. – Вы слышали командира. Вперед, десантура.

Десантники подбирают оружие и покидают комнату.

– Что происходит, капитан? – спрашивает старпома один из гражданских. – На нас напал СРА?

– Ну, – отвечает тот, – хорошие новости в том, что, насколько нам известно, в пяти световых годах отсюда нет ни одной боевой единицы СРА.

– Но, видимо, есть и плохие новости, – говорит гражданский. – Иначе бы вы не послали всех десантников сторожить нас.

– О, – отвечает капитан-лейтенант Кэмпбелл, – вы себе даже не представляете.

* * *

Известие, что человечество только что впервые столкнулось с внеземной жизнью, конечно, потрясает техников, но куда больше их тревожит то, что мы не прибыли эвакуировать их на поджидающий корабль флота, и что останки судна, на котором мы прилетели, скорее всего, уже разбросаны по всему континенту.

– Подходящее завершение паршивого месяца, – говорит начальник станции, когда старший помощник заканчивает рассказ о том, что произошло в течение нескольких часов после нашего выхода из канала Алькубьерре.

– И не говорите, – усмехается старпом.

– Когда мы потеряли связь с Уиллоуби-Сити, погода словно взбесилась. Мы собирали данные об атмосферных явлениях с тех пор, как организовали здесь лавочку, и я никогда подобного не видел.

– Мы заметили, что у вас слишком жарко, – говорит Халли. – Я думала, тут сейчас должна быть холодрыга.

– С тех пор как терраформировщики отдали нам ключи, здесь в это время года было плюс пять по Цельсию, – отвечает начальник. – Прямо сейчас температура на двадцать градусов выше нормы, и уже три недели она поднимается на пять градусов за каждые семь дней.

– В паре сотен километров отсюда сумасшедшие шторма, – говорит Халли. – Скорость ветра – восемьдесят узлов, и тучи с трех тысяч километров до самой земли.

– У нас за одну последнюю неделю выпало больше осадков, чем за три месяца до этого. Постоянные грозы. Но давайте-ка я покажу вам кое-что еще более пугающее.

Он открывает портативный терминал, который держал в руке, и присаживается за один из обеденных столиков. Старпом и младшие офицеры собираются за его спиной, чтобы взглянуть на экран.

– Все станции терраформирования на планете объединены в общую сеть, чтобы мы могли делиться данными и синхронизировать работу. Вскоре после потери контакта с Уиллоуби-Сити станции начали пропадать из сети. Мы синхронизируем данные через спутники каждое утро и вечер, и сейчас у нас осталось только сорок девять рабочих узлов. Каждый день отключаются одна или две станции. Но и это не самые плохие новости.

Он что-то быстро набирает на клавиатуре и показывает на дисплей:

– Когда планету отдали под колонизацию, атмосфера была очень близка к земной. Восемьдесят и три десятых процента азота, восемнадцать процентов кислорода, восемь десятых процента аргона и одна сотая процента углекислого газа.

Он выводит на экран еще одну таблицу с данными и показывает на нее.

– С тех пор как мы потеряли контакт с Центром, содержание кислорода в атмосфере стало снижаться, а содержание углекислого газа – расти. Сейчас у нас пятнадцать процентов кислорода, семьдесят три – азота и три процента двуокиси углерода. Каждую неделю уровень кислорода падает на несколько процентов, а уровень углекислого газа возрастает. Еще немного – и мы не сможем дышать. Если учесть рост температуры, получается, что десять лет терраформирования обратились вспять за месяц. Пусть даже атмокорректоры вырубаются один за другим, атмосфера не может измениться так резко. Все эти станции работают в режиме поддержки, а терраформирование почти закончено. Было почти закончено, – поправляется он.

– Сэр, вы думаете, это они сделали? – спрашивает старпома один из лейтенантов с «Версаля». Тот недоуменно смотрит на подчиненного, а потом издает лающий смешок, от которого я вздрагиваю.

– Нет, лейтенант Беннинг, я думаю, кто-то случайно толкнул термостат на центральном атмокорректоре.