После битвы при Мегиддо Тутмос III заставил азиатских князей присягнуть ему в верности, а затем позволил им вернуться в свои города. В целом он был согласен, чтобы они продолжали править, но под его присмотром и с его гарнизонами. Однако фараон ввел практику удержания в Египте заложников, помогающую управлять действующими князьями и воспитывать будущих правителей в египетских традициях. Данную политику установили во время его шестого похода. «Теперь сыновей правителей и их братьев забирали для того, чтобы были они заложниками в Египте. Затем когда кто-то из этих царевичей умирал, а Его Величество мог назначить своего сына, чтобы тот занял его место. Список сыновей правителей, которых забрали в этом году: тридцать шесть мужчин»[203]. Таким образом, хотя князья могли продолжать править, они должны были отдавать в заложники высокопоставленного человека, чтобы отношение к ним было хорошим. А их наследники обучались в Египте, поэтому они начинали считать, что их домом является эта страна, а не те города, где они родились. По всей видимости, судя по тому, что некоторые азиатские правители сохраняли практически фанатичную преданность Египту в трудный амарнский период, эта система приносила пользу.

Анналы Тутмоса III дают нам неполное представление о богатствах, которые получал Египет после создания державы. Эти свидетельства неясны из-за существования официальной пропаганды, из-за которой в качестве «дани» перечислены предметы вне зависимости от источника их поступления, то есть мы не знаем, как ее получили – в ходе грабежа завоеванных областей, международной торговли или в качестве подарков могущественных правителей. Так, «дань» из Ассирии, Хеттской империи и Вавилонии происходила не из этих отдаленных регионов, а, вероятно, ее получали или в рамках торговых отношений под руководством царя, или в ходе обмена подарками между правителями этих стран и фараоном Египта. Подобные подарки свидетельствуют о том, какие отношения складывались между сильными мира сего в то время. Название государства Митанни, на западе окруженного хеттами и Египетской державой, а на востоке – Ассирией и Вавилонией, отсутствует в списке дарителей подарков, что вполне логично, учитывая его положение. Его сдавливали до тех пор, пока оно не стало прибегать к помощи одной или нескольких других стран; позднее оно примкнуло к Египту, а затем из-за возникшей необходимости – к хеттам.

Государство имело исключительные права на хвойную древесину из Азии, которая из древнеегипетских текстов известна под общим названием кедр. Об этих правах мы знаем из стелы Тутмоса III в Гебель-Баркале. «[Для меня] строятся [суда] в [Фин]икии ежегодно из настоящего ливанского кедра и доставляются во дворец – да будет он жив, невредим и здоров! Ко мне приходит [нечто из дерева] в Египет. Везут на юг [?]… настоящий кедр из Негау из самого отборного, что есть в стране бога… в столицу, не минуя своих сроков ежегодно. Приходят мои воины, что в [гарнизонных] войсках в Уллазе… [что] из (?) кедра, военной добычи моего величества по замыслам моего отца Амона-Ра, передавшего мне всех чужеземцев»[204].

Амон-Ра, почитавшийся в Карнаке, получал огромный доход от иноземных даней. Он пообещал победу, и его изображение сопровождало армию во время похода. Именно поэтому он получил львиную долю военной добычи. Цель анналов Тутмоса III, вырезанных на стенах Карнакского храма и скопированных с кожаного свитка, бывшего военным полевым журналом, заключалась в демонстрации того, что фараон выполнил свою часть договора с богом. К примеру, Амон являлся покровителем разработки золотых копий в Нубии и Судане. На тридцать четвертом году правления Тутмоса III бог получил более чем 700 тройских унций золота из этих рудников, на тридцать восьмом году – приблизительно такое же количество, а на сорок первом – около 800 унций[205]. Такое количество было отнюдь не малым для тех дней.

В храме Амона вырезан длинный список стран и городов-государств, которые, как заявляет Тутмос, он захватил. В нем упоминаются страны, начиная с Южной Палестины и до Северной Сирии, и мы можем идентифицировать по крайней мере половину из них. В целом дорога была длинной, и Египет был заинтересован также в ее ответвлениях: равнине Шарон, Мегиддо, Изреельской долине, Бейт-Шеане, Дамаске, Тель-Хацоре и Кадеше-на-Оронте, а также северном плато в Сирии, где располагалось Алеппо, и Евфрате. В списке упомянуты несколько определенных мест в Иудейских горах и на Ефремовой горе, в то время как города Финикии редко встречаются в нем, возможно, потому, что они не участвовали в восстании Мегиддо[206].

Аналогичным образом можно проследить египетское влияние по наличию объектов с именами фараонов времен египетского завоевания, обнаруженных в Палестине и Сирии. Они найдены на территории филистимлян и до Лахиша и Бейт-Шеана (но не дальше), в Изреельской долине, на другом берегу Иордана по пути в Дамаск, неподалеку от Капернаума в Галилее, на финикийском побережье, а также в Кадеше-на-Оронте. И эта дорога опять же имела большое значение[207].

Одно лишь перечисление датированных египетских объектов из Палестины и Южной Сирии показывает большую заинтересованность Египта в Азии. Количество предметов эпохи Среднего царства насчитывает 150 экземпляров, эпохи империи Нового царства – около 500, а в Поздний период их число значительно снизилось – до 75[208]. Даже если учесть, что до нашего времени сохранились далеко не все артефакты и это влияет на данные статистические показатели, пропорции все равно остаются примечательными.

Крайне интересно проследить влияние этого активного расширения территории на сознание египтян. Начальный импульс для этого дали вытеснение ненавистных гиксосов и то, что жителям долины Нила удалось наказать их. Однако прежнее чувство защищенности уже не могло вернуться, а имперские амбиции приносили удовольствие от чувства победы. Светская и жреческая власть в Египте получала материальную выгоду от завоеваний и обретала все больше власти. Обширные границы требовали неусыпного внимания из-за постоянно появлявшихся опасностей. Гиксосское завоевание запомнили в результате азиатского «восстания» в Мегиддо, которое сменилось борьбой с государством Митанни, после чего было соперничество с хеттами, породившее угрозу нашествия «народов моря» и ливийцев. Империя всегда находилась перед лицом опасностей, часть из которых были реальными из-за угрозы вторжения непосредственно в Египет, а некоторые были незначительными, угрожавшими лишь отдаленным границам азиатских владений. Однако именно они сохраняли чувство незащищенности. Эти угрозы являлись предлогом для постоянной готовности к действию и проведения активной военной политики. И поэтому в руках одного правителя была сосредоточена неограниченная власть. Подобная ситуация существенно изменила мировоззрение жителей Древнего Египта, что является более важным фактом, чем то, что царский двор и храмы обогащались за счет ее.